Скитальцы - Марина и Сергей Дяченко

Я раскрыл рот. Пожалуй, это было даже слишком.

— Там будет вся знать города, — продолжал между тем Ларт, — а также цеховые мастера, начальник стражи и так далее, все с жёнами и дочерьми. Предупреждаю: тебя захотят женить. Соглашаться или нет — твоё дело.

Я растерянно, глупо улыбнулся.

— Далее, — Ларт потянулся и сел. Там будут крупнейшие купцы-толстосумы. Тебя, возможно, захотят подкупить.

Я не выдержал и спросил неуверенно:

— Зачем?

Ларт раздражённо тряхнул головой:

— Помолчи… Всегда найдётся, зачем… Я всё это рассказываю не для того, чтобы выслушивать глупые вопросы… Итак, магов там не будет, кроме, естественно, тебя. Ты, конечно, велик и могущественен, об этом уж я позабочусь. Твоё же дело — по секрету сообщить всем и каждому, что тебе известна тайна. Неслыханная тайна… Говори, хвастайся, привлекай внимание. Ты сейчас — приманка.

— Приманка? — переспросил я, вздрогнув.

Ларт досадливо поморщился:

— В переносном смысле… Мне нужны слухи, мне нужен интерес к твоей персоне… Клянусь канарейкой, кое-кто давно должен был проявить к тебе интерес!

И он принялся вышагивать по комнате, со зловещим видом потирая руки:

— Должно быть что-то… Она себя проявит… Давно пора, или Орвин рехнулся окончательно!

— Хозяин, — спросил я осторожно, — мы всё ещё ищем Третью силу?

Он приостановился. Сказал после паузы:

— Мы ищем того, кто укажет на того, кто знает, что это такое.

Последние его слова потонули в рёве башенных часов, пробивших пять. И едва стих последний удар, в створчатую дверь тихонько поскреблись:

— Господин волшебник… Вам послание…

— Это приглашение, — пробормотал Ларт.

…Это действительно было приглашение — розовый листок бумаги, разукрашенный, надушенный и, по-моему, даже напомаженный. В правом верхнем углу его красовался герб города Карата, сплошь состоящий из грозных и величественных символов: копий, пик и оскаленных львов. В центре, в витиеватой рамке, содержался напыщенный текст с нижайшей просьбой к господину волшебнику посетить званый вечер господина мэра в ратуше, в восемь часов.

Мы явились в половине девятого.

Я в парадном бархатном одеянии шествовал впереди, всем своим видом призывая к почтению. Чуть поотстав, за мной следовал Ларт в простой тёмной одежде. Стража у входа в ратушу поклонилась нам, скрежеща железными панцирями.

Следующие полчаса я принимал изъявления преданности. Дамы приседали в реверансах, томно улыбались, задевая меня жёсткими кринолинами. Ровно и ярко горели свечи в канделябрах, сновали деловитые лакеи. Я блуждал в щебечущем лесу из кружев и перьев, пожимал какие-то руки, некоторые из них целовал — не уверен, что именно те, которые нужно. Мэр, невысокий лысоватый человечек, кивал и улыбался, улыбался и кивал. Ларта что-то давно не было видно.

В приоткрытые двери соседней залы мне удалось разглядеть длинный, пышно накрытый стол. Сердце моё радостно затрепетало в предвкушении пира.

Но приглашения за стол не последовало, а вместо этого разодетая в пух и прах толпа потихоньку просочилась в другое помещение, оказавшееся залом заседаний. По-видимому, здесь собирался совет городских старшин. Мэр занял привычное ему кресло на возвышении, остальные устроились на длинных деревянных скамьях.

Оказавшись торжественно водворённым на почётное место около мэра, я вспомнил вдруг о задании Ларта и сообразил с ужасом, что пока и не пытался его выполнить, более того — переступив порог ратуши, ещё не произнёс ни одной членораздельной фразы. Я завертел головой, ища, с кем бы поделиться знанием ужасной тайны, но в этот момент мэр поднялся и зазвонил в колокольчик:

— Дорогие сограждане… Сливки нашего общества собрались здесь, чтобы поприветствовать дорогого гостя, чей визит…

Сливки общества вдруг ахнули в один голос. Кресло подо мной качнулось, и я обнаружил вдруг, что оно свободно висит в воздухе — довольно высоко.

«Ларт!» — подумал я, покрываясь потом и изо всех сил сжимая пальцы на подлокотнике.

Справившись с замешательством, сливки общества зааплодировали. Мэр хлопал громче всех:

— Да, господа! Нечасто нас посещают маги, подобные господину Дамиру, хотя, по правде говоря, наш город не из последних, ох, не из последних! В прошлом месяце городская казна пополнилась налогом с цеха скорняков, а цех бондарей вернул долг с позапрошлого месяца… Из этих денег половина пошла на починку западной стены, а половина второй половины израсходуется на фейерверк в честь Дня Премноголикования, оставшиеся же деньги…

Я лихорадочно искал глазами Ларта, но его не было. Зал шептался, тихо возился, однако не проявлял открытого нетерпения. Моё кресло покачивалось над полом, никого не удивляя, а речь мэра лилась, как сонная равнинная река, которой ещё далеко до моря.

В зале становилось душно; дамы всё решительнее работали веерами. Мой парадный бархатный костюм облепил меня, как сплошной кусок пластыря.

— Мои сограждане, надеюсь, оценили уже мою скромность и честность… — журчал мэр.

Я вспомнил, что обед давно прошёл, а ужин ещё не наступил, и у меня нестерпимо засосало под ложечкой. Потом затекла спина, а пальцы на подлокотниках свело судорогой. Потом пересохли губы, и это было хуже всего, потому что стакан с водой помещался на столике перед мэром и я не мог до него дотянуться. Я ворочал во рту сухим языком и с тоской думал, что приказ Ларта теперь невыполним, поскольку честный и скромный мэр никогда не заткнётся.

И тут я увидел хозяина.

Ларт стоял в боковом проходе, полускрытый бархатной портьерой, и оживлённо беседовал с буфетчицей. О том, что это именно буфетчица, я догадался по огромному подносу с прохладительными напитками, который она держала перед собой. Вот Легиар взял с подноса тонконогий бокал, пригубил золотисто-янтарную, искристую жидкость… У меня на глазах выступили злые слёзы.

Ларт оглянулся, будто его окликнули, и дружески кивнул мэру. Тот закашлялся, словно поперхнувшись; речь его оборвалась. Зал заинтригованно наблюдал, как красноречивый отец города, тщетно пытаясь заговорить снова, выдавливает из себя одно только жалкое шипение.

Сдавшись наконец, мэр бросил на сограждан укоризненный взгляд и махнул рукой, будто отгоняя муху. Жест этот был сигналом.

Сливки общества, опрокидывая скамьи, кинулись к выходу и дальше — туда, где давно ждал их накрытый стол. Моё кресло с грохотом рухнуло на пол. Хромая, растирая затёкшие ноги, я отправился вслед.

К моему появлению за столом не осталось свободных мест. Звенели вилки да работали челюсти, перемалывая изысканные яства. Я подошёл к восседающему во главе стола мэру и сказал, пытаясь напустить на себя таинственность: