Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Вот это да... Когда я увидела, как проклятое бревно тебя припечатало, я с тобой мысленно попрощалась. Мы что, стали бессмертными?

Оуэн мрачно усмехнулся.

– Думаю, не вполне. Например, если расколоть нам головы энергетическим лучом, мы вряд ли оживем. Кол, всаженный в сердце, – тоже достаточно надежное средство навсегда избавиться от нас. Но мы все время становимся сильнее. А теперь отведи меня в крепость. Пока я не отдышусь как следует, от меня мало толку.

И, тяжело оперевшись на плечо Хэйзел, он заковылял к ближайшему отверстию в стене. Оставшиеся в живых хэйдены предусмотрительно расступались, давая им дорогу.

Бонни Бедлам самозабвенно исполняла танец неумолимой смерти. Каждый ее удар приносил гибель новому врагу, а защищаться она просто не считала нужным. Если ей наносили рану, она лишь оглушительно хохотала, упиваясь удивительным ощущением самоисцеляющейся плоти. Схватка лицом к лицу была не для нее, доведись ей услышать о том, что бой следует вести по правилам, ее бы это только позабавило. Она носилась туда-сюда, застигая хэйденов врасплох и налетая на них со спины. Бонни Бедлам была бойцом, а не благородным воином, и не любила разговоров о чести. Зато она любила сражаться. Она наносила врагу неумолимые, безжалостные удары, а когда до нее доносились крики о помощи, испускаемые прокаженными, она пропускала их мимо ушей. Она привыкла биться в одиночку и не Собиралась защищать или прикрывать кого бы то ни было. И она знала, что для защиты Миссии способна сделать в сто раз больше, чем любой из горемык-колонистов.

Миднайт Блю, сжав боевой топор обеими руками, с поразительной силой крушила вражеские головы и конечности. С ног до головы она была забрызгана кровью хэйденов, словно побывала под кровавым душем. Этот душ явно пошел ей на пользу – взгляд Миднайт светился удовлетворением и гордостью. Она без умолку выкрикивала слова священных песнопений своего воинского ордена и продиралась сквозь гущу битвы, подобно леснику, прорубающему новую тропу в непроходимой чащобе. Хэйдены не могли противостоять ее холодному спокойному натиску и валились направо и налево под точными и выверенными ударами топора. Миднайт получила множество ран, но ни разу даже не поморщилась. Восторг битвы заглушал боль. От большей части нанесенных ей ран через несколько мгновений не оставалось и следа. Впрочем, на те повреждения, которые заживали медленнее, Миднайт тоже не обращала внимания. Она сражалась во главе небольшой группы прокаженных и оберегала их тщательнее, чем саму себя. Миднайт обладала способностью телепортироваться в любой конец поля битвы, но не делала этого, так как тем, кто сражался рядом, требовалась ее защита.

Иногда, несмотря на все усилия Миднайт, кто-то из ее подопечных падал, сраженный неприятельским ударом. Тогда ее захлестывала новая волна ледяного бешенства. Прокаженные сражались отчаянно, но им трудно было тягаться с таким могучим противником, как хэйдены. Один за другим они падали на землю, и в конце концов Миднайт осталась одна. Она уже ничего не могла сделать для тех, кто только что бился с ней бок о бок. Тогда она телепортировалась в другое место и там возглавила новую группу прокаженных, чтобы защищать их, насколько это возможно.

В разгаре сражения Бонни и Миднайт сошлись вместе и встали спина к спине. Они заблокировали подход к самому большому отверстию в крепостной стене. Все новые и новые волны хэйденов накатывались на эту неодолимую преграду и разбивались о нее, как о скалу. У хэйденов было энергетическое оружие, однако в такой мясорубке трудно верно выбрать цель даже при помощи компьютерных систем. И все же благодаря многократному численному преимуществу хэйдены начали шаг за шагом теснить Бонни и Миднайт. В конце концов оба бесстрашных бойца оказались в самом отверстии, и все попытки хэйденов выбить их оттуда потерпели неудачу. Тогда измененные люди выдвинули вперед какой-то крупный предмет, закутанный в несколько слоев водонепроницаемого материала. Когда хэйдены стащили покров, выяснилось, что под ним небольшая лучевая пушка. Бонни и Миднайт переглянулись и опустили оружие.

