Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

По той информации, что скопилась у Гловитца, команда Вьюгина занималась экстрасенсорным поиском вражеских лазутчиков и показала себя достаточно эффективным подразделением. Хотя опять же её успехи могли быть инициированы присутствием экзора Волкова. Главным же её достижением был срыв операции на Байкале, затеянной прежними Поводырями, в том числе Владыкой. Тем не менее на Вьюгина стоило обратить внимание и включить работу с ним в план операции для выявления экзора. Он мог быть чрезвычайно полезен.

После завтрака Гловитц позвонил Есенберлину по лонг–рации:

— Мне нужны сведения о полковнике ФСБ Вьюгине.

— Вряд ли «Триэн» работает с ним после программирования, — заметил министр.

— Пусть это вас не беспокоит, господин Жужжу–наср. Установите наблюдение за ним и его женой, добудьте о нём всё, что сможете, взломайте для этого сеть ФСБ. Надеюсь, вас не надо учить, что делать.

— Хорошо, — после паузы пообещал министр.

Гловитц лучезарно улыбнулся появившемуся в номере российскому священнику Чаплису, с которым должен был вести переговоры о положении религиозных сект в России, и подумал, что договориться с ним будет легче, чем с Поводырём Есенберлином.

Чаплис был «своим».

* * *

Шехерезада ворвалась домой как снаряд, сбросила шубку, поискала мужа, нашла его в кабинете у компьютера:

— За мной следят!

Афанасий оторвался от экрана, в объёме которого сражались бойцы: монстровидный пришелец и земной рыцарь с мечом.

— С чего ты взяла?

— Он шёл за мной от работы! Потом появилась девушка в блестящей куртке, она сопровождала меня аж до подъезда!

Афанасий выключил компьютер, увлёк жену на диван, взял её руки в свои.

— Поподробнее и помедленнее.

Шехерезада послушно вздохнула два раза полной грудью, начала рассказывать о своих подозрениях.

Он выслушал её спокойно, однако разуверять в умозаключениях не стал, так как хорошо знал чувствительность Шехерезады и слишком хорошо — жуткую расчётливость агентов АПГ. Если они что–то затевали, то доводили дело до конца.

— Ты их запомнила?

— Конечно.

— Опиши.

Шехерезада подробно пересказала всё, что запомнила.

— Хорошо, переодевайся, купайся, всё будет хорошо.

Она ушла в ванную, а Вьюгин позвонил Войновичу.

— Ну, паренёк — наш человек, — ответил рассудительно Георгий Евсеевич, — мы давно сопровождаем наших людей, ты знаешь. Кстати, тебя тоже.

— Я знаю.

— А вот девица — что–то новое. Успокой жену, я выясню обстоятельства и перезвоню.

Генерал действительно позвонил через полчаса:

— Ты дома?

— Смотрим с Шехой боевик.

— Почему боевик?

— Хорошо отвлекает от действительности.

— Не зря ты психолог. Мы сейчас к тебе подъедем.

— Жду.

Кого имел в виду Войнович под местоимением «мы», спрашивать Афанасий не стал, только предупредил жену:

— К нам будут гости, накроешь стол?

— Ой, а у нас ничего нет, — огорчилась Шехерезада. — Я в магазин только завтра собиралась.

— Я видел конфеты.

— Конфеты есть, охранник подарил, и хорошая выпечка — «Ягодное лукошко» с черникой — осталась, а из мясного…

— Мясного не потребуется, ставь чайник.

Шехерезада убежала на кухню.

Афанасий набросил рубашку с изображением морды льва на груди, приготовился ждать, но уже через две минуты в дверь позвонили.

Гостей оказалось двое: Георгий Евсеевич и координатор «Триэн» Тамерлан, отец Шехерезады.

Она, выглянув из кухни, бросилась отцу на шею:

— Папа! Как здорово, что ты зашёл!

— Хорошо выглядишь, — проворчал он, покосившись на Афанасия.

— Меня на руках носят, — улыбнулась женщина, бросив на мужа лукавый взгляд.

Афанасий отступил назад:

— Проходите.

Тамерлан снял коричневую куртку с меховой оторочкой, остался в деловом костюме такого же цвета, с золотистым галстуком, превращавшим его в бизнесмена.

Мужчины прошли в гостиную. Через минуту к ним присоединился Георгий Евсеевич в отлично сшитом тёмно–зелёном костюме с красноватым отливом.

Шехерезада принесла чайник, чашки, конфеты.

— Может быть, сварить кофе?

— Не надо, спасибо, — улыбнулся генерал. — Кофе на ночь не пью. И мы ненадолго.

— Побудь пока там, — кивнул на дверь спальни Захария Салахетдинович.

