М.С. - Владимир Чистяков

— Развлекаешься? — безо всякого выражения сухо спросила генерал-полковник усаживаясь на стол.

— Слезь. Стерильно же.

— Пошёл ты! — беззлобно отозвалась М. С. и с интересом уставилась сначала на кэртэрку, потом перевела взгляд на генерала. Ничем предосудительным он здесь, похоже, не занимался, и даже не собирался. Но откуда взялось это чудо чуть ли не в перьях, в любом случае выяснить стоит.

— Слышь, Кэрт, а это, — она показала большим пальцем на девушку, — ты где раскопал? И почему она здесь, а не с прочими пассажирами или ранеными?

— Да она прямо тут была, в этом помещении.

— Спряталась что ли?

— Нет. Во-первых, она вообще не с этого корабля.

М. С. выразительно уставилась на него.

Кэрт взял со стола маленькую пластиковую карточку с кэртэрским текстом на одной стороне и какими-то полосами на другой.

— В курсе, что это такое?

— Удостоверение личности гражданского, а также военного не находящегося на действительной службе.

— Верно. А ты в курсе, что на ней нанесена вся информация о человеке от рождения до смерти?

— В курсе. И что?

— А то, что Е-10, кроме всего прочего, ещё и эти карточки читает.

— И что же вычитал относительно данной личности?

— О! Это самое интересное. Она умерла год назад. Ещё до старта этого корабля. Я с покойником оказывается разговаривал.

М. С. заинтересованно посмотрела на кэртэрку.

— Может, документ не её?

Кэрт показал наманикюреным ногтем на одну из полос на карточке.

— ДНК у всех разное. Это результат анализа ДНК, который делается после рождения и сразу заносится сюда. Процедура быстрая и безболезненная. И всегда используется для идентификации личности. Я сделал анализ. С точки зрения нашего закона, её не существует.

— А с чего тебе взбрело в голову делать этот анализ?

— Так её в списке пассажиров не оказалось.

— Интересно. Сказала бы я, но выражаться не хочется. Насколько я знаю ваши законы, карточка умершего уже должна быть уничтожена.

— Именно так. И ещё такой интересный момент. Точнее, пока самый интересный во всей истории. Колонистами могут быть только семьи, не имеющие детей, или любые совершеннолетние граждане. На подобном корабле в принципе не может быть детей. Есть медицинская теория, с моей точки зрения довольно спорная, но официально признанная о большой опасности межзвёздных перелетов для лиц не достигших тридцати лет. А ей четырнадцать. Причём по вашему счёту.

А по кэртерски она ещё младше. Сутки-то у них, в метрополии, по двадцать девять часов, да сам год в 380 дней. При любом раскладе — дуреха несовершеннолетняя.

М. С. весьма заинтересованно посмотрела на кэртэрку. Внешне — ребёнок как ребёнок. Довольно высокая, худенькая, тёмноволосая, сероглазая; кэртэрка как кэртэрка. Даже остренькие ушки из за волос почти не торчат. И какому психу она так помешала, что её отправили чёрти куда, сделав при этом официально умершей? Впрочем, лично М. С. на своём веку подобных психов уже видала, и каким-либо проявлением свинства со стороны одних людей к другим, генерала уже не удивить. В общем, не всё в порядке и в королевстве Датском, Империи кэртерской, чтоб ей пусто было.

— Теперь давай вернёмся к тому, с чего начали. Где ты её нашёл?

— Я же сказал, прямо здесь. Тебе известно, что это нечто вроде реанимации?

— Да.

— Видишь, что у той стены?

— Что-то похожее на морозильник в морге.

— До чего ты остроумна!

Но чёрная шуточка М. С. на самом деле недалека от истины. Вся стена и в самом деле в небольших дверцах, за каждой из которых вполне мог находиться один стол с покойником.

— На морг это, действительно, похоже, только это не морг, а реанимация. По нашему жаргону — «инкубатор». В каждом из ящиков можно сколько угодно поддерживать жизнедеятельность сколько угодно живого субъекта. Включая здорового и в полном сознании. Ну, вот в одном из них она и была. И почти весь год, правда, в основном она была в анабиозе, но месяца два бодрствовала. В этом ящике.

— Весьма похожем на гроб. У кого-то проблемы с остроумием. И кто же сей остроумец?

— Спрашивал. Не говорит.

— А до слёз то ее, зачем доводил? Герой!

— Да я тут собственно и не причём, это у неё просто истерика была, когда я её из ящика вытащил. А как разглядела кто я, то вообще в обморок брякнулась. Из военных, а до чего же нервная!

