Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

— Что я могу для тебя сделать? — спросил Вол.

— Разве не может быть, чтобы Отейн нуждался в такое время в друге? спросила Дхури. — Неужели федайкин должен доверить воду своего тела чужим? «Мы вместе жили в съетче Табр, — напомнил себе Пол. — Она имеет право так говорить».

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Пол.

Новый приступ кашля сотряс старика. Когда приступ кончился, Отейн, задыхаясь, проговорил:

— Предательство, Узул. Свободные организовали против тебя заговор. Губы его некоторое время двигались беззвучно, с уголка рта капнула слюна. Дхури вытерла ему губы краем платья, и Пол заметил, что она сердится из-за такой бесполезной траты жидкости.

Гнев и скорбь охватили Пола. «Федайкин заслуживает лучшего!» Но выбора не было — ни у Императора, ни у его смертника. Они оба шли по лезвию клинка. Малейший неверный шаг многократно усиливал ужасы — не только для них, но и для всего человечества.

Пол заставил себя успокоиться и посмотрел на Дхури. Выражение страдания и сочувствия, с каким она смотрела на Отейна, придало Полу сил. «Чани никогда не должна смотреть на меня вот так», — сказал он себе.

— Лачма говорила о сообщении, — напомнил Пол.

— Мой карлик! — спохватился Отейн. — Я купил его на… на планете… забыл. Он человеческий дистранс, игрушка, созданная тлейлаксу. Он записал имена всех предателей.

Отейн замолчал, весь дрожа.

— Ты говоришь о Лачме, — сказала Дхури. — Когда ты пришел, мы поняли, что она благополучно добралась до тебя. Если ты не забудешь об ответственности, которую возложил на тебя Отейн, то Лачма — главное. Равный обмен, Узул: возьми гнома и жди.

Пол закрыл глаза, сдерживая дрожь. Лачма! Настоящая их дочь погибла в пустыне — тело, отданное песку и ветру.

Открыв глаза, Пол сказал:

— Вы могли бы в любое время обратиться ко мне за…

Дхури не дала Полу договорить:

— Отейн держался в стороне, чтобы те, кто ненавидит тебя, Узул, считали его своим. Дом к югу от нас, в конце улицы, — место встречи твоих врагов. Поэтому мы и живем здесь.

— Тогда позови карлика, и мы пойдем, — сказал Пол.

— Ты плохо слушал, — огорчилась Дхури.

— Карлика ты должен увести в безопасное место, — со странной силой в голосе сказал Отейн. — Только он знает заговорщиков. Никто не подозревает о его способности. Думают, что я держу его для забавы.

— Мы не можем уйти, — сказала Дхури. — Ты и карлик… только вы. Все знают, как мы бедны. Мы сказали, что продадим карлика. Тебя примут за покупателя. Это твой единственный шанс.

Пол справился со своим видением: в нем он уходил, зная имена предателей, но не зная, кто их сообщил. По-видимому, гном находится под защитой другого оракула. И Полу пришло в голову, что все несут свою судьбу в самих себе. С того момента, как джихад избрал его, он ощущал себя запутавшимся в огромной сети. Цели и судьбы миллионов удерживали его и вели. Представление о свободной воле — иллюзия. Каждый человек — пленник в клетке. Беда Пола была в том, что он видел эту клетку.

Он вслушался в пустоту дома. В нем лишь они четверо: Отейн, Дхури, карлик и он сам. Он ощутил страх и напряжение хозяев, почувствовал наблюдателей, свои собственные силы безопасности в топтерах вверху… и тех, других… за следующей дверью.

«Я напрасно надеялся», — подумал Пол. Но эта мысль почему-то снова вернула ему надежду, и он почувствовал, что еще может ухватить момент.

— Позови карлика, — сказал он.

— Биджаз! — позвала Дхури.

— Вы меня звали? — Карлик вошел в комнату с обеспокоенным выражением на лице.

— У тебя теперь новый хозяин, Биджаз, — сказал Дхури и посмотрел на Пола. — Ты можешь называть его… Узул.

— Узул — основание столба, — перевел Биджаз. — Как может Узул быть основанием, когда самое основательное живое существо — это я?

— Он всегда говорит в такой манере, — извинился Отейн.

— Я не говорю, — возразил Биджаз. — Я оперирую машиной, называемой языком. Она стонет и хрипит, но у меня другой нет.

«Игрушка тлейлаксу, — подумал Пол. — Бене планеты Тлейлакс ничего не делает зря». Он обернулся, изучая карлика. Круглые меланжевые глаза встретили его взгляд.

— Какие у тебя еще таланты, Биджаз? — спросил Пол.

— Я знаю, когда нужно уходить, — ответил биджаз. — Мало кто из людей обладает таким талантом. Есть время для конца, а есть для начала. Сейчас хорошее начало. Пойдем же, Узул.

