Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

Подготовленная толпа ждала лишь сигнала‚ поводом для разбоя годился любой слух: в Симферополе – будто еврейский мальчик бросил икону в клозет‚ в Житомире – будто евреи упражнялись в стрельбе по портрету царя и запасались оружием‚ чтобы "перерезать христиан‚ забрать всю русскую землю и править ею". Правые газеты сообщали об очередных "преступлениях" еврейского народа и внушали населению‚ что "погром есть дело первейшей государственной необходимости". В еврейской газете сообщали: "В гимназиях и школах педагоги и даже законоучители открыто говорят с кафедр о том‚ что необходимо для блага отечества устроить погром".

С апреля началась первая полоса погромов 1905 года‚ но кое-где отряды самообороны предотвращали их или ослабляли разрушительное действие. В Симферополе вооруженная молодежь отстояла синагогу и еврейские улицы. В Мелитополе бойцы самообороны – совместно с христианской молодежью – рассеивали толпы громил, отбирали у них награбленное. В Николаеве самооборона подавила погром в первые же минуты; подобное могло произойти и в других городах‚ но солдаты с полицейскими разгоняли защитников‚ и погромы продолжались – часто при содействии властей.

В Белостоке во время праздника Песах казаки избивали молящихся в синагоге‚ больше всех пострадали старики: "Головы их изрезаны ударами нагайки‚ по всему телу ссадины..." В Минске солдаты били евреев‚ городовые стреляли в участников самообороны‚ казаки разгоняли их: "Большинство ранено пулями‚ многие пиками‚ некоторые шашками и нагайками..." В Екатеринославе солдаты и казаки стреляли в евреев на улицах‚ громили их дома и лавки: "Смятение и ужас в городе. Разгромленные дома‚ раненые‚ убитые‚ паника и отчаяние..." В Керчи градоначальник и полицмейстер города шли во главе патриотической демонстрации с портретами царя и пением гимна. Возбужденная толпа кинулась громить еврейские дома и расхищать имущество; даже цыгане приехали из табора "за добром"‚ а "полицейские‚ конные и пешие‚ стояли вплотную к толпе и курили папиросы..." Участники самообороны Керчи пытались защищаться‚ но солдаты стреляли в них; среди убитых оказался русский гимназист П. Кириченко‚ который "встал на защиту разоряемых".

На улицах Житомира проходили яростные сражения с погромщиками‚ были убитые и раненые с обеих сторон. "В Житомире происходит резня. Положение отчаянное. Нападают христиане‚ евреи обороняются. На улицах бой‚ стрельба..." Студент Николай Блинов пытался успокоить громил‚ но его забили насмерть на глазах у солдат. "Хошь ты и русский‚ – кричала толпа‚ – и сицилист‚ а хуже жидов!.." Четырнадцать еврейских юношей из местечка Чудново поспешили на помощь в Житомир‚ и Янкель Митновецкий свидетельствовал: "В Троянове нас окружили "кацапы"‚ стали обыскивать‚ всё забрали, начали бить топорами‚ дубинами... Я видел‚ как мои товарищи один за другим падают мертвыми… Кто лежал с отрубленной головой‚ у кого живот распоротый… отрезанные руки... Я впал в беспамятство и очнулся в больнице".

Еврейские газеты из номера в номер печатали списки пожертвований‚ добавляя названия городов и местечек после очередного буйства: "в пользу пострадавших от погрома в городе Могилеве"‚ "в пользу пострадавших от погрома в городе Симферополе"‚ "в пользу пострадавших Быхова... Мстиславля... Феодосии... Житомира... Мелитополя... Черкасс... Брест-Литовска... Керчи... в пользу семьи Н. Блинова..." В "Восходе" написали: "Не одни евреи – всё население России переживает дни страха и тревог. Категории погромов умножились, появились погромы армянские‚ избиения русской интеллигенции‚ учащейся молодежи и пр.‚ и пр. Какой-то вихрь насилий пронесся над страной".

Как бы в подтверждение этого‚ список пожертвований в еврейской газете пополнился еще одной рубрикой: "В пользу армян‚ пострадавших от беспорядков в Баку..."

4

Страна переживала неспокойное‚ "смутное" время. Все были возмущены неудачами на фронте‚ в вину правительству ставили падение Порт-Артура‚ разгром русского флота в Цусимском проливе‚ сокрушительное поражение под Мукденом. Год был неурожайный‚ по губерниям России прошли крестьянские волнения. Крестьяне жгли и разоряли помещичьи имения; войска жестоко подавляли беспорядки‚ а местные власти докладывали в Петербург в секретных отчетах: "Тяжелое положение крестьян видят солдаты‚ что производит на них дурное впечатление".

