Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Сейчас расплачусь от гордости за себя. Не забыть бы слезу смахнуть с уголков глаз.

‑ Ваше решение связано с предстоящим Боярским Советом?

‑ Слушай очень внимательно, Колояр, – Щербатов откинулся назад, словно в изнеможении. Дескать, как я устал от непроходимой тупости жалкого дворянчика, не имеющего даже десятой доли того, чем владеет мой клан. – На тебя обратили внимание ученые головы из Евгенического Проекта. Так как ты являешься носителем определенного набора генов, проще говоря – потомок Первородных, то Великий князь Долгорукий получил все необходимые рескрипты по твоей жизни. Он заинтересовался перспективой перетянуть тебя в свой клан. Насколько знаю, тебе уже ищут невесту. И я буду честен: хочу привязать тебя к своей Семье. Выйдя за тебя замуж, Мирослава получает статут старшей жены и вытекающие из него последствия в плане наследников. Дети ваши будут Первородными по отцу без какого‑либо исключения. Лично я от вашего союза хочу получить еще больше преференций, как и от Долгоруких, приблизиться к ним настолько, насколько позволит мое нахальство и наглость.

‑ Ты всегда такой был, – впервые подала голос княгиня Валентина.

Ирина Андреевна согласно кивнула, поддерживая старшую хозяйку.

‑ Не обо мне речь. Если ты, Колояр, прибудешь в столицу женатым человеком, давление на тебя не будет таким жестким. Мало кто согласится отдать свою дочь второй женой в семью. Но и других будет хватать. В Москве очень много боярских родов, ищущих сближения с престолом. Через нас будут налаживать контакты. А этого я и хочу.

‑ Так вы и так в привилегированном списке, Борис Данилович, – удивился я. – Говорят, что пинками дверь к Великому князю открываете.

Щербатов мелко засмеялся, чуть‑чуть приподняв верхнюю губу. Зверюга, как есть зверюга.

‑ За один такой пинок мне бы тут же ногу оторвали, – заметил он. – Я забочусь о клане, о Роде, о Семье. Когда ты сам ощутишь все прелести этого бремени – вспоминай меня почаще. Быть Первородным и не взять от жизни то, что положено – не поймут в высшем обществе. Многие так и потеряли власть и влияние, погрязнув в суете мелкой грызни. Не делай ошибок.

‑ Я об этом ему тоже говорила, – снова вскинулась Мирослава, но Павел шикнул на нее уже довольно сердито. – Но он же упертый…

Последнюю фразу девушка произнесла тише.

‑ Я не так представлял потерю своей свободы, – снова оттягиваю галстук. Мне душно в это атмосфере, но приходится сидеть и выслушивать, как тебя толкают к важному поступку, который изменит жизнь раз и навсегда. Слова Ясни не дают мне покоя уже который день. Я так и этак примеряю их на самого себя и не нахожу изъяна. Все правильно с точки зрения высокой аристократической морали. Но ведь у меня есть Алика, мой индикатор совести. Женившись на Мирославе, я предам девушку. Отвергнув княжну, я смогу быть с Александрой, но это будет конец моим планам и амбициям. Меня сожрут, начиная с ученых Евгенического Проекта и заканчивая кланом Щербатовых. А Долгорукие вообще разотрут до состояния молекул за отказ присоединиться к их Роду. Хм… Пожалуй, не разотрут с такой мощью, которая таится в моих артефактах. Но такая борьба обречена на провал. Партизанить, что ли, придется? Думай, майор, думай. У тебя опыт двух жизней. Неужели не извлеку пользу от такой форы?

Легче, конечно, бегать по горам и лесам, уничтожая своих противников в боевых условиях. А здесь я окунулся в грязное и топкое болото политики, в которой своя стратегия, тактика и резоны. Это тихая война с коварными ударами из‑за угла, с уничтожением неугодных. И где реальную выгоду имеет тот, кто сидит на самом верху, то бишь Долгорукий в окружении своего мощного клана. Разделяй и властвуй…

Нужно понимать, что любая свадьба дворянина, внесенного в реестр Дворянских Родов, проходит высочайшее рассмотрение Долгоруким. Он сам, на основе докладов и выводов, решает судьбу молодых, соизволить или запретить женитьбу. С Аликой у меня нет никаких шансов. К сожалению. Я все понимал с самого начала, и девушка должна об этом правиле знать. Но она же тянулась ко мне, несмотря ни на что, помогала со сбором архивных материалов, да и сердечные чувства никуда не денешь. Но выход есть, и он изящно прописан в дополнительных строчках Уложений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‑ Чтобы завести разговор про нашу женитьбу, вы посылали запрос в Москву? – решил выяснить я кое‑какие детали.

