Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

С этого дня мы делали это всякий раз, как только могли воспользоваться укромностью. Мне было всё труднее достичь оргазма, и у Джонни были те же проблемы. Тут мы поняли, что мы не удовлетворены нашим траханьем и я решил поговорить с Джонни об этом. Я признался ему, что мне недостаточно когда меня трахают просто так. Я сказал ему, что он должен применять больше силы. Он только улыбнулся и сказал: «Ну Эдди, я боялся, что тебе будет больно, поэтому и сдерживался». «Ладно, не сдерживайся» — сказал я. Ох, парень, с этого самого момента мы так и стали поступать, и должен сказать, никогда не забуду, каким грубым насильником он стал. Понимаю, что это звучит, как если бы я чокнулся, но я обожал каждую секунду этого. Он пробивал этот кусман мяса так глубоко в мой зад, что я думал, у меня зубы вылетят. Трахая меня, он кусал меня, и царапал, и месил мою задницу кулаками. Мне это отчаянно нравилось, и я знаю, что ему тоже». Эдди считал этот месяц перед уходом Джонни на флот, лучшим в своей жизни.

(Samuels 1968: 39–45)

У Джонни явно был интерес к мужскому телу и к сексу с парнями еще до поступления во флот.

Этот интерес остается и тогда, когда моряки покидают армию, он чувствуется и у тех моряков, которые вроде бы гетеросексуальны. Вот рассказ Джека Остина.

Действие относится к 1948 г., когда рассказчику было уже 26 лет. Он был офицером на корабле, и что-то привлекло его в одном парне из команды радара. «Может быть, его смеющиеся глаза, и фигура — плоская внизу и выпуклая верху». Выбрались на берег, выпили. Джек решил признаться Колу, что вообще-то он любит парней, а не девушек. Тот сказал, что подозревал это, но хочет посмотреть, не справится ли с этим хорошая девица. Когда корабль вернулся в Штаты, оба стали дружить, и Кол старался заинтересовать Джека женщинами. Рассказывал ему со всеми подробностями о своих бесчисленных и разнообразных приключениях с ними. Однажды, когда корабль стоял в Балтиморе, выбрались на автомобиле матери Джека в Нью-Йорк, а потом отгоняли автомобиль назад в штат Коннектикут. Заночевали по дороге.

«Я поместил мои ноги в машине, вытянув их вправо, а он вытянул свои под моими влево. Я натянул старое армейское одеяло сверху. Погрузившись в сон, я стал грезить, что кто-то пытается проскользнуть рукой в мою штанину. Мне нравилось это ощущение и я чувствовал сожаление, что эта рука не может проникнуть дальше из-за того, что мои штаны слишком узкие и они собираются в складки. Потом я осознал, что рука лежит на моем эрегированном члене, подрачивая меня, и что моя правая рука тоже держит член, который я с энтузиазмом накачиваю. Когда я вполне проснулся и понял, что происходит, я пережил большой потрясающий оргазм и немедленно почувствовал, что готов ко второму. Наконец, я открыл глаза и увидел, что уже светло. Хоть мы и были еще укрыты одеялом, любой, кто заглянул бы внутрь, мог бы понять, что тут происходит. С сожалением я перестал ласкать его живот и отпустил его член. Мы выпрямились, застегнули наши ширинки и продолжили путь к дому моей матери».

В доме после ужина стали укладываться спать. «В комнате была двуспальная кровать и раскладушка. Я дал Колу пижамные штаны, сам надел такие же и предложил ему занять двуспальную кровать. Сам я начал убирать вещи с раскладушки, чтобы растянуться тоже.

Кол лежал на спине и наблюдал, как я медленно убираю книги и бумаги с раскладушки. Думаю, что мое желание быть с ним в одной кровати было достаточно ясно. Он улыбнулся и сказал: «Если ты будешь пай-мальчиком, то можешь присоединиться ко мне в этой кровати». Я тотчас прекратил свою разрушительную работу и вскочил в кровать рядом с ним. Я лежал на левом боку лицом к нему, а он лежал на спине рядом со мной у стенки. В комнате становилось темно, и у меня стоял во всю. Мой член высовывался из ширинки пижамных штанов и, поскольку он был твердым, как камень, кончик касался ноги Кола. Молчание, а потом он сказал: «У тебя стоит, да?»- «Ага». — «Зажги свет. Я хочу его увидеть».

Я перевернулся и включил лампу у изголовья, потом вытащил мой член полностью из ширинки. Он вытянул свой, и мы сравнили свое снаряжение. Он сказал: «Ого, у тебя большой. Я должен найти женщину, чтобы это оприходовала». Потом он настоял, чтобы я взял линейку измерить мои семь с чем-то дюймов. (Вообще-то мой член довольно толст, но судя по тому, что я видел у других, не сверх обычного длинный.)

Я выключил свет и улегся снова. Я лежал на левом боку, почти на животе. Кол лежал на правом боку. После длинной паузы он вдруг забросил свою левую ногу на мои ноги, а левую руку мне на плечи и сказал: «Знаешь, что я собираюсь сделать?». — «Нет, — сказал я. — Что же ты собираешься сделать?»- «Я собираюсь заснуть, иметь мокрый сон и спустить, облив тебя всего». Снова настала долгая пауза. «Ладно, — сказал я, — если уж ты собираешься спустить на меня всего, то тебе надо забраться на меня сверху».

