Физрук - Валерий Александрович Гуров

что ее действительно используют втемную. Впрочем, мои психологические эксперименты еще ничего не доказывают. Может, она передо мною комедию ломает? Ведь кто-то же сообщил Рогоносцу о том, когда, на каком поезде и в каком вагоне я еду в Москву?

Разговор наш иссяк и каждый вернулся к своему занятиям. Я углубился в чтение, а Маша продолжала чиркать в своем альбоме. Потом меня сморил сон. В поезде всегда хочется не только есть, но и спать. Маша разбудила меня к полудню. Поезд стоял. Мы прибыли в Казань. Я решил выскочить и купить что-нибудь к обеду. Спросил у проводницы, сколько будет стоять поезд и, натянув ботинки, а поверх футболки — олимпийку, схватил кошелек. У меня запасе было еще пятнадцать минут, так что не торопясь я направился к вокзальному буфету.

Разумеется, здесь была очередь. А часы «Слава» так и остались в купе, на обложке книжки Диккенса. Я прислушивался к объявлениям, которые звучали в громкоговорителях. Расслышать о том, какой именно поезд объявляют можно было через раз. Наконец, подошла моя очередь. Я купил два десятка бутербродов с сыром и сырокопченой колбасой, пачку печенья «Юбилейное» и коробку конфет «Птичье молоко», а также две бутылки газированного напитка «Байкал». Нагруженный всем этим, вернулся на перрон. Благо московский поезд подавался к первой платформе. И увидел, что состав движется.

Я рванул вслед, стараясь при этом не выронить покупки, но проводники уже заперли вагоны, так что погоня мой была бессмысленной. Уезжал не просто поезд. Уезжали все мои вещи и документы. Хорошо хоть деньги были с собой. Кляня себя за опоздание, я сбавил шаг, размышляя, к кому мне обратиться, чтобы сообщили начальнику поезда о том, что на промежуточной станции у него остался пассажир. Нет, сделаю проще — найду такси и догоню поезд. И вдруг случилось чудо. Состав затормозил. Это придало мне надежды, что может еще обойдется. Я припустил со всех ног.

Когда я подбежал к своему вагону, поезд уже окончательно остановился, а дверь была отворена. Злая проводница махнула мне рукой, дескать, заскакивай! Я не преминул воспользоваться ее отнюдь не любезным предложением. А оказавшись в тамбуре попал в объятия сразу двух дамочек — Маши Вершковой и… Эсмеральды Робертовны! Они едва ли не на руках втащили меня в коридор, куда с любопытством выглядывали обитатели других купе. Я немного чувствовал себя героем дня — ведь из-за меня остановили поезд!

— Опаздывают тут всякие! — заверещала вдруг проводница, которая, видать, очухалась. — А мне неприятности от начальства!

— Я и начальство твое сниму! — пообещала «королева постельных клопов». — А тебя и вовсе посажу!

Я начал догадываться, кому обязан своим возвращением в вагон. Маша с Эсмиркой затолкали меня в купе, от греха подальше и наперебой принялись рассказывать, что собственно произошло. Из их не слишком внятного изложения я понял, что когда поезд тронулся, а я в вагоне так и не появился, Вершкова встревожилась и бросилась к проводнице. Та заявила ей, что из-за одного опоздавшего поезд тормозить она не будет. Маша подняла крик, на который из своего купе выскочила Эсмеральда. Смекнув в чем дело, та кинулась к стоп-крану и сорвала его.

К счастью поезд двигался медленно, поэтому остановился не слишком резко. Тем не менее, проводница отказывалась открывать вагонную дверь и опускать подножку. Тогда обе моих поклонницы набросились на нее и едва в клочья не порвали. Таким образом, я не остался в олимпийке и трениках, с бутерами и газировкой на заснеженном перроне. Состав снова тронулся, хотя история на этом не закончилась. В наше купе, где я сидел теперь в компании двух дамочек, постучали. За дверью стоял начальник поезда и сопровождавший состав милиционер. Из-за них, вытягивая крысиную шею, выглядывала проводница.

— Вон она сидит! — пискнула она. — В красном… Которая стоп-кран сорвала…

— Извините, гражданка, — обратился к Эсмирке начальник поезда. — По какой причине вы нарушили правила проезда в пассажирском составе?

«Королева постельных клопов» не стала отнекиваться и делать вид, что она тут не при чем.

— Это какие такие правила я нарушила? — вскинулась она.

— Вы видели, что рядом висит предупреждение о недопустимости срыва без уважительных причин?

— А человек раздетый на платформе остался, без денег и документов, это уважительная причина? — парировала Эсмеральда Робертовна. — Да если бы с ним что случилось, вы бы у меня все сели!

— Если надо, я штраф заплачу, товарищ начальник, — вмешался я.

Молчавший до сих пор сержант, вдруг наклонился к уху начальника и что-то ему шепнул. Тот округлил глаза, кивну и сказал:

— Извините, граждане, — сказал тот. — Счастливого пути!

И они двинулись дальше. И уже издали в наше с Машей купе донеслось:

— А с тобой, Тришкина, разговор отдельный! — грозно произнес начальник поезда.

— Ну, Петр Иваныч, — рыдающим голосом взмолилась проводница. — Ну я же не знала!

Что именно она не знала, осталось загадкой. По крайней мере — для меня. Как и то, что теперь никакие фокусы не помогут мне понять, были ли знакомы дамочки, участвовавшие в моем вызволении, до этого исторического момента, или нет? Ладно, обойдусь.

— Ну что, девушки, надо бы это отметить! — бодро сказал я. — Приглашаю в вагон ресторан!

Вершкова замялась, а Эсмирка обрадовалась.

— А что, давайте! — подхватила она. — И знакомство отметим!

Я быстро взглянул на Машу, как она отреагирует на слова «королевы». Ведь та говорит о знакомстве с нею. Модельерша и глазом не моргнула. То ли они действительно прежде не были знакомы, то ли игра в «угадайку» продолжается.

— Хорошо, — согласилась Вершкова. — Мне только надо переодеться.

— Ой, а можно я тоже у вас переоденусь! — напросилась Эсмеральда Робертовна. — А то у меня там этот… Пузатый… Его лишний раз из купе не выставишь…

И она рванула к себе. Я тоже вышел в коридорчик. Переодеваться в костюмчик я не собирался. И так сойдет. Вагон-ресторан не «Арагви» и даже — не литейский «Поплавок». Ну разве футболку свежую надену. Мимо меня протиснулась «королева». Мазнула бюстом по спине. Вздохнула томно и скрылась в купе. Еще потребует благодарности за мое спасение. Прошло примерно полчаса, прежде чем обе дамочки, накрашенные и принаряженные вышли в коридор. Я юркнул в купе, переодел футболку и мы отправились в вагон-ресторан.

Давно я не бывал в этом злачном заведении на колесах. Последний раз, когда возвращался с