Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Владимир Джунковский

Да здравствует свободный русский народ!»

В этот день получена была следующая телеграмма:

«22 мая 1917 г.

Телеграмма начальника штаба 2-й армии

Наштазап телеграфирует, что Чрезвычайная следственная комиссия[714] просит командировать при первой возможности начдива 15-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта Джунковского в Петроград для допроса по делам министерства внутренних дел. Командир приказал теперь же командировать генерал-лейтенанта Джунковского, и время его отъезда, а также кому будет сдано временно командование дивизией, донести Геруа[715]».

Моя командировка в Петроград в Чрезвычайную комиссию и мой отъезд

Более чем неприятно поразило меня это известие, оно и на весь штаб произвело какое-то удручающее впечатление. Все были уверены, что я уже не вернусь и что по приезде в Петроград меня арестуют и присоединят к арестованным уже и находившимся в крепости министрам. Мне это не думалось, но все же я не без тревоги покидал свою дивизию. Мне жаль было ее оставлять, и я боялся за ее будущее, если меня надолго задержат в Петрограде. Буйвид был очень дельный и хороший служака, но у него не было необходимости авторитета. К тому же и начальника штаба не было.

На другой день я выехал в Петроград. Все чины штаба, весь комитет дивизии в полном составе собрался меня проводить, напутствуя меня самыми задушевными пожеланиями и просьбами скорее вернуться.

В Минске я заехал к главнокомандующему генералу Гурко, настроение там было безотрадное, хотя Гурко бодрился и не падал духом. Дружески поговорив с ним, я прямым поездом выехал в Петроград. Оказалось, что в одно время со мной в Минске была и моя сестра с племянницей; они не успели получить мою депешу и выехали ко мне, чтобы меня навестить. Случайно встретив уполномоченного от Красного Креста, они узнали от него, что я экстренно накануне выехал в Петроград и поспешили вернуться.

Уход генерала Алексеева и назначение Брусилова Верховным главнокомандующим

В Минске я узнал об уходе Алексеева с поста Верховного главнокомандующего и о замене его Брусиловым[716], это была не находка, слава Брусилова была дутая, никаких достоинств за ним не было, он был лакеем до мозга костей и среди настоящих честных военных он уважением не пользовался.

Приехав в Могилев, как мне передавали, он сразу принял тон по отношению к Могилевскому совету рабочих депутатов заискивающий и держал себя без должного достоинства. Говорили даже, что он, будучи встречен на вокзале почетным караулом от Георгиевского батальона[717], подойдя к выстроенной роте, державшей ружья «на караул», и поздоровавшись с ней, обходя фронт перездоровался будто бы за руку с каждым солдатом караула, что было совершенно неуместно и произвело более чем странное впечатление. Вступив в должность, он обратился к армиям со следующим приказом:

«Я назначен Временным правительством Верховным главнокомандующим и смело без колебания принимаю на себя этот пост служения народу для выполнения поставленной народом цели довести нашего врага до согласия заключить с нами и нашими союзниками почетный для нас и справедливый для всех мир на условиях, установленных Временным правительством в полном согласии со всеми представителями народа. <…>

Великая русская революция повелительно требует от нас великих ратных подвигов, чтобы закрепить ими нашу свободу, чтобы земля и воля действительно достались русскому народу и чтобы великая свободная Россия, поборов вместе с нашими союзниками германский милитаризм, могла свободно, спокойно и устойчиво развиваться и посвящать все свои силы и средства не на вооружение и борьбу с соседями, а на долгую мирную счастливую жизнь.

Дорогие боевые товарищи генералы, офицеры и солдаты, помните, что в единении сила, помните, что мы все равные граждане, воины единой революционной армии свободной России, обязаны соединиться в воистину единое целое и несокрушимое крепкое тело, помните, что для этого требуется железная дисциплина, сковывающая свободных граждан на новых началах сознания каждым из нас своего долга перед родиной, помните, что без этого не может быть победы, а следовательно не дождаться нам иначе и почетного мира только могущего нам дать свободу и счастье и в сознании необходимости и неизбежности самоотверженного служения на благо наших отцов, матерей, сестер и детей, нашего имущества и главное завоевание права невозбранно пользоваться благами нашей революции.

Я призываю вас всех, русских воинов всяких чинов и положений, сплотиться вокруг красного стяга с девизом свобода, равенство и братство и ринуться на врага сломить его и разрушить навсегда германский милитаризм, давящий своею безумной тяжестью народы всего мира. Если вы при старом режиме, под угрозой расстрела, храбро сражались и били врага, то неужели теперь, чтобы отстоять нашу свободу и возвеличить нашу великую революцию, вы будете колебаться и сомневаться? Неужели вы захотите оправдать позорное для нас утверждение врага, что нас якобы свобода развалила, что мы недостойны ее и что русская революционная армия не грозная сила, а слабая разрозненная толпа недостойных свободы людей?

Нет, я знаю русский народ и русского солдата, я сам русский солдат и смело перед русским народом отвечаю, что мы исполним наш долг до победного конца и добудем нашему отечеству почетный мир с ореолом сияния лучезарной свободы, которую навеки за собой закрепим.

<…> Да здравствует и живет наша мать Россия! Да здравствует наше Временного правительство и наш военный министр Керенский, уповающие на нас, а я, товарищи солдаты и офицеры, ручаюсь за вас перед отечеством. Кто идет вперед, тот побеждает, а кто стоит на месте при атаке противника, безусловно, погибает, мы же хотим победить.

Приказ это прочесть во всех ротах, батареях эскадронах, сотнях и командах. Брусилов».

Просто «Брусилов» без присвоенного ему тогда чина «генерала от кавалерии», что является характерным. И какая разница в тоне нижеследующего прощального приказа Алексеева:

«Почти три года с вами я шел по тернистому пути русской армии. Переживал светлой радостью ваши славные подвиги. Болел душой в тяжкие дни наших неудач. Но шел с твердой верой в промысел Божий в призвание русского народа и в доблесть русского воина. И теперь, когда дрогнули устои военной мощи, я храню ту же веру.

Без нее не стоило бы жить.

Низкий поклон вам, мои боевые соратники. Всем, кто честно исполнил свой долг. Всем, в ком бьется сердце любовью к Родине. Всем, кто в дни народной смуты сохранил решимость не давать на растерзание родной земли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});