Восходящий. Начало - Майкл Роберт Миллер

бояться Всадников, если среди них тоже есть Всадники?

– Вот ты обнаружил единственное, чего они страшатся даже больше, чем лишиться своей власти. И это делает их еще более ничтожными. – Броуд махнул рукой куда-то в сторону, точно указывая на тех, к кому адресовал сейчас свои обвинения. – Если только представители благородных семей имеют право становиться Всадниками, семейные узы не допустят кровопролития. Иного пока мы не знаем. Существуют также клятвы Ордена: сохранять нейтралитет, никогда не вступать в брак и не иметь детей, всегда сосредотачивать все внимание на опасности, исходящей от Скверны. Если Талия станет королевой, это нарушит не только ее собственные клятвы, но и деликатные отношения Ордена с каждой нацией от Империи Скарлов до Свободного города Митры. Это расценят, как то, что Всадники захватили власть. Конечно, есть те, кто считает, будто королевская линия не должна прерваться, несмотря ни на что. Принцессе не следовало присоединяться к нам, – мрачно добавил напоследок старый Всадник.

Все, что рассказал лорд Броуд, звучало очень разумно. Однако подросток недавно принял решение, нарушающее все правила, так что вряд ли он имел право судить Талию.

– Они должны были взять вас с собой, – заявил Холт. – Командор Денна и другие. Мне это кажется неправильным.

– Мне самому скоро предстоит небольшое путешествие, – буркнул Броуд. – Не твое это дело осуждать решения нашего Летного Командора, мальчишка.

– Нет, лорд Броуд. Простите, я забылся. Я сейчас же вернусь на кухню.

Холт поспешил прочь, но Броуд крикнул ему вслед:

– В качестве платы за нашу беседу я хочу два вареных яйца с жидкими желтками! И большой кусок черного хлеба. И не вздумай притащить какую-нибудь мягкую сдобную гадость. Да побыстрее!

И Холт припустил в сторону кухни. Просьба Броуда непременно принести ему черного хлеба показалась ему очень странной. Всадники, будучи людьми знатными, предпочитали (то есть требовали этого почти всегда) более дорогие булки из белой, более сладкой муки. Старый Всадник действительно был необычным человеком.

Сделав все, как велел Броуд, Холт занялся посудой. Перемыв чашки, тарелки и все столовые приборы, подросток сосредоточился на предстоящей ночи и на своем дракончике.

Ибо ночь принадлежала только им.

Когда весь мир спал.

И когда спал его отец.

Однажды Холт решил, что хорошо бы малышу наловчиться искать его по звуку голоса. Пора было учить дракончика подобным вещам. Подросток сначала отошел совсем недалеко, потом немного увеличил расстояние. Каждый раз, когда детеныш находил его, Холт гладил его по шее, кормил чем-нибудь вкусненьким, а потом снова перебегал в другое место. В конце концов малыш приноровился перемещаться, хоть и медленно, от одной стены до другой, не падая и ни на что не натыкаясь.

– А ты очень сообразительный?

И малыш игриво укусил Холта за палец.

Подросток подошел туда, где находилось гнездо из одеял, снова подзывая дракончика. Завертев головой, детеныш все же определил, куда нужно повернуться, и заковылял к Холту. Биение глубоко в его груди становилось все громче и громче. И тут Холт услышал в своем сознании чей-то голос.

– Мальчик…

Голос был высоким и детским. Он отдавался легким эхом и звучал неуверенно, будто кто пытался выговорить незнакомое слово. Не кто-то. Дракон.

Холт вытаращил глаза на детеныша. Неужели тот пытался с ним заговорить? Как Изера, которая общалась с Броудом в инкубатории. Но то был взрослый дракон! К тому же драконы редко вели беседы с кем-либо кроме своего Всадника или кого-то равного им по положению.

– Мальчик… – снова позвал голос.

Дракончик осторожно двинулся к нему, принюхиваясь.

– Я здесь! – воскликнул Холт.

Детеныш сделал еще пару шагов.

– Мальчик…

– Иди ко мне. Ты можешь это сделать.

– Мальчик! – Голос в голове Холта зазвучал яснее, когда детеныш нашел его и уткнулся носом ему в ладонь.

Тогда Холт понял, что он действительно попал. Теперь для него расстаться с драконом означало отказаться от какой-то части себя. Проще было вырвать его сердце.

Что бы ни случилось, они должны быть вместе. В беде и в радости.

– Меня зовут Холт, – сказал он малышу.

– Х-х-хоу-у-у… – попытался пропищать птенец. – У-у-у-у-у-у-у… хо-от.

Холт заулыбался и погладил дракончика по спине.

– Научишься.

– Еда, – сказал детеныш.

Холт отдал ему последнюю копченую рыбу, которую стащил тем вечером с кухни. Теперь, когда дракон начал с ним разговаривать – почти, – подросток мог выяснить, какое мясо ему нравится больше всего. Это помогло бы определить, какая магия раскроется потом в малыше. Но сейчас детеныш радостно глотал все, что приносил ему Холт.

«Это мальчик, – напомнил себе Холт. – Я должен придумать ему имя».

Наверняка и для этого существовал какой-то ритуал, но в их ситуации все шло не по правилам.

Несмотря на опасность быть пойманным, той ночью Холт снова заснул с драконом.

На этот раз проснувшись с рассветом, он устало тащился к дому, выбирая дальние закоулки. И пусть на душе его было тревожно, он все равно наслаждался тишиной и покоем, что можно было найти только в это время суток.

От мусорных куч за городом тянулся дымок, неподвижно зависая в воздухе. Слышался лишь шум волн. Воздух посвежел, будто весь мир ночью мирно спал, а утром проснулся отдохнувшим.

Однако в этот день все было по-другому: отчетливый звук хлопающих крыльев прорезал небо. Испугавшись, что его поймали, Холт метнулся к бочке с водой, будто она могла укрыть его от глаз патрулирующего Всадника. Подросток поднял глаза и увидел пурпурного дракона, который летел на восток от Крэга.

Только драконица принцессы Талии имела такой цвет. Куда же она направлялась? Сидастра находилась на юго-востоке, и вряд ли принцессу вызвали бы туда одну – раньше других Восходящих. Холту показалось, что на спине дракона сидело двое. Но мало ли что ему померещилось, да и дракон стремительно удалялся о города. Бежать из Крэга означало нарушить клятву, но, потеряв одного за другим отца и брата, принцесса могла сделать иной выбор.

Впрочем, что бы она ни задумала, его это не касалось.

Ему хватало своих забот.

10. Буря

Прошло еще несколько дней. Принцесса в замке не появлялась. А детеныш дракона вырос до размеров охотничьей собаки. Холту больше не удавалось незаметно уносить столько еды, чтобы на целый день накормить малыша. На кухне постоянно рубили мясо, складывали в небольшие горки, которые отправляли в инкубаторий. Холт мог только с ужасом смотреть на их количество.

И все же подросток не сдавался. Однажды ночью, когда он осторожно выбрался из кровати, оделся и, схватив мешок с украденной едой, спустился со своего чердака, зазвонили колокола.

Пронзительный, высокий звук набата сопровождался низким