Кол навалился на меня и налег животом на мою спину. Мне было тепло и хорошо. Я чувствовал его стояк на своей заднице и через какой-то момент я дернул задницей так, что ее расщелина вроде как ухватила его твердый член. Он прошептал мне в ухо: «Ну и дьявол ты». Я хмыкнул и дернулся снова. Потом мы лежали покойно какое-то время, наконец я сказал: «Знаешь, было бы стыдно запачкать обе пары пижамных штанов, когда ты кончишь».

Мы сняли наши штаны. Я лег на живот и ждал, что Кол ляжет на меня сверху снова, но вместо того он широко раздвинул мои ноги, встал на колени между ними и, опираясь одной рукой о кровать, другой взял свой стоячий член и начал толкать его ощупью в мое очко. Естественно, я напрягся, и чем больше он толкал, тем туже я напрягался. Тяжело дыша, я прошептал: «Подожди. Мне надо расслабиться». Он продолжил толкать, и немного было больно, потом он вытянул его и сильно послюнявил головку, после чего начал толкать снова. На сей раз, раз уж я больше расслабился, да еще с увлажнением, головке его члена удалось войти, и он медленно проталкивался всё дальше внутрь меня. Невероятное ощущение. Мне оно нравилось, и я никогда не чувствовал себя ближе к Колу, чем в этот момент вхождения.

Когда он был уже полностью внутри, Кол улегся поверх меня снова и медленно начал доброе старое вверх-вниз. Я старался приподниматься, чтобы встречать его толчки, и оттягиваться вниз, когда он тянул назад. Я также сжимал мой сфинктер, когда он тянул назад, и расширял очко, когда он наносил удар. Ощущения были потрясающе возбуждающими. Это продолжалось минут десять — пятнадцать, и мы оба дышали тяжело и прерывисто. Тут он прошептал мне в ухо: «Я сейчас кончу. Хочешь, чтобы я вынул?» — «Нет. Оставайся там внутри». Сразу за этим он ускорил темп, так что я уже не мог поддерживать его. Я просто лежал и наслаждался ощущениями, которые повергли меня в дрожь. Наконец, он замычал, вонзился так глубоко, как только мог, и остался там. Тело его натянулось, и я почувствовал содрогание мускулов его живота и Таза, когда он кончал в меня.

Он лежал на мне еще несколько минут, пока наше дыхание успокаивалось. Я дернул задницей и попытался, используя мои таз и сфинктер, возбудить его снова, но это не удалось. Он вытащил. Я перекатился на спину и сказал: «Кол. Отдрочи меня». Он уселся на край кровати, ухватил мой твердый член правой рукой и начал качать. Я просил его сжать хватку немного потуже, и вскоре получил оргазм, выбросив сперму по всему животу и груди. Это было прекрасное ощущение — такое же, как утреннее пробуждение».

Парни продолжали дружить, и Кол попытался свести Джека с женщиной, но тот даже не мог добиться эрекции. Потом пути их разошлись.

(Austin 1995)

Здесь любопытно не поведение Джека — он определенно гомосексуал, и тут всё ясно, хотя для характеристики чувств и ощущений гомосексуала и это информативно (Джек просто и без прикрас описывает эти ощущения). С этой стороны рассказ Джека достаточно определенно опровергает представления доктора Рейбена (Рубина) о мимолетности и психологической недостаточности полового акта мужчины с мужчиной. Здесь описан вполне удовлетворяющий участников половой акт, достаточно продолжительный и интенсивный. Переживания и поведение морского офицера Джека Остина весьма напоминают женщину в половом акте. Но более интересно поведение Кола, заядлого бабника, даже не бисексуального в своей обычной практике. Тем не менее и он вполне готов поддаться гомосексуальному соблазну и даже играет в этом приключении явно первую скрипку. Он подготовлен к этому атмосферой корабельного быта и навыками военно-морского мужского братства.

10. Атлетизм и гомоэротика

Гиршфельд в той же книге, в которой упомянул о солдатской проституции, заметил: «Существует еще одно сословие в Берлине, которое издавна состоит в многочисленных отношениях с урнингами — это атлеты» (Гиршфельд 1909: 88). Он описывает атлетические клубы — с железными снарядами для гимнастических упражнений, с полуобнаженными молодыми атлетами из простонародной среды и с присутствующими высокопоставленными урнингами, готовыми материально помогать атлетам за возможность постоянно любоваться гармонично сложенным и развитым, тренированным телом. С тех пор атлетизм чрезвычайно расширил и упрочил свое влияние на современную культуру. Физкультура и спорт вошли в быт и в государственную политику. И оказалось, что гомосексуалов среди спортсменов очень много. Когда лидер Олимпийской сборной США на играх 1968 г. в Мехико врач Том Уодделл был исключен из команды и отдан под трибунал за протест против Вьетнамской войны (несколько спортсменов салютовали при исполнении американского гимна черными перчатками), то он организовал сепаратные игры — специально для геев. В 1982 г. в них участвовало 1 300 спортсменов, в 1986 г. — св. 3 000 (те и другие Игры состоялись в Сан-Франциско), в 1990 г. в Ванкувере — более 7 000, в 1994 г. в Нью-Йорке — ок. 11 000 (Рассел 1996: 370–372).