Время для жизни - taramans

повалился навзничь.

«Вот так-то, блядь!».

- Ну ты, Чибис, и мясник! Ты что же… так грязно-то!

- Да не стоит благодарностей, Евгений Аркадьевич! – Ивана начало ощутимо потряхивать.

«И финка еще в руке так скользит! Не потерять бы! А голос-то у Шрама… дрожит! Ага! Дрожит! Не железный он, этот убивец! Так… а где же сумка-то моя… с коньяком?! Сейчас меня отходняком накроет – надо бы принять граммов сто пятьдесят… за упокой душ… грешников этих! Ага… а сумка-то у Фатьмы осталась! Еще попробуй… найди сейчас Фатьму!».

- А Вы как, Елена? С Вами все нормально? – Иван решил поинтересоваться.

«Ну да… я тут сам чуть не обосрался… а женщине-то – каково?».

- Да… Иван! У меня все… нормально.

Косов даже не стал смотреть на молодого – живые так не лежат! Все же стреляет Шрам… отменно! И выстрелы такие негромкие! Что у него за ствол, интересно?».

Иван присел на корточки, положил финку рядом и стал сгребать снег, и оттирать руки. Они уже становились липкими, а не скользкими.

«Ну да… кровь же запекается. Или нет?».

- Да что ты там трешь? Ты же весь… в крови! Не видишь, что ли? – опять «умничает» Шрам.

- Я, Евгений Аркадьевич, не филин. В потемках видеть не умею!

- Ладно, не обижайся. Но все-таки ты, Чибис – мясник! Ну кто ж так… работает, а?

- Зато – тихо!

- Ладно… что дальше будем делать? Уходить нужно! Вроде бы все тихо сладили, но – мало ли?

- Мне… мне за Фатьмой нужно сходить. Она здесь рядом… где-то.

Шрам хмыкнул.

- Да где рядом-то?! Она же вон, сзади тебя стоит!

Косов рывком поднялся и повернулся. В трех метрах за ним, держа в охапку его вещи и сумку стояла Фатьма.

- Ты… ты как здесь?! Я тебе где сказал быть? Я тебя спрашиваю – где ты должна была быть?!

- Ваня! Я боялась… правда. Я очень боялась… вот… и пошла за тобой!

— Вот же…

Его оборвала Елена:

- Не смей кричать на девочку! Не смей! Вот еще… вздумал так кричать на красавицу! – и уже обращаясь к Фатьме, - иди сюда, милая! Уже нечего бояться! И он на тебя кричать не будет!

- Так… господа хорошие! Это, конечно, все очень интересно! Но нам нужно уходить отсюда! – это Шрам подал умную мысль.

Косов помолчал, успокаиваясь.

- Ладно! Вы идите… а я сейчас… приберусь здесь!

- Что делать-то собрался? – Шрам интересуется.

- Тут… в соседнем дворе… я, проходя, погреб заметил. Вот туда и определим… тушки. Надеюсь, до весны сюда никто не сунется. А там их… мыши съедят!

- Иван! Я попросила бы тебя… Давай без этих… излишне натуралистичных подробностей! – возмутилась Елена.

— Вот же черт! Хорошо! Давай помогу! – соизволил снизойти Шрам.

Пока женщины стояли чуть поодаль, метрах в двадцати, они перенесли трупы в соседний двор. Шрам намерился уже скинуть их в погреб…

- Стой! Сейчас я…

- Что ты делать собрался? – удивился Шрам.

- Что с бою взято, то – свято! Трофеи! Обшмонаю покойничков. Вы же, Евгений Аркадьевич, непременно побрезгуете, не так ли?

Мужчина негромко засмеялся:

- Слушай! Ты не из казачков ли будешь? Все замашки – как у них!

- Не знаю… из детдомовских я, - пробурчал Иван.

Пара портмоне, часы у Щура, еще какая-то «гайка» на пальце.

- Надеюсь, ты пальцы ему резать не будешь? – опять засмеялся Шрам, - или и тряпки их приберешь? Вон смотри – и обувка еще неплохая.

- М-да… обидеть норовите, господин хороший, - посмотрел на того Иван.

Шрам осекся, помолчал, а потом признался:

- Извини… И правда – что-то я в перебор ушел! Извини! – потом все-таки поправился, - и все-таки ты мясник! Ну кто же так…

- А я и не отрицаю, что ни хрена не умею. Да и времени у меня не было! У него «волына» в руке, поворачиваться уже начал! Куда его бить, чтобы сразу вырубить?

- Ладно, ладно… Что сделано, то сделано! У тебя вроде бы коньячок был. Нужно нервы успокоить.

Иван подошел к подруге, которая стояла вместе с Еленой.

- Милая! В сумке бутылка коньяка, да пара яблок… Подай, пожалуйста, а то у меня руки…

- Да у тебя не только руки! У тебя и лицо… Снегом оботрись! – Елена смотрела на него… странно, - и вы что тут… пикник собрались устраивать? Уходить нужно!

- По чуть-чуть надо… А уйти – успеем. Все тихо вокруг, суетиться не нужно!

Косов опять присел на корточки, стал набирать в руки снега и тереть-тереть руки. Тщательно, даже – ожесточенно!

- Подожди, Ваня… дай я тебе лицо оботру! – Фатьма подошла сзади, приобняла за плечи.

Он стоял, смотрел на женщину, а она, подхватывая снег рукой, оттирала ему щеки, нос, подбородок.

- Я так испугалась за тебя… и просто… испугалась, - чуть слышно шепнула она ему.

- Все закончилось, все позади! Не бойся, хорошая моя…

- Ох… хорош коньяк! Лена! Ты выпьешь? – предложил Шрам Елене.

- Да! Обязательно выпью! – женщина взяла бутылку из рук приятеля.

- Фатя! Тоже выпей обязательно! Нервы – их беречь нужно! Полегчает сразу! – шепнул Иван подруге.

Фатьма сделала несколько глотков и поперхнулась.

— Вот, Иван! Как босяки в подворотне, ей богу! А стакана не мог взять? Бедная девочка вынуждена давиться. И что-то закусить нужно было взять! – это Елена учит его уму-разуму.

- Там, в сумке пара яблок есть!

- И как их нам делить? – продолжала предъявлять претензии женщина.

- Так вот – нож же!

Шрам подавился дымов и, прокашлявшись, расхохотался.

- Этим ножом… яблоки резать? Иван! Да Вы – эстет! Поклонник французских извращенцев?

Елена тоже посмотрела на Косова, как на сумасшедшего.

«М-да… как-то я… и не подумал, предлагая! Или я так отупел, или уже… привыкать к крови начал?».

Он тоже выпил, да не пару глотков, как женщины, а – изрядно присосавшись к бутылке. Граммов сто-пятьдесят, как не двести. Стало тепло, спокойно и… хорошо! Голову охватила волна отупения, думать ни о чем не хотелось.

— Вот что… Иван! Как бы ты не оттирался, все одно – вся одежда в крови. От тебя сейчас кровью несет… как на скотобойне! Евгений! Его же сейчас… любой постовой схватит! У меня предложение – мы