Галерные рабы его величества султана - Владимир Андриенко

— Я, — говорил Барятинский. — Верный для государя человек! И за его величество готов голову сложить! Кто посмеет мне бросить обвинение в низменных делах?

Полный боярин Шереметев был в прошлом хорошим воином, но в последнее время заметно отяжелел и стал неповоротлив. Хотя руку имел тяжелую.

Князь Барятинский был наоборот молод, строен и необычайно подвижен. Опыта боевого имел мало и за то Шереметев постоянно корил его. Все знали князя Юрия как книжника читавшего многие военные трактаты. Он изучал войны древности и его отцу целого состояния стоили книги по военному делу.

Вот и сейчас он развернул перед Шереметевым и воеводами карту земель Войска Запорожского и пытался доказать что боярин не прав.

— Наше положение уязвимо, — говорил Барятинский. — И не стоит нам повторять ошибок князя Пожарского. Всем памятен его печальный пример. Он под Конотопом на себя токмо понадеялся.

— Снова яйца учат курицу, — ответил Шереметев. — Ты князь, сколь ден в войске?

— Ты про что боярин? — насупился Барятинский.

— Я годов поболее государю великому служу, чем ты ден, князинька. Рано тебе меня учить. Поживи с мое.

— Дак года, воевода, не всегда приводят к мудрости.

— Что? — Шереметев вскипел, услышав дерзость. — Мне государь наш царь и великий князь Всея Руси войско доверил! Мне! Поляки сейчас слабы. Литовцы такоже. Татары когда еще удар по нам нанесут. Турки только собираются.

— Но наши лазутчики доносят, что Ян-Казимир заключил мир со шведами и все силы бросит на нас, — возразил Барятинский. — А в союзе с татарами они вдвое сильнее нас.

— Хан не особо стремиться воевать с нами, — поддержал Шереметева воевода князь Хованский. — Он в прошлый раз не стремился к тому, чтобы усиливать поляков.

— Но султан принудит его! — Барятинский обернулся к Хованскому.

Князь Иван Андреевич Хованский был также молод, но своего мнения как Барятинский не имело, и с трудами военных историков никогда не знакомился. Он во всем поддерживал боярина Шереметева.

— Ты князь Юрий стрельцами киевскими командовать поставлен? Так? — задал вопрос Шереметев.

— Так! — согласился Барятинский.

— Вот и блюди город Киев. А мы сами с армией государевой сладим. И не нужно нам на бумаге стрелы рисовать.

— С нами войска гетмана Хмельницкого выступят. Рада в Переяславле уже собралась! Гетман Юрий нам верен, — заявил Хованский. — А у него почти 20 тысяч хорошего войска. Да с такими силами мы Варшаву возьмем и принудим короля Яна-Казимира себя вассалом государя Алексея Михайловича признать!

— Уж больно ты скор, князь, — вмешался в разговор воевода Ляпунов. — С поляками не сражался еще, а Варшаву уже взял.

— А ты воевода с ними сражался под Конотопом, — парировал Хованский.

— Не тебе меня тем попрекать! — вскипел Ляпунов. — Под Конотопом русские храбро сражались и славу великую добыли. И не вина многих солдат кавалерии, что битва была проиграна. Поляки и татары воины добрые. И не языком и бить надобно.

— Я готов идти с саблей на них! — вскричал Хованский.

— Господа! — произнес громко боярин Шерметев. — Хватит споров и ссор! Что это за военный совет! Бог с ней с битвой под Конотопом. То дело прошлое. Наш государь ждет от нас новых дел и побед новых. Чего поражение поминать? Теперь слава богу все по иному. Наши войска взяли Брест и отогнали польских гусар от Слуцка. Гетман Хмельницкий в Чигирине. Они примет татарский удар на себя если что.

— Польские воска как нам доносят возглавит уже не Потоцкий, а Стефан Чарнецкий, — предупредил воевода князь Долгорукий. — А многие воеводы знают его как отличного полководца. Он много раз доказал это.

— И что с того? Не пугает меня Чарнецкий, — хвастливо заявил Хованский. — Пошли меня, боярин, против Чарнецкого!

Это заявление не понравилось и Шереметеву. Он досадно поморщился. Не заря этого князя называли "тараруй". Пустобрех он всегда пустобрех. Хотя если отправит его в поход с опытными в военном деле полковниками, то…. Хованский знатен и по роду место ему во главе войска. Да и ему с ним полегче будет. Умничает Хованский не много и во всем послушен старшим.

— Сразу же после Рады казацкой, когда статьи перяславские будут закреплены, совместо с силами гетмана мы выступим против поляков. Главное для нас разгромить их армию до подхода хана Мехмед Гирея. Врагов стоит бить поодиночке. А там и султан турецкий и король Ян-Казимир станут посговорчивее. Нам нужна победа. Враги сейчас слабы как никогда. И это хорошее время для выступления в поход. Нам нужно закрепить успех наших войск под Брестом и Слуцком.

Воеводы русской армии молчали. Шереметев сказал свое слово….

Переяславль: Рада

Город Переяславль снова был полон казаков и старшины. Вчера сюда приехали представители русского командования пописывать новый договор от имени царя Алексея Михайловича.

Повторялась ситуация 1654 года. Тогда гетману Богдану стоило больших трудов собрать здесь буйную и непокорную казачью вольницу. Не все были довольны тем, что гетман выбрал себе в высокие покровители московского царя. Но авторитет Богдана был велик. Это был тот гетман, который мог надеть на себя корону и стать новым европейским монархом и возродить если не королевство, которое существовало при Данииле Галицком, то хотя бы великое княжество.

Но сейчас его уже не было в живых. А новый гетман Юрий был всего лишь тенью своего отца. На улицах города то и дело вспыхивали стихийные драки между сторонниками разных полковников. Гетманская стража даже перестала вмешиваться в такие потасовки. Казаки сейчас дрались, а уже через час пили в корчме горилку, а топотом снова дрались.

Московские послы без дела на улицы города не совались. А если и выходили, то с большой охраной. Это был совет большинства членов генеральной старшины. Мало ли что могло произойти. Из-за пустяковой драки мог разгореться большой скандал.

А сам гетман Войска Запорожского Юрий Хмельницкий в сопровождении генерального хорунжего Ивана Яненченко, никем не узнанные, ходили по городу. Они были в одежде простых казаков. Это молодой Хмельницкий захотел узнать, что происходит в городе.

— Зайдем в корчму и выпьем по кружке пива, пан Иван.

Яненченко был согласен и кивнул в ответ. Тем более что большая корчма была прямо перед ними.

— Здесь много чего можно услышать, Иван.

— В корчме у многих в голове хмель, а не разум гуляет.

— Под хмелем многие языки распускают.

— Но скажут ли что путное?

— Скажут. Я хочу знать, что думают о новом договоре с Москвой. Полковники Сомко и Брюховецкий доказывали мне, что это желание казачества быть с белым царем. Ты ведь считаешь не так, пан Иван?