Акселерандо - Чарльз Стросс

Айнеко будит Манфреда, упорно тычась головой в его лоб над левым глазом. Он стонет, пытаясь открыть глаза. В голове гулко стучит, во рту свалка, а кожа склизка от макияжа. Откуда-то доносится громкий стук. Айнеко продолжает настойчиво мяукать. Манфред садится, чувствуя, как шелковое белье натирает ужасно саднящую кожу — похоже, он просто повалился на кровать полностью одетым, да так и заснул. Из спальни доносится храп, во входную дверь кто-то барабанит, и похоже, настойчиво желает попасть внутрь. Черт. Он потирает виски и пытается встать, чуть не растягивается на полу и понимая, что даже не снял эти туфли на смехотворно высоких каблуках. Сколько я вчера выпил? — гадает он. Его очки лежат на барной стойке, он надевает их и моментально оказывается посреди вихря идей, требующих внимания. Манфред поправляет парик, подбирает юбки и, спотыкаясь, идет к двери с нехорошим чувством. Хорошо, что его публично котируемая репутация — параметр совершенно технический.

Он открывает дверь. «Кто там?» — спрашивает он по-английски. В ответ кто-то толкает дверь внутрь так, что Манфред, сбитый с ног, врезается в стену и сползает по ней. Его очки отключаются, а по боковые дисплеи наполняются цветным мельтешением помех.

Внутри оказываются двое, одетые в совершенно одинаковые джинсы и кожаные куртки. На них — перчатки и маски, и один из них сует Манфреду под нос визитку. Очень угрожающую. За ними, в дверном проеме, кружится в воздухе помесь пистолета с квадрокоптером[77] и пристально наблюдает за всем происходящим.

«Где он?»

«Кто?» — выдавливает Макс. От ужаса перехватывает дыхание.

«Макс». Второй незваный гость молниеносно шагает в комнату, быстро оглядывается, пригибается и устремляется в ванную. Айнеко, кувыркаясь, падает перед диваном, обмякшая, как тряпка. Гость идет в спальную, и оттуда доносится пронзительный оборвавшийся крик.

«Я не знаю, кто…» — Манфреда перепуган так, что вот-вот задохнется.

Второй, пригибаясь, выходит из спальни, делает жест рукой. Отбой.

«Просим прощения за беспокойство, — жестко говорит человек с визиткой, убирая ее обратно в нагрудный карман. — Если вам доведется увидеть Манфреда Макса, передайте ему, что Американская Ассоциация Охраны Авторских Прав настоятельно рекомендует ему прекратить содействие музыкальным ворам и прочим паразитирующим выродкам, угрожающим Обьективизму. Репутация имеет значения только для тех, кто остается в живых. До свидания».

Двое копирайт-гангстеров исчезают в дверном проеме. Манфред трясет головой, его очки перезагружаются. «Ж-ж-жопа… Анне-е-етт!»

Она появляется в двери спальни, придерживая простыню вокруг талии, сердитая и смущенная. «Аннетт?». Она оглядывается, видит его и начинает нервно смеяться. «Ты в порядке…» Говорит он. «Ты в порядке».

«И ты тоже». Она обнимает его, дрожа. Потом рассматривает его с вытянутых рук. «Ну до чего прелестная картина!»

«Я был им нужен!» говорит он, стуча зубами. «Зачем?»

Она серьезно смотрит на него. «Тебе нужно в душ. Потом тебе нужен кофе. Мы не дома, так?»

«Ах, да». Он смотрит вниз. Айнеко приходит в себя и садится, с виду — сбитая с толку. «Душ. Потом отправить статьи в ЦРУ».

«Отправить?» На ее лице отражается удивление. «А, я же отправила их тогда ночью. Пока была в душе. Микрофон-то водонепроницаемый!»

* * *

Пока добирались работники безопасности Арианспейс, Манфред успел снять вечернее платье Аннетт и принять душ. Теперь он сидит в комнате, закутавшись в халат, держа в руках пол-литровую кружку эспрессо, и ругается сквозь зубы.

Пока он танцевал ночь напролет в объятиях Аннетт, рынок глобальной репутации ушел в нелинейность. Люди стали вкладывать свое доверие в Христианскую Коалицию и Альянс Еврокоммунистов — верный признак плохих времен — а репутация торговых отраслей, казавшихся безупречными, отправилась в свободное падение — как будто бы вскрылся большой коррупционный скандал.

Манфред обменивает идеи на кудо[78] благодаря Сообществу Свободного Интеллекта, этому побочному детищу Джорджа Сороса и Ричарда Столлмана. Его репутация основана на пожертвованиях публичному благу, а у этой медали нет обратной стороны. Поэтому он сначала оказывается оскорблен и поражен, когда узнает, что упал на двадцать пунктов за последние два часа, а потом и испуган, завидев, что и всем остальным досталось. Он ожидал падения на десять пунктов, но то был вклад в опционы — цена использования того анонимного смесителя багажа, который направил его старый чемодан в Момбасу, а новый — в офис потерянных вещей в Лутоне. Но это более серьезно. Как будто весь рынок оказался поражен эпидемией какой-нибудь доверической болезни.

Аннетт деловито снует вокруг, показывая расстановку и последовательность событий криминалистам, которых глава отдела прислал в ответ на ее звонок о помощи. Кажется, вторжение не столько встревожило ее, сколько рассердило и потрясло. Сеть алчности, в крепкие тенета которой может попасться любой классический исполнитель быстрорастущей компании, в бездефицитном будущем Манфреда подвергнется искоренению, но пока это неизбежная производственная опасность. Эксперт и экспертесса, пара молоденьких лощеных загорелых ливанцев, тычут желтым жерлом масс-спектрометра туда и сюда, и соглашаются, что да, определенно в воздухе есть что-то, весьма похожее на оружейную смазку. Но, к огромному сожалению, нарушители носили маски, препятствующие отслоению частичек кожи, и они замели следы пылью, которую весьма предусмотрительно собрали пылесосом в городском автобусе, так что идентификация генома абсолютно невозможна. В настоящий момент они соглашаются классифицировать произошедшее как подозрение на попытку покушения по служебным мотивам (источник: неизвестен, степень тяжести: тревожная), и посоветовать понизить порог срабатывания на домашней телеметрии, чтобы запись событий включалась вовремя. И не забывайте носить камеры-сережки; никогда не отключайте их. Наконец, они уходят, Аннетт запирает дверь, прислоняется к ней и ругается целую минуту подряд.

«Это было посланием от агентства охраны авторских прав, — говорит Манфред неровным голосом, когда Аннетт успокаивается. — Ты же знаешь, что несколько лет назад русские гангстеры из Нью-Йорка выкупили записывающие картели? Когда этот правовой базис, который трещал по всем швам, вконец развалился, артисты вышли в онлайн и актуальными стали технологии предотвращения копирования, Мафия оказалась единственными, кто позарился на старую бизнес-модель. И эти парни придали защите авторских прав совершенно новый смысл. Вот это, например, по их меркам было вежливым предложением „прекратить“ и „отказаться“. Они заправляют студиями записи и магазинами, и они действительно пытаются перекрыть любые каналы распределения, на которые не способны наложить лапу. Не слишком успешно, конечно — большинство гангстеров живут в прошлом, они более консервативны, чем любой нормальный бизнесмен может себе позволить… Что ты такое пустила по проводу?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});