Имя мне – Легион - Роджер Желязны

– Наверное, Круг неплохо наживается на вас.

– Certainement. Бизнес есть бизнес, да и Балы обходятся недешево. Но ведь мы и сами – члены Круга; имея акции какой-либо из его корпораций, мы получаем высокие дивиденды. Даже если через месяц тебя исключат, ты успеешь разбогатеть – ведь один объективный месяц равен примерно двенадцати календарным годам.

– Куда мне обратиться, чтобы мое имя внесли в список?

Он знал, куда, но надеялся, что она предложит свою помощь.

– Список будут составлять здесь, сегодня вечером. На Балу всегда присутствует кто-нибудь из офиса. За неделю-другую о тебе наведут справки, и тогда к тебе кого-нибудь пришлют.

– Наведут справки?

– Не о чем беспокоиться. Или у тебя биография не в порядке?

Судимость? Психическое заболевание? Неоплаченные долги?

Мур отрицательно покачал головой.

– Нет, нет и нет.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, – повторила она.

– Неужели у меня действительно есть шанс выиграть?

– Да, – ответила Леота, прижимаясь щекой к ложбинке на его шее, чтобы он не видел ее лица. – До собеседования с Мэри Мод Муллен у тебя будет поддержка члена Круга. Но конечный результат целиком зависит от нее.

– Тогда мне действительно не о чем беспокоиться.

– Собеседование может продлиться всего несколько секунд. Но Дуэнье их будет достаточно. Она принимает решения мгновенно и никогда не ошибается.

– Я выиграю, – твердо произнес Мур.

Над ними мерцал зодиак.

Мур нашел Дэррила Уилсона в одном из баров городка Поконо-Пайнс. Актер, что называется, вышел в тираж: он почти ничем не напоминал героя знаменитого многосерийного вестерна. Тот был крутолобым, бородатым викингом прерий; у этого, казалось, по лицу прошел ледник, оставив за собой глубокие рытвины. Обрюзгший и поседевший за четыре года, он сохранил из своего облика только дорогостоящую насупленность. В кино он больше не снимался, а досуг проводил в баре, прижигая зоб огненной водой, в которой раньше ежедневно отказывал краснокожим. Ходили слухи, что он успешно «сажает» вторую печень.

Мур сел за его столик, опустил кредитную карточку в прорезь терминала, набрал на клавиатуре мартини и стал ждать. Заметив, что сидящий напротив человек не обращает на него внимания, он сказал:

– Вы – Дэррил Уилсон, а я – Элвин Мур. Хочу задать вам несколько вопросов.

«Самый меткий стрелок Запада» устремил на него мутный взгляд.

– Репортер?

– Нет. Ваш старый поклонник.

– Как же, рассказывай, – произнес хорошо знакомый Муру голос. – Я же вижу – репортер. Давай, вали отсюда.

– Мэри Мод Муллен, – отчетливо произнес Мур. – Старая стерва, богиня Круга. Что ты о ней думаешь?

Взгляд Уилсона наконец сфокусировался.

– А, претендент. Хочешь в этом сезоне взойти на Олимп?

– Угадал.

– Ну, и какие у тебя мысли?

Не дождавшись пояснения, Мур спросил:

– Насчет чего?

– Того самого.

Мур сделал глоток. «Хорошо, – подумал он, – поиграем в твою игру, если это сделает тебя более разговорчивым».

– Похоже, мне нравится мартини, – сказал он. – Ну, так…

– Почему?

Мур побагровел. Похоже, Уилсон слишком пьян, чтобы от него был прок. Ладно, последняя попытка…

– Потому что он расслабляет и вместе с тем бодрит, а мне именно это и требуется.

– А почему тебе надо быть расслабленным и вместе с тем бодрым?

– По-твоему, это лучше, чем быть напряженным и сонным?

– Почему лучше?

– Слушай, какого черта…

– Ты проиграл. Ступай домой.

Мур встал.

– Давай так: я выйду, вернусь и мы начнем по новой. Идет?

– Сядь. Колеса моего фургона крутятся медленно, но они все-таки крутятся. Мы оба говорим об одном и том же. Ты хочешь знать, что такое Мэри Мод? Я скажу тебе. Это такой большой вопросительный знак. Перед ней бесполезно надевать маску. За две минуты Дуэнья разденет тебя догола, и твои ответы будут зависеть от биохимии да от погоды. Как и ее решение. Мне нечем тебя утешить. Дуэнья – это каприз в чистом виде. И еще она уродлива, как сама жизнь.

– И это все?

– Тем, кто не годится для Круга, она дает от ворот поворот. И этого достаточно. Все, ступай.

Мур допил мартини и ушел.

За ту зиму Мур сколотил состояние. Правда, довольно скромное. Он перешел из «Отдела герметической укупорки» в исследовательскую лабораторию фирмы «Аква Майнинг». Лаборатория находилась на Оаху, поэтому ежедневные затраты времени на транспорт увеличились на десять минут, зато «главный технолог» звучало солиднее, чем «ассистент начальника отдела». Мур трудился в поте лица, и одним из результатов стремительного роста его состояния и положения в обществе был судебный процесс в январе.

Он выяснил, что почти все мужчины, принятые в Круг, были разведены. Обратившись в престижную фирму по оформлению браков и разводов, он подписал брачный контракт сроком на три месяца с Дианой Деметрикс, безработной манекенщицей греко-ливанского происхождения. Контракт мог быть расторгнут по желанию одной из сторон и продлен с согласия обоих супругов.

Позже Мур пришел к выводу, что вина за безработицу среди манекенщиц лежит в основном на прогрессе в медицине. Хирургия заполнила мир женщинами с идеальной внешностью. Манекенщице было трудно найти работу и еще труднее – удержаться на ней. Новообретенное благосостояние Мура и явилось тем стимулом, который заставил Диану обратиться в суд, обвинив бывшего мужа в нарушении устного соглашения, якобы заключенного между ними, о продлении контракта по желанию одной из сторон.

Разумеется, «Бюро оформления браков и разводов Берджесса» помогло Муру уладить конфликт, оплатив судебные издержки и хирургическую операцию (Диана сломала ему нос «Пособием по демонстрации готового платья» тяжелым иллюстрированным справочником в пластиковом футляре).

В марте Мур был уже готов сразиться с пережитком девятнадцатого века, невесть что о себе возомнившим. В мае, однако, сказалось переутомление. Но, вспомнив вопрос Леоты о психическом заболевании, он (чем черт не шутит!) поборол искушение пройти в психиатрической клинике месячный курс реабилитации. Он собрал волю в кулак, сосредоточившись на мыслях о Леоте. Ведь он совсем забыл о ней. Постоянная учеба, заботы о карьере и женитьба на Диане Деметрикс не оставляли ему времени на воспоминания о Принцессе Круга, его любви.

Любви?

Он усмехнулся.

«Суета, – решил он. – Я хочу Леоту, потому что все хотят ее».

Но это было не совсем так.

Он задумался о своих подлинных желаниях и целях.

Он понял: его цели расплывчаты. Действие опережает замысел. Если не кривить душой, он хочет только одного: лететь на роскошном стратокрейсере, проносясь сквозь завтра и послезавтра, сквозь годы и века, – и не старея, как те древние боги, что дремали в заоблачной выси, просыпаясь только в праздники равноденствия, чтобы снизойти к смертным, влачащим жалкое, томительное существование на земле. Обладать Леотой значило принадлежать Кругу; именно этого он и добивался. Так что, действительно, то была суета. То была любовь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});