Пол еще раз вспомнил видение: никакого гнома, но слова маленького человечка соответствовали всему остальному.

— У двери ты назвал меня «сир». Значит, ты меня знаешь?

— Да, сир, — сказал Биджаз. — Вы гораздо больше, чем Узул. Вы -Император Атридес, Пол Муад Диб. И вы мой палец. — Он поднял указательный палец правой руки.

— Биджаз — воскликнула Дхури. — Ты испытываешь судьбу!

— Я искушаю мой палец, — возразил Биджаз писклявым голосом. Он указал на Пола. — Я указываю на Узула. Разве мой палец — не Узул? Или он отражение чего-то более основательного? — Он поднес палец к глазам и осмотрел его с насмешливой улыбкой, сначала с одной стороны, потом с другой. — Просто палец!

— Он часто так болтает, — обеспокоенно сказала Дхури. — Я думаю, поэтому-то тлейлаксу его и бросили.

— Вот у меня и новый хозяин, — проговорил Биджаз. — Как странно действует мой палец. — Необычно яркими глазами он посмотрел на Отейна и Дхури. — Нас мало что связывает, Отейн. Несколько слезинок, и мы расстанемся. — Большие ступни гнома зашлепали по полу, он повернулся кругом и стал лицом к Полу. — Ах, хозяин! Как долго я шел, чтобы отыскать вас!

Пол кивнул.

— Вы будете добры ко мне, Узул? — спросил Биджаз. — Вы знаете, я ведь личность. Личности бывают разных форм и размеров. Я слаб мышцами, но силен ртом. Меня дешево накормить, но дорого наполнить. Опустоши меня, но во мне все равно останется больше, чем в меня вложили люди.

— Сейчас не время для твоих глупых загадок, — проворчала Дхури. — Вам нужно идти.

— Я доверху набит догадками, — сказал Биджаз, — и не все они глупые. Идти — значит, становиться прошлым, так, Узул? Пусть прошлое будет прошлым. Дхури говорит правду, а у меня есть талант слушать.

— У тебя есть чувство правды? — спросил Пол, решив ждать полного совпадения с видением. Все, что угодно, только бы не разбить этот момент и не вызвать новые последствия. Отейн должен был еще кое-что сказать, иначе Время устремится по гораздо более ужасной тропе.

— У меня есть чувство «сейчас», — ответил Биджаз.

Пол заметил, что гном начал нервничать. Знает ли маленький человечек о том, что должно произойти? Возможно, он сам оракул.

— Ты спрашивала о Лачме? — спохватился Отейн и уставился на Дхури единственным здоровым глазом.

— Лачма в безопасности, — ответила Дхури.

Пол опустил голову, чтобы выражение лица не выдало его. «В безопасности! Лачма — прах в тайной могиле».

— Это хорошо, — сказал Отейн, приняв опущенную голову Пола за кивок согласия. — Одно хорошее дело среди сотен злых, Узул. Знаешь, мне не нравится мир, который мы создали. Когда мы были одни в пустыне и у нас был только один враг — Харконнены, то было лучше.

— Лишь тонкая линия отделяет многих врагов от многих друзей, — сказал Биджаз. — И там, где кончается эта линия, нет ни начала, ни конца. Закончим ее, друзья мои! — Он приблизился к Полу, подскакивая то на одной, то на другой ноге.

— Что такое чувство «сейчас»? — спросил Пол, затягивая мгновения, пугая этим гнома.

— Сейчас! — сказал Биджаз, дрожа. — Сейчас — это сейчас! — И он потянул Пола за собой. — Идем сейчас!

— Рот его полон загадок, но в них нет вреда, — сказал Отейн, глядя на гнома.

— Даже загадка может означать уход, — ответил гном. — И слезы тоже. Идем, пока еще есть время начать.

— Биджаз, чего ты боишься? — спросил Пол гнома.

— Я боюсь духа, который ищет меня сейчас, — пробормотал Биджаз. На лбу у него выступил пот, лицо задергалось. Я боюсь того, кто не думает и не имеет другого тела, кроме моего. Я боюсь того, что вижу, и того, что не вижу!

"Гном обладает способностью к предвидению, — подумал Пол: — Биджаз разделяет ужасающие видения, разделяет ли он и судьбу оракула? Как велика сила гнома? Может, у него небольшие возможности, как у тех, кто возится с таротом Дюны? Или значительно большие? Что он видел??

— Вам лучше идти, — сказала Дхури. — Биджаз прав. — Каждая минута нашей задержки, — сказал Биджаз, — продлевает… продлевает настоящее.

«Каждая минута задержки откладывает возмездие», — подумал Пол. Ядовитое дыхание червя, его зубы, покрытые песком, пронеслись над ним. Это произошло давно, но теперь он вдруг это вспомнил. Он чувствовал, как ищет его червь — «урна пустыни».

— Беспокойные сейчас времена, — сказал он, обращаясь к Отейну.