Шехерезада безропотно скрылась за дверью.

Афанасий почувствовал нарастающее волнение, сел попрямее.

— Слушаю вас.

— Новости тревожные, — сказал Войнович, беря в руки чайник. — Во–первых, в Москву с деловым визитом прибыл некий бельгийский священник Велкам, в котором мы подозреваем маэстро Гловитца.

— Вице–президента Интерпола?

— Начальника контрразведки АПГ на Земле, — с нажимом добавил отец Шехерезады, потянувшись за чашкой.

— Вы не ошибаетесь?

Тамерлан бросил на Афанасия изучающий взгляд из–под бровей, и Афанасий добавил:

— Извините.

— Точных данных у нас нет, — согласился Войнович, — но в Бельгии Гловитца нет, а у бельгийского священника Велкама такие же белые глаза, как у господина вице–президента. То ли это сбой программы маскирующего устройства, то ли Гловитц не обратил внимания на данное обстоятельство.

— Либо презирает нас настолько, — добавил Захария Салахетдинович, — что подчёркнуто дразнит: вот, мол, какой я крутой, попробуйте взять.

Помолчали.

Войнович съел конфету, запил чаем, пососал дольку лимона.

— Скажешь спасибо хозяйке, умеет чай заваривать. Теперь о главном. Активность Гловитца вполне объяснима: он сильно расстроен после того, как дважды упустил Волкова.

Афанасий поднял глаза.

— Рома в курсе? Где он сейчас?

— Отдыхает, — дипломатично ответил Войнович. — По нашим сведениям, Гловитц решил лично отыскать Волкова, а также организовать операцию по уничтожению нашего главного центра управления.

Афанасий прищурился, окинул вопросительным взглядом лица собеседников.

— Но у нас же… нет центра.

— Это знаем мы. У Поводырей всё по–другому. Есть главная контора, в Европе, есть командные пункты во всех странах, и есть базы. Поэтому мы решили, пользуясь случаем, подыграть господину Велкаму и «сдать» ему центр.

— Как российское подразделение «Викиликса»?

— Мыслишь правильно, — кивнул Войнович. — После этой мнимой операции министру МВД пришлось подать в отставку. Правда, сегодня он отозвал заявление из администрации президента. Что означает: Гловитц–Велкам дал ему какое–то задание.

— К примеру, объявить официальную охоту на Волкова под видом поиска «государственного преступника», — проворчал Тамерлан.

— Понятно.

— Об этом мы узнаем завтра утром, — сказал Войнович.

— Что я должен делать?

Гости переглянулись.

— Мне нравится его деловой подход, — улыбнулся Георгий Евсеевич.

— Нужно провести отвлекающий манёвр, — сказал Тамерлан. — Сделать так, чтобы Гловитц окончательно поверил в наличие в Москве центра управления «Триэн».

— Лучше в Подмосковье, меньше риска. Тем более что у нас там находятся кое–какие запасные базы и информационно–статистическое управление. Твоя задача — повести за собой ищеек Есенберлина.

— Нужно сопровождение.

— Дадим.

— Я имею в виду информационное: впрыснуть порцию «дезы», создать видимость сходящихся к центру потоков информации. Плюс маневры с приковыванием внимания.

— Об этом и пойдёт речь. Есть одно «но». Гловитц очень мощный пси–манипулятор и свободно читает мысли других. Поэтому работать надо на полном серьёзе, иначе операция сорвётся. Простого кодиранта ему не подсунешь. «Деза» должна просочиться такая, чтобы комар носа не подточил. Кроме того, и Гловитц, и Есенберлин положат глаз на того, кого уже знают: на Олега Харитоновича и на тебя. За тобой уже пошли.

— Лично я ничего не заметил, — нахмурился Афанасий.

— Они установили слежку за Шехой, — напомнил Тамерлан. — А значит, знают, что она твоя жена.

— Девушка, которая шла за ней до подъезда!

— Шехерезаду охраняли, парни тоже не зря хлеб едят и кое–кого заметили, в том числе и твою девушку.

— Не слишком ли демонстративно устроена слежка?

— Возможно, это сделано намеренно, чтобы ты задёргался. И ты «задёргаешься». За тобой они тоже устроят слежку, а мы будем следить за ними и готовить свой ответ. Сможешь потерпеть три–четыре дня?

— Речь не обо мне. Шеха… Шехерезада нервничает.

— Она не будет нервничать, — сдержанно объявил Тамерлан. — Хотя тебе придётся больше уделять ей внимания.

— Может, её куда–нибудь на время отправить? — предложил Войнович.

Дверь в спальню открылась, на пороге возникла Шехерезада с горящими щеками.