Девочке в шаре всё нипочём - Александра Васильевна Зайцева

крик: зажатый, стиснутый, не умеющий прорваться.

– …Это точно, я перепроверилась в частной клинике… нет. Ты вообще слушаешь? – Беседует по телефону.

– …Зачем тебе приезжать?.. Не поможешь. Никто не поможет. Мама, пожалуйста!.. – С бабушкой.

– …Не знает. Конечно, скажу… Да, я в курсе, что тётя Люба – врач. Но она – кардиолог, что толку? Большая разница!

На лестничной клетке останавливается лифт, пронзительно лязгает металлом, выпускает соседку с ребёнком. Как громко! Вот я балда, проскользнула в квартиру и уши развесила, а двери настежь.

– …Я не одна, перезвоню, – скомканно прощается Ма. – Да, да, давай.

– Мам, сегодня рано отпустили, со школьной котельной непорядок, – провозглашаю я и начинаю расшнуровывать ботинки. – Жуткая холодина, задницы к стульям примерзают!

Нагло вру, но Ма это не важно. Она выплывает в коридор и пристально меня разглядывает. Делаю вид, что не замечаю, распутываю узел на шнурке.

– Ты давно здесь? – беспокоится Ма.

– Только пришла.

Позже улучаю момент и залезаю в её сумку. Это у других дам несерьёзные сумочки, а Ма любит объёмные баулы, но чтобы из натуральной мягкой кожи и обязательно с модным логотипом. Висит сумка в прихожей на вешалке, вполне можно порыться, не привлекая внимания. Утыкаюсь носом в душную серебристую шубу, перебираю кошелёк, перчатки, блокнот, косметичку… так, здесь ничего интересного. Посмотрим отделение с замочком.

Небольшая пластиковая папка, в половину альбомного листа. Документы сложены вдвое. То есть я догадываюсь, что это – документы. Под рёбрами слегка холодит от страха и предвкушения. Что будет, если Ма меня застукает? Ничего. Но воровать плохо, даже брать на время без разрешения – страшный грех. «Не укради» вбито в голову с раннего детства и, подозреваю, останется в ней навсегда. Если речь не о секондах, конечно.

«Отвали», – советую не ко времени проснувшейся совести, прячу папку под свитер и запираюсь в туалете.

Это Ма придумала, чтобы унитаз был чёрным, а кафель на стенах – красным. Дизайнерское решение, мы не совки, а независимые, самодостаточные люди. Ага. Выглядит, мягко говоря, неожиданно, но человек ко всему привыкает. Сижу на опущенной крышке унитаза, вникаю в записи и уже не слышу бормотания воды в трубах, мелодичного журчания в подтекающем бачке, собственного дыхания. Цифры, проценты, латинские буквы, сам чёрт ногу сломит. Но это детали, главное я поняла.

28

Мы живём без компьютера не потому, что он слишком дорогой. Нет. Компьютер нам не нужен. У отца есть на работе, Ма хватает телевизора, а мне неинтересно. Как представлю долгие часы, потраченные на освоение программ, сайтов и прочей дребедени, челюсть сводит. Но теперь надо кое-что прояснить. Раздумываю, выбираю между библиотекой и интернетом. Библиотека – далеко и муторно, поэтому отправляюсь в затхлый полуподвальчик с гордым названием «Компьютерный салон». А там сонный тощий парень с перхотью на воротнике низко наклоняется ко мне и щёлкает мышкой:

– Смотри, это поисковая строка. Вбиваем запрос и… вот, все эти сайты по твоему делу, ок?

Из его рта гнилостно пахнет больными зубами, и терпеть всё труднее. Никак не могу сосредоточиться, но энергично киваю, чтобы он поскорее вернулся за свой администраторский стол.

– Теперь наводи курсор и кликай на нужную ссылку.

– Да, я поняла, спасибо… – Иди уже, мил человек!

– Если что, позови.

– Конечно.

Он наконец отходит, шикает на пацанов, чтобы не орали, и я с облегчением откидываюсь на спинку стула. Жарко.