– Ты ведь можешь телепортироваться, – прошептала Бонни. – Так давай. Действуй быстрее.

– Неужели ты думаешь, что я спасу свою шкуру, а тебя оставлю погибать?

– Я обладаю способностью к регенерации, ты что, забыла?

– Уверяю тебя, после такого удара ты вряд ли сумеешь ре генерироваться.

– Хватит болтать! Уходи, черт тебя подери! Я бы на твоем месте не стала тянуть!

– Бонни...

– Убирайся, кому сказано. Я всегда знала, что умру в одиночестве.

Миднайт издала короткий горестный вопль и исчезла. Воздух со свистом заполнил пустое пространство, образовавшееся на том месте, где только что стояла темнокожая женшина-воин. Она появилась вновь за спинами хэйденов, суетившихся вокруг лучевой пушки, и, не тратя времени даром, принялась крушить врагов топором. Убитые или умирающие хэйдены снопами валились на землю, однако один из них все же успел прицелиться и выстрелить. Из жерла пушки вырвался смертоносный энергетический луч. Через несколько мгновений в стене возникла дыра, через которую могла бы пройти армия, а от Бонни Бедлам не осталось и следа.

Увидев это, Миднайт взвыла от горя. Она потеряла не только верного товарища по оружию, она утратила одно из своих альтернативных воплощений. Ей больно было сознавать, что, несмотря на свою силу и мужество, она не смогла спасти даже ту, которая значила для нее так много. Прикончив без остатка всех хэйденов, окруживших пушку, Миднайт схватила мощное орудие и подняла над головой. Никогда прежде ей не доводилось поднимать таких тяжестей. Мускулы на руках буграми вздулись от напряжения, но горе и ярость придали ей новых сил. Оглядевшись, она выбрала место наибольшего скопления хэйденов и могучим броском послала туда пушку. С размаху грохнувшись об землю, пушка взорвалась, и вырвавшиеся из нее энергетические потоки превратили десятки измененных людей в ничто. Когда земля прекратила наконец сотрясаться, выяснилось, что на ней образовалась огромная впадина, возле которой валялось множество искореженных мертвых тел. Некоторые из них принадлежали прокаженным. Миднайт попыталась вызвать в себе сострадание к ним, но сейчас ей это не удалось. Теперь, когда Бонни не стало, она все время ощущала рядом зияющую пустоту, и все прочие чувства притупились. Она поплелась назад к крепостной стене, чтобы встать на охрану пробитого лучевой пушкой отверстия. Когда Миднайт подошла к нему, до нее донесся какой-то непонятный шум.

Заглянув в отверстие, Миднайт увидела то, что осталось от Бонни Бедлам: кучку почерневших, обуглившихся костей, на которых кое-где сохранились куски окровавленной плоти. Между раскрошенных ребер пульсировали разорванные на мелкие части органы. Самое ужасное состояло в том, что эта бесформенная масса по-прежнему жила и страдала. Миднайт, пошатываясь, сделала несколько шагов и склонилась над останками Бонни. Обуглившийся череп оскалил ей навстречу изломанные зубы. Но, как ни странно, в одной из глазниц сохранился неповрежденный глаз. Под взглядом потрясенной Миднайт глаз возник и во второй глазнице Бонни. Откуда ни возьмись, появились мускулы, точно толстые черви, они обвивали скелет, собирая воедино его разрозненные фрагменты. Органы сами собой начали восстанавливаться. Сердце снова забилось, сплющенные легкие расправились и наполнились воздухом. Мускулы ползли все дальше, соединяя разбитые руки и ноги. Миднайт перевела взгляд на голову. Череп уже успел обрасти свежим красным мясом, у Бонни появились не только глаза, но и губы. Губы приоткрылись, и дыхание со свистом вырвалось изо рта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});