Шаг в пустоту - Алиса Жданова

него глаза, я тут же натолкнулась на его внимательный взгляд и уставилась в пол. Ну почему все сложилось так, что я должна врать ему – своему наставнику, человеку, которого я должна почитать? – Боюсь, мне не о чем рассказать.

– Для начала расскажи, откуда ты и кто твои родители, – мужчина сделал приглашающий жест, и я нехотя приблизилась и опустилась напротив него за квадратным низким столом. Сбоку на чугунной жаровне дымился чайник. Наставник Юнхэн достал из коробки на столе две крошечные чашечки из бледно-зеленого полупрозрачного фарфора, и, спохватившись, я поднялась и наполнила их горячим чаем. Чаинки закружились, оседая, и до меня донесся слабый аромат благородного напитка. Дорогой фарфор, редкий чай – пик Линшань явно не бедствовал.

– Мои родители… – отпив глоток чая, во время которого я судорожно обдумывала, что ответить, я продолжила: – Мои родители – крестьяне. Фермеры. Мы живем возле городка Хундао: выращиваем кабачки, капусту … Я всегда хотел быть заклинателем, и поэтому родители отправили меня в школу.

– Вот как? – рассеянно переспросил наставник Юнхэн. Все то время, пока я говорила, он задумчиво смотрел на свою чашку, словно там происходило что-то чрезвычайно занимательное. Однако, когда я замолчала, он вернул чашку на стол, так и не отпив из нее, и холодно мне улыбнулся. – А теперь, Су Ли, будь добр, расскажи мне правду.

– Правду? – растерянно переспросил я, чувствуя, как краска бросилась мне в лицо. Неужели он понял, что я девушка? Странно, что только он…Однако наставник имел в виду не это:

– Ты не говоришь, как крестьянский сын. Ты не кланяешься, как крестьянский сын: ты держишь спину ровно и складываешь ладони так, словно тебя учили этикету при дворе. И чай ты разливаешь по всем правилам, – добавил мужчина, и я мысленно взвыла. Это же надо так проколоться! На этикете! Да, тетя происходила из благородной семьи и, хоть и вышла замуж за торговца, не забывала своих корней и дала дочерям соответствующее воспитание. И мне заодно.

Наставник смотрел на меня пристально. Я опустила взгляд, не в силах выдержать его взгляд.

– Итак, начнём сначала, – произнес он, – Кто твои родители?

– Моих родителей давно нет в живых, меня воспитали дядя с тетей, – убитым тоном отозвалась я. – Моя мать была заклинательницей, и по ее желанию дядя и тетя собирались отправить меня в школу заклинателей. Но… в последний момент они вдруг передумали, и мне пришлось сбежать.

– И твои дядя и тетя – не крестьяне? – уточнил наставник.

– Торговцы специями, – помотав головой, отозвалась я и, наконец, подняла глаза: – Простите, наставник Юнхэн…

– А больше ты ничего не придумал? – уточнил он, и я выдохнула, поняв, что он по-прежнему считает меня мальчишкой. Помедлив всего секунду, я отрицательно мотнула головой – и тут же об этом пожалела. Нужно было сказать ему правду… всю правду. Может, он бы не стал меня выгонять.

Я представила, как выкладываю, что сбежала из-под венца, и меня тут же ставят на меч и под конвоем отвозят домой, и вздрогнула. Нет, буду цепляться за свое место тут, пока возможно…

– Хорошо, – нейтрально отозвался наставник, и его глаза, миг назад холодные и отстраненные, вдруг явственно потеплели: – Не нужно так переживать. Теперь ты ученик пика Линшань. Ладно, раз уж мы всё выяснили, то расскажи, получился ли у тебя магический круг.

Обрадовавшись смене темы со щекотливой на ту, где я чувствовала себя уверенно, я усердно закивала и тут же создала круг прямо в учебном зале. К счастью, у меня получилось как сотворить его, так и развеять.

– Смотри, вот эти линии должны замыкаться вот так и вот так, – наставник, одобрительно кивающий, пока я демонстрировала круг, взмахнул рукой, и в центре комнаты засияли серебристые линии его собственного круга. Значит, его элемент – воздух? Интересно, какой второй?

Он объяснял понятно и подробно. Через несколько минут я смогла исправить свой круг и воссоздать точную копию заклинания наставника.

– Неплохо, очень даже неплохо, – подытожил наставник, развеивая свой круг. Мой всё ещё горел в наползающем на комнату сумраке. С идеально ровными линиями и магическими знаками внутри, он казался мне таким красивым, что даже было жалко его разрушать. Я подняла взгляд на наставника – знаки круга отражались в его темных зрачках, придавая ему несколько демонический и одновременно прекрасный вид, словно он – кицуне, лиса-оборотень, дух-соблазнитель. Вздрогнув, я сообразила, что мои мысли завернули куда-то не туда, и судорожным взмахом руки развеяла свой круг. Лицо наставника тут же утонуло в синем сумраке, и он щелчком пальцев зажег светильники.

– Тот круг, что у тебя получилось создать самостоятельно, смог бы удержать темное создание среднего класса. Не очень опасное. Но вот из этого не убежит никто, – он вдруг улыбнулся мне, сдержанно, но доброжелательно, – я рад, что у меня появился такой талантливый ученик.

– Спасибо, наставник Юнхэн, – растроганно пробормотала я и, спохватившись, согнулась в поклоне, – то есть, что вы, наставник, мне еще нужно многому учиться. Я буду стараться!

– Хорошо, – мужчина перевел взгляд на темно-синее небо за моей спиной, – а теперь беги на ужин, а то всю кукурузу съедят, и тебе не достанется.

Я тут же бросила на него подозрительный взгляд, но он, похоже, и не думал насмехаться надо мной, а просто искренне советовал поторопиться. Вздохнув, я поклонилась на прощанье и направилась к выходу. Действительно, нужно поспешить, если не хочу есть остывшее. Для меня отдельно разогревать никто ничего не будет – тут не дом.

Наставник был прав: кукурузы мне не досталось, несмотря на то, что её запекли на огне в огромных количествах. По какой-то причине сегодня кукуруза обрела невиданную популярность, и к моему приходу в мисках остались только обглоданные кукурузные кочерыжки. Мясо, тофу и грибы такой народной любви не сыскали, и я спокойно положила себе всего понемногу и с аппетитом поужинала в одиночестве. Шоу Юэ еще не вернулся, а без него было некому заставить меня ужинать с его друзьями. Сама же я сесть вместе с ними не решилась. Да и лучше, наверное, мне вообще ни с кем не сближаться – чтобы ненароком не выдать себя.

От этой мысли мне стало грустно, и в общежитие я брела медленно и понуро. У меня всегда были