Помещение маленькое, наполовину заваленное коробками, ящиками и упаковками писчей бумаги. Окон нет, лампа под потолком длинная, тусклая, потрескивающая. Буквой «П» стоят школьные парты, на них – серые пыльные компьютеры с залапанными экранами. Клавиатура тоже грязная, но ничего, я не брезгливая.

– Эй, куда прёшь?!. Ты ж меня подставил! – тонко вскрикивает мальчишка лет десяти.

Их тут целая компания – сидят за разными компами и гоняют в сетевую игру-войнушку. Админ покрикивает на них, призывая к порядку, но не проходит и пяти минут, как снова поднимается ор. Маленькие бандерлоги. Ладно, мне-то что. За работу.

Открываю сайты один за другим, и они выскакивают, наслаиваются вкладками. Всё нужно, всё по теме. Читаю быстро, проглатывая текст целыми абзацами. Обдумывать буду потом.

Синдром Дауна – врождённое хромосомное заболевание. Нормальное количество хромосом у человека – сорок шесть, при синдроме Дауна добавляется ещё одна.

– Стой! За дерево прячься, там всё простреливается! – пищит один из пацанят.

Синдром Дауна с одинаковой частотой наблюдается и у мальчиков, и у девочек. Установлена прямая зависимость между появлением лишней хромосомы у плода и возрастом матери.

– Гаси её! Гранату кидай, уйдёт, зараза!

Возраст мужчины большого значения не имеет.

– Сам гаси! Миха, подкинь патронов, я пустой!

Синдром Дауна диагностируется с первых дней жизни ребёнка. В большинстве случаев мозг у таких детей недоразвит…

– Бей его!

Они обладают специфической внешностью…

– Бей! Мочи!

…и часто страдают рядом сопутствующих заболеваний и пороками развития…

– Давай! Давай! Не жалей!

– Молчать! – взрываюсь я, и мальчишки удивлённо оборачиваются. Админ тоже вскидывает голову, растерянно моргает.

Откашливаюсь и понижаю тон:

– Вы мешаете, можно потише?

Игроки недовольно ворчат, но громкость прикручивают. Скорее всего, ненадолго.

…пороками развития сердечно-сосудистой системы и органов пищеварения. Нередко наблюдаются деформации скелета, слабые зрение и слух, ранняя болезнь Альцгеймера, эпилепсия, низкая сопротивляемость инфекционным заболеваниям и лейкозам.

– Ну, капец! Это полный капец! – не выдерживает самый горластый пацан.

Синдром Дауна выявляется на ранних сроках беременности, но результаты таких исследований бывают ошибочными. Однако, чем старше мать, тем больше риск, что анализ отражает верную картину.

– Ага! Получила?!. Щас я тебе по полной накостыляю!

Синдром Дауна не поддаётся лечению.

– Вот так! Сдохни!

Достаточно. Надо выбираться отсюда.

Долго стою на автобусной остановке, а мимо идут незнакомцы. Оскальзываются на слякотном тротуаре, несут пакеты с едой, торопятся. Рабочий день закончился, но дел ещё по горло. Небо окончательно выцвело, не осталось и намёка на голубой цвет. Белесое, никакое. И люди вокруг никакие. Чужие. Мне бы совет или просто немного общения, но где его взять? Рассказать Джиму? Нерешительно топчусь на месте.

Джим наверняка выплеснет на меня годовой запас оптимизма. Мол, не грусти, всё очень замечательно, детки с таким синдромом добрые и ласковые, они истинные посланцы великой любви, всё наладится. И я не стану ничего говорить в ответ, а просто врежу. И больше не захочу его видеть, и потеряю навсегда настоящего друга. Нет. Джим нужен, необходим рядом, особенно сейчас, когда каждый новый день подкидывает проблем. Словно у Бога накопилась куча негодного барахла, да такая, что кладовка не закрывается, и он решил всё это вывалить на землю. И сыплется, сыплется на