Интриги двуликих - Олег Георгиевич Чудинов

и равновесие Силы. То есть для нас это не слишком важно. Но если Бенду… Им нет дела до равновесия, они не тьма и не свет — Бенду это Бенду, хтонические существа. И причины их вмешательства могут быть самыми неожиданными. Тут никогда не угадаешь.

— И судя по твоей меланхолии, сделать мы с ними ничего не можем, и остается только продолжать следовать нашим планам, — подытожила Чучи. — Однако печально лишится предвидения.

— А кто они? — с горящими от любопытства глазами спросила Ева. — Ты никогдане рассказывал о богах.

— В этом знании мало толку, — безразлично ответил Ханн. — Семья — это последние оставшиеся селестийцы. Отец, Сын, Дочь и Мать — Порядок, Смерть, Жизнь и Хаос. Именно они первоначально в понимании джедаев воплощали Силу и они же создали самих дже'дайа. В философии Ордена они Единая Сила, Темная сторона, Светлая сторона, а о Матери джедаи ничего не знают, потому что она давно заточена. Мать — воплощение разрушительной космической Силы. Бенду же всего трое, и если говорить об их личности, то в соседней комнате есть на это ответ.

Чучи задумалась, припоминая, что же там такого находится.

—Рея, Фатум и Шатур? — удивленно спросила она, догадавшись, что Ханн имеет ввиду три маленьких изображающих панторанских богов статуэтки.

— Именно. Боги панторан, вруниан и ферроанцев. Когда-то вы даже разделились на три народа из-за них.

— То есть Бенду, это именно они и есть? — спросила Ева.

— Отчасти. Бенду это Ниман кашийцев, это боги мандалорцев, викуеев, альдераан, кореллианцев, набуанцев… — начал было перечислять Хан, но сам себя оборвал. — Назови любое древнее божество, и почти со сто процентной вероятностью можно говорить, что это кто-то либо из Бенду, либо из Семьи. Ты, Райо, носишь кольцо, создание которого приписывают вашему Хозяину судеб, он же кореллианский Киакс.

— Пожалуй, стоит сегодня вознести им молитву, чтоб они не портили мои планы, — с ироничной усмешкой произнесла Райо, посмотрев на украшающий ее палец тонкий золотой ободок. — А откуда оно у тебя, кстати?

—Ханн спускает деньги Империи на любые артефакты, которые попадутся на глаза. Он однажды купил на аукционе саркофаг со спящей в нем более двадцати тысяч лет Арден! — обличила своего мужа Ева, глядя на него полными укоризны глазами. — А ты удивляешься кольцу. У него таких целая сокровищница!

— Это стратегический запас на случай глобальной войны, женщина! — возмутился Ханн. — Артефакты — ценный ресурс.

— Стоп! — сердито воскликнула Райо. — Никаких семейных разборок у меня на глазах!

— Хорошо, — покладисто согласилась Ева.

— Так значит доверять тебе семейный бюджет нельзя, иначе ты спустишь его на спящих красавиц, — укоризненно покачала головой Райо, глядя на Ханна. — Ева, нужно срочно взять под контроль его банковские счета.

— Боже, женщины! Это стратегический запас!

Глава 21

Энакин Скайуокер (13:8:2)

— Эни, ты отправился на Чарру, чтоб лично вырастить нам каф? — крикнула из спальни Падме.

Энакин вынырнул из своих мыслей и заметил, что до сих пор стоит с контейнером с кафом в одной руке и пустой туркой в другой. Он даже не смог бы уверенно сказать, как долго он так стоит.

Джедай собирался продолжить заниматься напитком, когда Падме скользнула на кухню в одном из ее изящных платьев, сияющем в искусственном свете. Плотная ткань, словно морская волна, окутывала изящную фигуру девушки, легкая тиара Ширайи украшала ее голову. И о своем браке с этой великолепной женщиной Энакин должен молчать. Всегда быть осторожным в своих словах и действиях. Они не могли делать самых тривиальных вещей, доступных иным парочкам: походы в театр, прогулки, посещение ресторанов. Это иногда выводило из себя, гнев кипел расплавленной сталью в душе от одной мысли об этом. Странно даже что ни Совет, ни Оби-Ван пока ни о чем не догадались.

— Просто задумался, — ответил он, не посчитав нужным делится своими мыслями, потому что в них не было ничего нового.

Падме театрально вздохнула.

— В такие дни от тебя просто никакой помощи, — сказала она.

Амидала взяла каф из его рук и принялась варить напиток сама. Энакин же просто отошел в сторону и наслаждался моментом. Сенатор, королева, женщина, которая может изменить галактику, делает каф, как любая домохозяйка на Корусанте. За этим можно было наблюдать бесконечно. Только ему одному было доступно это прекрасное зрелище. Только он мог видеть Падме с косметической маской на лице, замотанной в полотенце головой, в просторном халате. Именно такой он застал ее сегодня. Решив устроить сюрприз жене, он едва не свалился с самого верха небоскреба, и Падме пришлось его спасать. Было забавно смотреть, как она пытается показать злость, не имея возможности нормально разговаривать из-за маски. Джедаю впервые выдалась возможность увидеть Палме в таком положении. Это давало какую-то иллюзию обычной семейной жизни. По-настоящему прекрасный момент.

Энакину редко удавалось вычленить несколько дней на отдых, но если они все же были, то становились просто самым прекрасным вознаграждением за все невзгоды, которые выпадали на его долю на войне. Сейчас Скайуокер получил четыре выходных после завершения битвы за Фелуцию и, отправив своего падавана с Рексом на патрулирование северных гиперпространственных путей, немедленно ринулся к своей жене.

— Ты видел последние новости о сенаторе Хербине? — спросила Падме, поднеся контейнер с кафом к лицу и сделав глубокий вдох. Движение выглядело естественным и понятным: аромат кафа был бесподобен, выдавая качественный и дорогой продукт. Но от Энакина не укрылось, что Амидала прилагает усилия, чтоб казаться беззаботной. — Они уже на всех канала ГолоНета. Свидание с непопулярной актрисой из Республики Медсентер, которая протестует против войны, вызвало большой интерес.

— Я не знаю Хербина, — ответил Энакин. — И я не слежу за сплетнями. На войне немного не до того, чтобы лежать в кресле с омолаживающей маской на лице и с голозином в руках.

Амидала выразительно посмотрела на мужа, одним взглядом показав ему всю глубину своего возмущения. После этого она все же благодарно улыбнулась в ответ на эту его не хитрую попытку взбодрить ее.

— Я имею ввиду, что политики уязвимы перед любопытствующими журналистами, —