К лету 1905 года положение еще более обострилось. На улицах Лодзи войска стреляли в демонстрацию польских и еврейских рабочих‚ на похороны убитых вышли десятки тысяч жителей города. Четыре дня шли в Лодзи сражения на баррикадах: погибло 150 человек, многие были ранены. На Черноморском флоте началось восстание матросов броненосца "Потемкин"; были матросские волнения в Либаве‚ в войсковых частях Херсона и Варшавы. В июле 1905 года некий анархист бросил в Белостоке бомбу в военный патруль‚ в городе разразился жестокий погром. Солдаты стреляли на улицах по евреям‚ и в газете написали: "Весь день‚ до глубокой ночи‚ гремели выстрелы... Лужи крови‚ стоны раненых... В еврейской больнице – 32 трупа и 26 раненых..."

В сентябре 1905 года войска стреляли в забастовщиков на улицах Москвы; в октябре бастовали рабочие‚ телеграфисты и машинисты на железных дорогах; по всей стране не выходили газеты; повсюду громили оружейные магазины и забирали ружья с патронами; вооруженные столкновения случались почти ежедневно – со многими жертвами среди демонстрантов‚ солдат и полицейских. "Нужно только навалиться всей силой на колеблющееся самодержавие‚ – писали в левой газете‚ – и оно рухнет…" А священник Г. Гапон призывал из-за границы: "На войну идти отказывайтесь!.. По указанию боевого комитета восставайте!.. Водопроводы‚ газопроводы‚ телефоны‚ телеграф‚ освещение‚ конки‚ трамваи‚ железные дороги уничтожайте!.."

Такая напряженная обстановка могла парализовать страну‚ и 17 октября 1905 года Николай II подписал манифест. В стремлении "к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты" царь обещал "даровать населению незыблемые основы гражданской свободы": неприкосновенность личности‚ свободу совести‚ слова‚ собраний и союзов. Обещаны были выборы в Государственную Думу – уже не в совещательный‚ а в законодательный орган‚ без одобрения которого "никакой закон не мог восприять силу".

Веками российским императорам принадлежала в стране вся полнота законодательной и исполнительной власти‚ основной закон гласил: "Император есть монарх самодержавный и неограниченный". Манифест 17 октября означал отказ от единоличной власти‚ превращение Российской империи в конституционное государство‚ и Николай II назвал этот шаг "страшным решением"‚ которое он, "тем не менее, принял сознательно". "После такого дня голова сделалась тяжелой и мысли стали путаться‚ – записал он в дневнике. – Господи‚ помоги нам‚ спаси и усмири Россию". С. Дубнов вспоминал тот день в Вильно: "Был ясный полдень, совсем не осенний, когда я вышел на улицу… Встречались знакомые с радостными лицами и приветствиями". Но Дубнов не разделял общих восторгов и записал в дневнике: "Быть свободным – трудное искусство для воспитанных в школе рабства", и опасения не обманули его.

Долгожданный манифест встречали с ликованием‚ служили благодарственные молебны‚ на улицы городов выходили демонстранты с красными флагами. На многолюдных митингах ораторы благодарили царя за "дарование свободы"‚ рабочие братались с солдатами‚ оптимисты предсказывали наступление всеобщего единения в стране‚ измученной забастовками‚ террором и кровопролитиями. Тон в манифестациях задавали революционеры: они праздновали первую победу над царской властью‚ требовали окончательного свержения самодержавия‚ освобождения политических заключенных, рвали портреты Николая II. В ответ на это местные власти организовывали патриотические шествия с иконами‚ портретами царя‚ национальными флагами и пением гимна. Огромные толпы шли по улицам в сопровождении солдат и полицейских; к ним присоединялись уголовники‚ босяки‚ чернорабочие‚ подростки – все те‚ кого именовали тогда "черной сотней".

Столкновения были неминуемы‚ и по империи прокатилась волна насилия‚ которая оставила за собой тысячи убитых и тяжелораненых. В день опубликования манифеста солдаты стреляли в мирную манифестацию в Петербурге; в Саратове‚ Казани‚ Полтаве‚ Ярославле‚ практически повсюду "черные сотни" жестоко избивали гимназистов‚ студентов‚ интеллигентов. В Минске войска стреляли без предупреждения в многотысячную толпу‚ "место‚ где народ встретил манифест о даровании свободы‚ было покрыто грудами тел и лужами крови": погибло 50 человек‚ ранено – более ста. В Юзовке черносотенцы кидали в доменные печи участников демонстрации в честь "дарования свободы"; в Томске толпа подожгла здание городского театра‚ где собрались демонстранты с красными флагами; в Нежине крестьяне из окрестных деревень пригнали студентов и евреев к городскому собору‚ поставили на колени и под угрозой смерти заставили принести присягу – "не бунтовать‚ царя уважать".