Она снова заплакала. Эти двое не знают, что она их понимает. Между собой они говорят так, словно кроме них в помещении никого не было. Она не знает, как они попали на корабль, куда подевались все остальные. Она думала, что ужас ящика кончился. Но, похоже, худшее в её жизни ещё только начиналось.

И это худшее было сосредоточено в тех двоих. Черноволосой женщине- аборигене и том самом генерале- изменнике, о котором так много слышала дома. Эта женщина первый абориген, увиденный ей. От неё буквально сквозило ненавистью ко всему живому. Эта ненависть во всём: в одежде, в движениях, в манере разговаривать. В ней словно что-то от вечно жаждавших крови богов древних времён. Кэртерка уверена — она осталась последней в живых на всём корабле. Жестокий случай не дал ей лёгкой смерти. А теперь вряд ли её ждет, что-либо хорошее.

Голос женщины буквально оглушает, хотя она совсем не орет.

— Та-а-ак. — протянула М. С.,- опять сырость развели. Слышь, Кэрт, енто чудо в перьях зовут как-нибудь или под номером числится?

— Зверьё! — вдруг выкрикнула кэртэрка на довольно сносном грэдском — Вы нелюди, вы творите зло, даже не замечая этого. Вы ненавидите жизнь, вы любите только смерть, — выкрикнув всё это она упала, её тело трясло от рыданий.

Кэрт вытаращил глаза, не зная, что и сказать. М. С. лишь слегка усмехнулась.

— Ну чё расселся, медик ты или кто? Приводи её обратно в человеческий вид. И давай думать, что нам с подобным трофеем делать.

М. С. не очень-то интересовалась, чем там Кэрт отпаивал девушку. Её больше интересовал конечный результат, вскоре достигнутый многогранным нашим. Теперь кэртэрка сидит перед ними на стуле, и об истерике, случившейся с ней, напоминают только заплаканные глаза. Она нервно теребит в руках одну из завязок странного одеяния.

— Имя! Звание! — неожиданно жёстко сказала М. С. по кэртэрски.

Но и девушка ответила неожиданно чётко, хотя и очень тихо.

— Убедительно прошу, сначала назвать своё, уточните свою принадлежность к одному из местных правительств, а так же уточнить мой статус.

— Ха-ха. Глянь-ка Кэрт, малявка, а рассуждает как натуральный колониальный чиновник, и словно это мы у неё в плену, а не она у нас.

— Не кипятись, хозяйка, она ведь действительно не знает, кто мы, и раз уж на то пошло, то что она сказала, целиком и полностью укладываются в правила поведения военнопленных. И к тому же. Она просто напуганный ребёнок. Очень отважный ребенок. — последние две фразы Кэрт почему-то сказал по-русски.

— Ладно, поверим. — и повернувшись к кэртэрке, — Очевидно, вы обо мне что-то слышали: позвольте представиться, я генерал- полковник Марина-Дина дерн Оррокост Саргон — Еггт, более известна под прозвищем М. С. - закончила она с ухмылкой до ушей.

Выражение лица девушки резко изменилось. Страх и волнение куда-то исчезли, на их место пришёл просто нечеловеческий ужас. Она прижалась к спинке стула, лицо побелело, да и глаза почти белого цвета.

Примерно это и ожидалось.

— Так Кэрт, тащи нашатырь, она сейчас снова вырубиться. Я и не знала, что настолько популярна. — с пафосом завершила она воздев к потолку указующий перст.

Кэртэрка смогла взять себя в руки. Теперь она смотрит куда-то в сторону, намотав на до боли стиснутый кулак завязку.

— Рэтерн… — еле слышно произнесла она.

— Что за эрэтерн? — не поняла М. С… Ей послышалось искажённое мирренское слово. Не слишком лестное. Прямо с забора. Что, эта полиглотка прирождённая так великолепно их язык знает, что хамить на нём может?

— Меня звали Рэтерн…

— Тебя зовут Рэтерн, — поправила М. С., - в отличии от некоторых, мы с детьми не воюем. Вопрос о звании снимаю, и так ясно, что его у тебя нет. Выкладывай, кому и за что взбрело в голову хоронить тебя заживо.

Ничего вразумительного получить впрочем, не удалось.

— Ну, и как думаешь Кэрт, что нам с подобным трофеем делать? Её ведь вроде как бы нет. И запрос о ней вряд ли будет.

— Если честно, то не знаю.

— Ты, да не знаешь!

— Представь себе, не знаю. Она мне интересна только с точки зрения изучения влияния межзвёздных перелётов на организм столь молодых личностей. Но ты вроде не очень-то жалуешь эксперименты на людях.

М. С. усмехнулась почти добродушно.

— Знаешь, очень жаль, что ты был мало знаком с Софи. Вы бы прекрасно поладили. У неё был почти столь же добродушный юмор, как и у тебя…