Запрещенная реальность. Одиночка. Смерш-2 - Василий Головачёв

Соболеву не справиться, поэтому я и хочу, чтобы «Чистилище» ему помогло. Теперь ясно?

Дмитрий Васильевич медленно сел на диван, наморщив в размышлении лоб, покачал головой, признался с грустной улыбкой:

– Я почему-то всегда был уверен, что в один прекрасный момент вы круто измените реальное соотношение сил. Это во-первых. Во-вторых, ни Рыков, ни Музыка на это не пойдут. А в-третьих, мы все можем оказаться у разбитого корыта. Мощь «Купола» пока превышает наши ресурсы, и в результате мы вполне можем проиграть операцию… и жизнь.

– Вот почему я и не хочу использовать все силы «Чистилища» за вашей спиной, хотя, в принципе, вся сеть исполнителей подчиняется мне. Я предполагал такой случай… до создания «квадрата». Но если даже решение «квадрата» будет единогласным, в операции должны будут принимать участие только добровольцы. Попробую уговорить Рыкова и Боханова, а вы – Глеба Максимовича, он вас скорее послушает. Времени на все уговоры – час. Не согласятся, я вынужден буду подключить к операции мейдеры, подчиняющиеся не спикерам, а непосредственно мне, а также сообщить об акции «Купола» всем особым службам: ФСК, ГУБО и Министерству внутренних дел.

– Все эти службы заняты сейчас не столько «Куполом», сколько «Стопкримом», они тоже не станут связываться с «Куполом», да еще в открытом бою.

– Но если этого не сделаем мы, то кто же? Кто остановит государственно-мафиозный беспредел? Помните у классика: «Если я не за себя, то кто же за меня? Если я только за себя, тогда зачем я?»

Завьялов опустил голову. Молчал. Думал.

– В конце концов, я мог бы ничего не говорить, – закончил Горшин. – У меня свой путь, у вас – свой, дошли вместе до перекрестка – и разошлись. Почему я должен думать за вас, людей, что-то делать для вас, решать за вас? Когда вы начнете думать сами, без поводырей, пастухов, учителей, героев?

При словах «за вас, людей» Завьялов встрепенулся, глянул на задумчиво-спокойное, уверенное и в то же время горестно-недоумевающее лицо Горшина, однако ничего не сказал.

Тарас, который так и не присел, направился к выходу. Дмитрий Васильевич глухо сказал ему в спину:

– Я попробую… но не гарантирую, что Глеб согласится. Как и Рыков. Если хотите, забирайте и мои две монады телохранителей. И… ни пуха вам, ни пера, Граф!

– К черту! – донеслось из прихожей.

Мотор-вагон имел ручное управление, поэтому Матвею не составило труда остановить его за полкилометра до станции под дачей Ельшина.

После того как они стартовали от станции под Лубянкой, им за пять минут удалось разобраться в схеме метро, и вагон помчался по нужному тоннелю – к даче, хотя дважды мог повернуть соответственно стрелкам: сначала к аэродрому в Шереметьеве, потом к военному аэродрому в Гриневе. Пришлось останавливаться и переводить стрелки вручную.

Оставив вагон, контрразведчики привычно проверили экипировку и настроились на преодоление препятствий. Оба понимали, что выиграть открытый бой вряд ли возможно, и надеялись только на свой ум, искусство скрытого передвижения и опыт изворотливости.

Станции как таковой под дачей Ельшина не существовало, тоннель в этом месте заканчивался тупиком, чуть расширялся, образуя платформу длиной в десять и шириной в три метра. В стену плошадки были врезаны две металлические двери, массивные даже с виду, без замков и ручек. В каждой двери имелись непросматривающиеся амбразуры, но Матвей знал, что в них прячутся пулеметы.

Первым делом они заклеили пластырем объективы трех телекамер, обозревавших тоннель. Затем спрятались за ребристые уступы, образующие нечто вроде контрфорсов сбоку от дверей, и стали ждать.

Техники, следившие за подъездом спецметро, отреагировали только через четверть часа.

Одна из дверей с гулом отодвинулась, и на платформу выскочили двое автоматчиков в черных комбинезонах. Они и не подумали снять автоматы с плеч, уверенные в незначительности тревоги, и ганфайтеры уложили обоих СА-атакой[88] в течение трех секунд, так что те не успели ни предпринять что-либо, ни понять, в чем дело. Еще с полминуты потребовалось на переодевание в форму техников, после чего, собственно, и начался «поход мстителей» навстречу самому жестокому в их жизни приключению.

Со слов Ибрагимова они знали об устройстве лифта, выходящего на поверхность, но, чтобы тревога не поднялась раньше времени, им предстояло сначала обезвредить посты охраны на двух уровнях выхода и смену техников, дежуривших у монитора, на который сводились каналы аппаратного контроля подземного хозяйства дачи. Этот комплекс сооружений, принадлежавший Ельшину, вряд ли можно было назвать дачей, скорее секретной базой с мощной системой сохранения тайны, использующей самые современные методы маскировки и охраны.

Пси-коррекция, проведенная Горшиным, пока не сказывалась на работе организма, как ни старался Матвей увеличить диапазон возможностей с приставкой «экстра», но он был доволен и тем, что режим турийи остался ему подвластен. Это Матвей обнаружил, сосредоточившись на внутренних запасах энергии и получив в ответ «тихую молнию» ментального заряда, который превратил его в паранорма, человека, живущего в другом потоке времени.

Первый пост охраны они обнаружили у лифта, больше напоминавшего шахтерскую клеть. Василий успел разрядить в двух могучих парней «глушак», прежде чем они схватились за автоматы, после чего у суггестора кончился заряд, и его пришлось бросить. Как оказалось, здесь несли службу в качестве охранников офицеры из состава внутренних войск, но вряд ли эти юные лейтенанты и капитаны знали, что и кого они охраняют. Для них дача Ельшина была, очевидно, каким-то военным объектом, о котором они не имели ни малейшего представления, потому что доставляли их и увозили подземным путем.

Местонахождение второго поста удалось вычислить заранее, и охранники, озадаченно наблюдавшие за спокойной, несуетливой работой двух «техников», не сразу сообразили, что подпустили их к себе, простукивающих стены и что-то измеряющих, слишком близко. А когда сообразили, было уже поздно: двоих оглушил Матвей, третьего Василий.

Затем наступила очередь дежурной смены технического контроля, несшей вахту в бункере на втором горизонте – под землей, но уже на уровне цокольного этажа дачи, служившего гаражом. Техников – опять-таки офицеров внутренних войск – было уже двое, и они тоже не ожидали, что их «сменят» в неурочное время.

– Что теперь? – осведомился Василий во время краткого отдыха в бункере, заполненном шкафами с электрооборудованием и счетно-решающей техникой.

Матвей собрался было махнуть рукой вперед, но при взгляде на десять работающих экранов системы телеконтроля у него появилась неплохая идея.

– Подожди-ка, – бросил он товарищу, подсаживаясь к терминалу компьютера.

Идея оказалась стоящей. Через несколько минут дисплей выдал на экран расположение апартаментов дачи, а также ее подвалов и подсобных помещений. По шести из них, однако, он информацию не выдал, видимо, это были особо секретные помещения, и Матвей предположил, что в каком-то из них и содержится