‑ Конечно, – кивнул Щербатов.

‑ Когда?

‑ Две недели назад, – опять этот сверлящий взгляд. – Я уже тогда просчитывал варианты.

Это тот срок, который укладывался в наше вынужденное отшельничество в Журавлихе. Интересно. Какое событие толкнуло Щербатова на вынужденный шаг?

‑ И Великий князь согласился?

‑ Да.

А вот здесь еще интереснее. Если верить фантазиям Ясни о судьбе княжны Мирославы и ее потомках, Долгорукий должен был категорически воспротивиться союзу Щербатовой со мной. Ладно бы кто‑то другой, а то – прямой наследник Первых, да еще с потенциалом боевого мага! Получается забавная картина, в которой меня Рекущие вообще не просчитали! Так, что ли? Или кто‑то знает о моем ущербном Даре?

Хочу по‑простецки почесать затылок, но вовремя отдергиваю руку. От хитроумных комбинаций вокруг моей персоны захватывает дух. Не любил бы интриги, сидел ровно на месте. Может, смогу, наконец, упрочить свои тылы и разобраться с кровниками? Но действовать надо побыстрее. Мисяй и Невзор уже стары, как замшелые пни, и могут отдать богам душу в любой момент. А мне нужно, чтобы эти твари приняли смерть от моей руки, чтобы ощущали неотвратимость наказания. Князь останется на закуску. Сейчас он мне нужен.

Я глянул на Миру. От меня ждали какого‑то шага, но пауза затянулась. Мирослава восприняла ее по‑своему и улыбнулась мне открыто. Я не видел в ее глазах торжества победы или удовлетворенности, что подмяла под себя дурачка‑сироту, пусть и боярина. Обычная улыбка девушки, которая ждет нужных слов. Черт, меня загнали в угол, из которого – парадоксально – я не хочу вырываться. Потому что вовремя вспомнил, что есть запасной выход, маленькая щелочка, в которую можно нырнуть, оставив врагов с носом. Я не позволю отобрать у меня Алику даже путем потери части личной свободы.

‑ С Александрой я разговаривал наедине, – вколотил последний гвоздь Щербатов в гроб моих колебаний. – Обрисовал все перспективы твоей женитьбы на Мире, потом прямо спросил, готова ли она на роль ведомой жены.

‑ И что? – я осторожно пошевелился, пораженный его словами. Но честно, со страхом ждал свой приговор.

‑ Говорю же, она очень умная девушка! – раздраженно ответил князь. – Честно призналась, что выйти замуж за тебя для нее была единственная возможность поднять свой статус. И это правильная стратегия в жизни любого человека, стремящегося подняться по вертикали. Дай ей такую возможность! Будучи ведомой женой, она получит статус дворянки, но претендовать на что‑то серьезное через своих детей не сможет. Саша готова на такой шаг, но боится, что ты после таких слов ее отвергнешь.

– Разве мне разрешат жениться на простолюдинке? – я перевел дух, продолжая играть дурачка. Щербатов тоже просчитал этот момент.

‑ Только после того, как ты официально будешь женат на девушке из высшего дворянского сословия, – ответил князь. – В Уложении о браке есть небольшие исключения для мирян и купеческого сословия. В таком случае можно ввести в дом простолюдинку. Дети от нее по твоему желанию могут полностью взять привилегии дворянства. Не захочешь – объявишь их полукровками. Может случиться так, что искра одаренности у них может оказаться куда мощнее, чем у прямых наследников. Однако для Александры этот факт несущественен. Ведь в семью она может войти не наложницей, а полноправной супругой, пусть и на вторых ролях. Как думаешь, умная девушка отвергнет такой шанс?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И как мне реагировать на эти слова? Вскочить на ноги, пнуть со злости кресло и заорать непристойности? Хоть Щербатова обматерить…. Но я продолжал сидеть в кресле, обхватив лоб одной рукой, как известная скульптура про какого‑то там мыслителя. Побольше пафоса и скорби.