На службе Отечеству - Александр Алтунин

Комбаты майоры Николай Иваницкий, Лев Левин, Григорий Головко — люди опытные, не раз бывавшие в трудных переделках, — выслушивая упреки командира полка, хмурились. Пока даже у таких организаторов боя, как они, чьи фамилии не раз упоминались в приказах по награждению, а слава далеко шагнула за пределы полка, ничего не получалось. Фашисты встречали каждый раз стрелковые цепи плотным огнем.

Но все же высота была взята. Правда, не без помощи дивизии. На острие очередной атаки полковник Федор Семенович Даниловский поставил специальную штурмовую роту. Она с фронта связала противника, заставила его стянуть сюда основные огневые средства и живую силу, ослабив фланги. Этим воспользовался Красовский. Его батальоны начали охватывать с флангов высоту. Командиры 7-й и 8-й рот старшие лейтенанты братья Александр и Иван Легковы со своими подразделениями сумели прорваться в тыл противника, замкнув кольцо окружения. Прикрывшись со стороны Гурно пулеметами, они ударили по узлу сопротивления.

Фашисты яростно отбивались. Из Цишиц и Гурно немецкое командование пробовало помочь гарнизону высоты. Но, встретив фланговый огонь батальонов нашего полка и пулеметных заслонов, шедшие на помощь подразделения врага вынуждены были залечь. Тем временем красовцы продолжали сжимать клещи вокруг высоты. Вой переместился в траншеи, ходы сообщения, блиндажи. Бойцы гранатами, а если была возможность, толовыми зарядами разрушали огневые точки противника.

Высота вскоре была взята, хотя немцы сопротивлялись до последнего. Лишь единицы сдались в плен, да и те контуженые или раненые. Однако дальше продвинуться батальонам полка удалось всего на сто — сто пятьдесят метров. Противник прижал стрелковые цепи к земле плотным огнем, а затем попробовал отбросать их назад. Красовцы отразили контратаку — к сожалению, с немалыми для себя потерями — и приступили к оборудованию новых позиций, хотя немцы не оставляли попыток помешать инженерным работам.

В ходе боя несколько улучшила положение наша 5-я рота. Старший лейтенант Ковалев сумел столкнуть с невысокого холма — остатка старой дамбы, прикрывавшего дорогу из Лесных Халуп, — немецкий пехотный взвод и сам закрепился на этом холме. Теперь ружейно-пулеметным огнем мы контролировали выход дороги из деревни и могли более свободно маневрировать силами и огневыми средствами.

Несколько продвинулся вперед и наш сосед слева — 862-й стрелковый полк. Блокировав четырехамбразурный дзот, он левым флангом охватил деревеньку Доротка, а батальон капитана Геннадия Макурина вплотную подошел к высоте 177,9 и завязал огневой бой за нее. Высота в тактическом отношении давала большие преимущества противнику. Находясь между Дороткой, Лесными Халупами и Цишицами, она господствовала над окружающей местностью. Фашисты прекрасно это понимали и заранее подготовили ее к обороне. Уже на подступах к Доротке они нанесли с нее большой урон батальонам майора Василия Кожевникова. Оттуда же гитлеровцы держали под огневым воздействием левый фланг нашего полка. Потребовалось немало усилий, чтобы выбить немцев с этой высоты.

Шаг за шагом, метр за метром мы расширяли плацдарм. Каждый бугорок, каждую лощинку штурмовали по нескольку раз. Помню, как поросший небольшим кустарником взгорок несколько раз переходил из рук в руки. То же было и с домами на южной окраине Лесных Халуп. Не успел взвод Чалаганидзе из 4-й роты закрепиться в них, как командир роты старший лейтенант Дмитрий Оде-гов доложил: противник выбил взвод Чалаганидзе из деревни.

— Одегов, приказ знаешь — назад ни шагу! — вскипел было я. — Мы донесли о взятии домов в штаб полка.

Офицер переступил с ноги на ногу, на его небритых щеках заиграли желваки.

— Возьму, товарищ капитан. Ночью ворвусь и возьму, чтоб их черт побрал, эти дома. Фрицы навалились, как саранча. Чалаганидзе бьет их, а они прут и прут, у него же людей негусто. Вот и пришлось отойти.

— Обожди, не кипятись, Александр Терентьевич, — тронул меня за плечо только что вернувшийся с передовой капитан Бухарин. — Я видел, как четвертая дралась. Одегов прав, фрицы лезли как оглашенные. Видно, взбучку от старшего начальства получили, не считались с потерями. Чалаганидзе положил там их порядком, пока не подошли к концу боеприпасы.

Николай Яковлевич раскурил папиросу и продолжил:

— Знаю, как отход будет воспринят в наших верхах, но ничего не поделаешь, одной злостью тут не возьмешь.

— Да возьму я эти дома! Честное слово, возьму! Пусть только немного стемнеет.

— Посмотрим, посмотрим.

— А что смотреть-то, товарищ капитан. Под покровом темноты подберемся и ударим по фрицам. Ночью они не слишком-то ввязываются в бой, тем более в рукопашный, боятся.

Командир роты коротко изложил план. С наступлением темноты взводы сосредоточиваются в кустарнике на южной окраине Халуп и по общему сигналу без артподготовки идут на штурм.

— Но допустит ли противник это? Он ведь наверняка не дремлет. К тому же на мины и проволоку можно нарваться.

— Пока перед передним краем у него ничего нет. Там у меня наблюдают за фрицами посты. Немцы лишь успели оборудовать на огородах несколько огневых точек да отрыть траншею по колено, и та не сплошная. Все это мы видели, когда недавно шуганули, их оттуда.

— Шуганули и отдали назад. Теперь-то они не сидят сложа руки, а продолжают зарываться в землю.

— По возможности, не даем.

— Это-то хоть хорошо.

Я помолчал, окинул взглядом. Одегова. Низкорослый, широкоплечий, в каске и перепачканном обмундировании, старший лейтенант выглядел намного старше своих лет, хотя по-мальчишески облизывал языком полопавшиеся губы, шмыгал носом.

— Ну вот что, дома за тобой. Готовься к атаке. В том, что предлагаешь, рациональное зерно есть. Конечно, с нашей поправкой. Пока сосредоточиваешься, мы тут на флангах пошумим, а затем и по тылам пройдемся. Как, не возражаешь?

— Да, я только хотел об этом вас просить, — сверкнул глазами Одегов.

— Ну вот видишь, мыслим одинаково. Думаю, что Ковалев с Чугуновым тебе помогут. Сейчас доложу о нашей задумке командиру полка.

— Разрешите идти! — приложил руку к срезу каски Одегов.

— Идите!

Майор Павлюк одобрил наш план, хотя и не без упреков по поводу отхода.

— Но раз вы сами решили исправить оплошность, — сказал Валентин Евстафьевич, — на этот раз ограничимся разговором. Тем более что сейчас не до этого. Ваша задумка входит в общее намерение на ближайшие часы. Лесные Халупы должны быть взяты. Сколько можно топтаться перед ними, слушать нарекания! В общем, ты со своим Одеговым начинаешь, мы подключаемся. Боевое распоряжение получишь через полчаса. Там будет все конкретизировано, в том числе и ваша задумка учтена.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});