Овермун - Диана Чауш

Воители не отвечали. Они с какой-то надеждой и тревогой глядели на Велитту. Впрочем, у нее не было ни единых шансов на победу даже благодаря сильному прорыву.

- Не скрою, мне помогли в ее поимке отнюдь не силы Тьмы. Маргос, будь добр!

Зацокали копыта. Из галереи показалась вначале опущенная голова вороного коня, а затем гордая фигура его всадника. Воин в белой овермунской форме с чувством собственного достоинства восседал в генеральском седле. Ареса же тащили за цепи и за обрывки узды еще несколько высоких худых тварей, непрерывно хихикающих и ругающихся. Их уродливые оскалы отражались в усталых глазах жеребца.

- Так значит, это тот самый предатель? - произнес Тамерлан.

- Ворон среди соколов! - засмеялся Шимрон. - Да-да, так мне его и описали!

- Твое имя Маргос? - обратился он властно.

- Узнаешь меня, генерал? - спросил тот, стянув маску.

- Маргос... Маргос... Марг, ведь так тебя называли?

- Это Воин на Волчонке! - узнал Вальдар. - Ты тот солдат-разведчик с маленьким маахо?

- Теперь нет, - ответил тот.

Арес стоял неподвижно. Казалось, впервые его гордое чело поникло и опустилось. И тяжелые цепи предупреждали каждое его движение.

- Велитта поверила, что в его лице прибыла подмога, - сказал Шимрон, - и не напала первой. Теперь она так же обречена, как и все вы! Ведите ее сюда!

Темные снова потащили обессиленную девушку. С опаской пройдя в нескольких метрах от двух еще не поверженных овермунцев, они бросили ее на труп Шатры, напротив сидящей на троне Аден. Велитта, тихо охнув, сползла по черному меху и упала в лужу волчьей крови.

- А теперь продолжим! - Шимрон хлопнул в ладоши, и темные вновь ринулись в бурную атаку.

Снова сотряслись стены от рева и взрывов, от ударов мечей и скрежета зубов. Зал как бы разделился на две части: одна - большая - была местом сражения, другая - площадкой наблюдения за этой гладиаторской ареной.

В моменты, когда уже казалось, что резкий удар сзади убьет одного из овермунцев, вспышки света озаряли спины нападающих или резкие огненные блики в глазах отвлекали их, сбивая с толку. Тогда у воинов появлялись новые шансы к победе, тем более, что в покрытом дымом зале становилось все меньше и меньше темных. Заметив, как пристально следит за боем Велитта, Шимрон догадался, в чем дело.

- Марг, дружище, завяжи ей глаза! - приказал он.

Нехотя спрыгнув с коня, предатель завязал ей глаза собственной маской. Воительница бессильно зарычала, поняв, что ее раскусили. Больше ничем помочь она не могла. Шимрон улыбался. Марг снова забрался в седло.

Этот последний шанс к обороне - иллюзорные вспышки, наведенные Велиттой - был теперь именно тем, что могло помочь двоим овермунцам выиграть. Как только темные собрались, и ничто больше не могло отвлечь их, натиск приобрел новую силу.

Наконец воины дрогнули.

Настигнутый ударом топора в спину, Вальдар охнул и покачнулся. Равновесие внутри него исчезло. Высокая фигура полковника Овермунской армии упала на раскрошенные ониксовые плиты, и ворвавшийся из разбитых окон ветер осыпал его пеплом.

Тамерлан остался совсем один. Окруженный, уставший так, как не уставал он за всю свою жизнь, овермунский генерал, казалось, не знал больше, что делать. Еще какое-то время он продолжал сражение, но потом, стоило сделать один неверный шаг, был сбит с ног мощным ударом в грудь. Его подняли над землей оставшиеся трое монстров, намереваясь свернуть ему шею, но были остановлены.

Они, услышав негромкий приказ Шимрона, толкнули обессиленного Тамерлана в сторону трона. Овермунец упал на колени, двое из чудовищ схватили его за руки, как бы распяв.

- Ну, вот и все! - вздохнул наместник. - Наконец-то. Вот и ты, Тамерлан, почти мертвец. Ты злишься моим словам, не так ли? На твоем лице, должно быть, ни один мускул не дрожит, оно скрыто и маской, но твои глаза выдают все чувства. Ты словно пойманный хищный зверь!..

Тамерлан молчал. Он был теперь неподвижен. Обезоруженному, обессиленному, ему оставалось только внимать словам победителя...

- Жаль, впрочем, будет убивать такого мудрого и сильного воина... - сказал тот внезапно. - Так может, ты хочешь остаться жив? - он украдкой заглянул в лицо генерала. - Подумай, сколько всего ты бы смог сделать для Овермуна. Живой ведь ты будешь куда как полезней, чем мертвый, согласен со мной? Я не убью тебя, если согласен... Поклянись служить мне, и я дарую тебе жизнь!

Тамерлан молчал. В его глазах не читалось прежней ярости и огня, они больше не светились силой, как это было прежде.

Повелитель темных медленно прошелся перед ним. Остановился. Снял маску овермунца, снял капюшон. Лицо воина было бесстрастно и даже холодно. Он медленно посмотрел на мертвого Шатру; на неподвижную, вслушивающуюся в голоса Велитту, глаза которой были завязаны белой тканью; на бессильно молчащую Адеинен, на щеках которой застыли мокрые дорожки слез. Все они - мертвые и живые - ожидали его ответа.

Тамерлан молчал. Он безмерно устал.

- Поклянись мне в верности, генерал, - настойчивее приказал Шимрон, - и я верну тебе коня, все твое оружие и поставлю во главе войска, в сотни раз лучшего, чем Белая армия!

- А где же твое войско? - не удержалась Велитта. - Неужели эти несколько потрепанных тварей, которые, наваливаясь сотнями, не могли одолеть ни одного из нас?

Шимрон заметно поморщился. Впрочем, быстро собрался и ответил, медленно и увещевательно растягивая фразы:

- Войско Потустороннее соберется вновь, с новыми силами, - зловеще начал он. - Мы придем из каждой тени, из каждой мглы. Мы придем снова, когда ваши имперцы начнут роптать на разрушенный город, на развалившуюся власть, на бессовестную борьбу за трон. Мы придем снова, когда всякий потеряет надежду. И вы это знаете сами. Ведь мое войско не рождается из ничего... - Он презрительно посмотрел в сторону Велитты. - А вот вашей Белой армии больше не будет! Вновь вам не собраться боле. Не будет больше воинов, достойных вас! Не будет даже тех, кто захочет стать такими, как вы! - Пройдя мимо Велитты, он снова остановился перед Тамерланом. - И ты еще хочешь быть генералом этой загубленной и уничтоженной армии?..

- Не для того я сражался и потерял стольких друзей, чтобы поклясться тебе в верности! - внезапно ответил он. - И если даже нас забудут, а тебя вспомнят, имя твое будет проклято!

- Сын Тьмы не боится проклятий! - гордо отвечал повелитель темных. - Но почему? Откуда в тебе столько страсти отрицать то, что теперь истинно? Мое предложение помогло бы тебе прожить положенный остаток!

- Как бы ни была долга жизнь, - прошептал он, опустив глаза, словно только самому себе, - она всегда конечна. Мое имя, пусть даже в моей смерти, дороже мне, чем столетия существования без него...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});