Лучший друг Бога - Филип Дик

Ник прочел:

— «Пусти — я должен уходить туда, где волнами нарциссы, лилии, где бедный фавн лежит под сонною землей — увенчан век его, — но там все мнится мне: выходит он в росе купаться по утрам и растворяется, как дым, пронзенный пением моим».

— Благодарю вас, — сказал Эймос Айлд.

— За что? — удивился Ник.

— За объяснение. — Он стал рисовать другую картинку. Черным карандашом он нарисовал женщину — горизонтально и под землей. — Там могила, — указал он карандашом. — Куда вы должны пойти. Ваша девушка именно там.

— А она услышит меня? — спросил Ник. — Узнает ли она, что я пришел?

— Да, — сказал Эймос Айлд. — Если вы будете петь. Но вы должны будете петь.

Дверь отворилась, и черный охранник позвал:

— Эй, мистер, пойдем-ка. В лазарет.

Ник медлил.

— А должен ли я принести туда нарциссы и лилии? — спросил он у Эймоса Айлда.

— Да, и запомните, что вам обязательно надо позвать ее по имени.

— Шарлотта, — сказал Ник.

— Да, — кивнул Эймос Айлд.

— Пойдем, — сказал охранник, положив ему руку на плечо и выводя его из комнаты. — Что толку болтать с малышами?

— С «малышами»? — переспросил Ник. — Вы так собираетесь их называть?

— Ну да, мы вроде бы уже так начали. Они ведь как дети.

— Нет, — сказал Ник, — они совсем не как дети. — «Они как пророки и святые, — подумал он. — Предсказатели, старые мудрецы. Но нам придется заботиться о них — сами они справиться не смогут. Они даже не смогут сами вымыться».

— Ну как, сказал он что-нибудь стоящее? — спросил у него охранник.

— Он сказал, что она услышит меня, — ответил Ник.

Они добрались до лазарета.

— Проходи внутрь, — указал охранник. — В эту дверь.

— Спасибо, — поблагодарил Ник. И присоединился к уже ожидающим своей очереди мужчинам и женщинам.

— Ну, — заметил черный охранник, — не слишком много.

— Достаточно, — отозвался Ник.

— Какие они жалкие, правда? — спросил охранник. — Я всегда хотел быть Новым Человеком, но теперь… — Он скривился.

— Уходи, — сказал Ник. — Я хочу спокойно подумать.

Одетый в черное охранник зашагал прочь.

— А ваше имя, сэр? — обратилась к Нику сестра, держа наготове ручку.

— Ник Эпплтон, — ответил он. — Я нарезчик протектора. — Он добавил: — И мне нужно подумать. Может быть, если бы я просто где-нибудь лег…

— Свободных коек нет, сэр, — сообщила сестра. — Но ваша рука… — Она осторожно дотронулась до нее. — Мы можем поправить ее.

— Хорошо, — кивнул он. И, прислонившись к ближайшей стенке, стал ждать. А пока ждал, он думал.

Адвокат Гораций Денфельд бодро вошел в приемную канцелярии Председателя Совета Уиллиса Грэма. В руке у него был дипломат, а выражение его лица и даже его походка демонстрировали дальнейшее совершенствование его способности вести дела с позиции силы.

— Будьте любезны, сообщите мистеру Грэму, что я желаю представить ему некоторые дополнительные документы касательно его алиментов и собственности…

Мисс Найт взглянула на него из-за стола и сказала:

— Вы опоздали, консультант.

— Прошу прощения? Вы хотите сказать, что он сейчас занят? Мне придется подождать? — Он сверился со своими наручными часами в бриллиантовой оправе. — Я могу ждать самое большее пятнадцать минут. Будьте любезны уведомить его об этом.

— Его нет, — произнесла мисс Найт, опуская остренький подбородок на переплетенные пальцы — неторопливый, уверенный жест, отмеченный Денфельдом. — Все его личные проблемы — в частности, и ваша с Ирмой… теперь со всем этим покончено.

— Вы имеете в виду, из-за этого вторжения. — Денфельд раздраженно потер ноздрю. — Ну что ж, мы будем Преследовать его судебным предписанием, — заявил он, хмурясь и напуская на себя самый свирепый вид. — Куда бы он ни уехал.

— Уиллис Грэм, — сказала мисс Найт, — уехал туда, где его не достанут никакие предписания.

— Вы хотите сказать, что он умер?

— Он просто ушел из нашей жизни. Теперь он вне той Земли, на которой живем мы. Он у своего врага, своего старого врага, — и с тем, кто может стать новым другом. Так, по крайней мере, можно надеяться.

— Мы отыщем его, — пообещал Денфельд.

— Хотите пари? На пятьдесят юксов?

Денфельд заколебался:

— Я…

Мисс Найт вернулась к своей машинке, а затем, на секунду оторвавшись от нее, сказала:

— Всего хорошего, мистер Денфельд.

Денфельд замер у ее стола — что-то привлекло его внимание, и затем он потянулся, чтобы взять это: маленькую пластиковую статуэтку, изображавшую человека в мантии. Какое-то время он держал ее в руках — мисс Найт попыталась не обращать на него внимания, — но он все стоял, ощупывая статуэтку, разглядывая ее внимательно, торжественно. Лицо его приобрело удивленное выражение, словно он ежесекундно подмечал что-то новое в пластиковой фигурке.

— Что это? — спросил он у мисс Найт.

— Статуэтка Бога, — ответила мисс Найт и прервала свое суетливое стрекотание на машинке, разглядывая Денфельда. — У многих такие есть — это же повальное увлечение. Разве вы не видели их раньше?

— А Бог выглядит именно так? — спросил Денфельд.

— Нет, конечно же нет; это ведь только…

— И все же это Бог, — сказал он.

— Ну, вообще-то да. — Она смотрела на него и видела в его взгляде удивление, его сознание сузилось до восприятия одного лишь этого предмета… И тут она поняла: «Ну конечно же, Денфельд — Новый Человек. И я наблюдаю за тем самым процессом — он становится малышом». Встав из-за стола, она попросила:

— Присядьте, пожалуйста, мистер Денфельд. — Она довела его до кушетки и усадила… «Он забыл о своем дипломате, — дошло до нее. — Забыл окончательно и бесповоротно». — Может, мне вам что-нибудь принести? — спросила она, не найдя ничего лучшего и пребывая в затруднении. — Может быть, коки? Или дзиня?

Денфельд глянул на нее широко распахнутыми, полными надежды глазами.

— А можно мне вот это? Чтобы хранить?

— Конечно, — ответила она и почувствовала к нему сострадание. «Еще один из немногих оставшихся Новых Людей дождался своей очереди, — подумала она. — И где теперь его высокомерие? Где оно у остальных?»

— А Бог может летать? — спросил Денфельд. — Может ли Он раскинуть руки и полететь?

— Да, — кивнула она.

— Когда-нибудь… — Он вдруг замолчал. — Мне кажется, все живые существа будут лететь — или бежать — или хотя бы ползти; кто-то быстро пойдет, как в этой жизни, но большинство будут лететь или ползти. Выше и выше. Непрестанно. Даже слизняки и улитки — они поползут очень медленно, но когда-нибудь они это сделают. Все они в конце концов это сделают — не важно, как медленно они будут ползти. Оставляя позади долгий путь — ведь это должно быть сделано. Вы согласны?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});