Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий - Сергей Анчуков

Лишен такого недостатка, как начальственная осмотрительность.

Предвосхищая уважаемого А. Квашнина с большим коллективом референтов из подчиненного ему ГШ ВС (в самом деле, не сам же он будет писать ответы на весьма специфические вопросы главного редактора популярной в военных кругах газеты) воспользуемся оперативной паузой в обмене мнениями, и с позиций пока еще здраво мыслящих гражданин России с опытом военной и государственной деятельности внесем ясность по существу заданных вопросов.

Поскольку они касаются нас и нашей чести в первую очередь.

Итак...

Первый ВОПРОС. В советские времена военную стратегию и военную политику определял ЦК КПСС. Конечно, в этой сфере он опирался на военных и на руководителей ВПК, однако окончательное решение всегда принималось на Старой площади. Зато военные получали исчерпывающие указания по узловым вопросам. Считаете ли вы, что в последние годы военные получали четкие и выполнимые политические установки в сфере военного строительства, в военной политике и в стратегии?

Ответ: Мы так не считаем, хотя бы потому, что сегодня с "военными" мало кто считается, в силу отсутствия опасности извне для тех, кто курирует военную сферу. Как и для тех, кто озабочен проблемами выживания, при постоянной угрозе со стороны "государства в лице первых". Тем более никому не нужно "просвещенное мнение" военных, при почти полном отсутствии какой либо стратегии, в том числе в принятии решений.

Причины порочности современной системы принятия решений, в отсутствии какой бы то ни было ответственности и государственной политики, главенствующей над военной стратегией. В обществе, где "элита" и дно живут по принципу удовлетворения трех "Б" (бабки, бани и бабы) и одного "В" (водка), ожидать "четких и выполнимых указаний" не приходится. Тем более в военной сфере, где должны присутствовать несколько иные жизненно важные цели и способы их достижения, основанные на незыблемых законах обеспечения национальной безопасности России, в том числе военными средствами. Достижения, не зависимо от "умонастроений вечно дессидентствующей элиты", а так же степени отупения народных масс, люмпенизированных за время демократических преобразований.

Никто не будет отрицать, что с разрушением "стержня власти - КПСС" была разрушена стройная система принятия и реализации ответственных государственных решений. Каждый из нас почувствовал на собственном опыте, пагубность злой волей принятых решений и не меньшее зло политического безволия, одинаково безответственных на этом свете "власть имущих".

Вопрос ВТОРОЙ. По мнению ряда экспертов (к их числу, по всей видимости, относятся в подавляющем большинстве ни дня не служившие в ВС и не командовавшие войсками представители правящей элиты, - замечание ответчиков), характерными чертами российской стратегии за последние годы стали противоречивость, пассивность и непоследовательность. Почему это происходит? Не утрачивает ли наша страна свою самостоятельность в определении военной стратегии?

Ответ. Было бы странно ожидать другое. Незнание элементарных вещей и отсутствие всякого опыта у современных "стратегов" с неизбежностью может породить только противоречивость "суждений", не желание найти средства, к тому же - пассивность, а политическое безволие - непоследовательность и спародические действия. В самом деле, в здравом уме никому не придет в голову сравнивать "маневры роты ВДВ на Балканах" в прошлом году с "беспримерным переходом фельдмаршала Суворова с войсками России через Альпы", а шестилетнюю суету ОГВ в Чечне, в условиях кризисного состояния России в настоящем, с сильными решениями советских политиков и стратегов на Кавказе в военном 1944 году.

"В определении линии военной стратегии" России давно, начиная с середины 80-х лет, нет ничего собственного. Есть только плохое применение уроков американской (европейской) "демократии", двоечниками по определению, тех, кто сегодня мнит себя выдающимися политиками, стратегами и хозяйственниками, в то время как для них необходим, по меньшей мере, политический и военно-стратегический "ликбез".

Можно ли при полном безмыслии и пассивности быть последовательным и самостоятельным?

Ответ очевиден.

Третий вопрос. За последние пятьдесят и даже более лет ни одна из разработок отечественной военной науки не приобрела мирового статуса. Подчас складывается впечатление, что российская теория глубокой операции - это последнее, чем может гордиться российская военная наука. Мы с трудом, благодаря усилиям нескольких энтузиастов, осваиваем наследие русской эмиграции.

В чем причина такой теоретической нищеты? Как ее преодолеть?

Ответ. Практика критерий теоретической и научной истины, которая сама по себе относительна. Поэтому ваше утверждение, прозвучавшее в вопросе, не вполне соответствует реалиям. И, пожалуй, самое главное в части оценки военной науки, состоит в том, что ВС СССР никогда в послевоенные годы всерьез не применялись.

И, слава Богу.

Но теория действительно застыла и "зациклилась" на изучении абсолютизированного опыта прошлой войны. В то же время остается незыблемым принцип "важнее не кто больше убьет, а кто кого передумает" перед решающим шагом к массовому убийству в мировой войне. 50 лет мира в этом смысле дорого стоят, и в немалой степени они были обеспечены стратегией сдерживания, присутствием ВС, высокой выучкой офицеров и подготовкой войск (сил) СА и ВМФ.

В мирные годы СА показала удивительные образцы стратегических действий. Достаточно напомнить ввод войск в ЧССР и ДРА.

Но одновременно с этим для Армии "ужасы мирной жизни" оказались так же губительны как для военной науки снобизм, казенщина, пустословие, штампы и засилье дутых авторитетов. Военная наука оказалась пораженной авторитарностью и верхоглядством.

В последнее время это подтверждается словесной тарабарщиной, терминологической эквилибристикой, усугубляется применением американизмов и обкатанных штампов. Не исключение и публикации в НВО, не только на аналитические, сугубо специальные, но и, например, исторические темы. Главный и, пожалуй, преобладающий принцип при публикации в большинстве изданий звание, должность, имя "на слуху" или откровенный заказ.

Можно ли рассчитывать на появление свежей мысли, "если мнение генерала (даже если по уровню мышления он более похож на ефрейтора), всегда вернее мнения полковника, а мнение последнего всегда правильнее мнения капитана". Это в то время, когда именно неординарные мысли капитанов следовало бы выслушать в первую очередь для принятия решений в крититческой ситуации.

При всем том, в прошлом все же была "разборчивость", - в газетах не печаталась чушь и глупость. Сегодня можно увидеть откровенную ересь, выданную за "глас божий".

Преодоление этих процессов в науке и в военной публицистике - и есть путь к выздоровлению. Но только вместе с "больным обществом", для которого присущи те же пороки и недостатки.

Четвертый вопрос. Соответствует ли нынешняя система принятия решений по вопросам военного строительства требованиям времени? Не требуют ли серьезные решения в оборонной сфере более детального обсуждения в Федеральном собрании? Иными словами, не считаете ли Вы, что затормозилось внедрение в жизнь принципа гражданского контроля над военной сферой?

Ответ. Оставим в стороне оценку системы, об этом уже было сказано. Поставим вопрос несколько иначе, стоит ли решение сложных проблем военного строительства выносить на всенародный референдум с участием населения или на обсуждение его представителей? (Что по сути одно и то же, хотя опыт учит, что во втором варианте существует еще большая вероятность получить заведомо более худшие результаты) Прибавили что-либо положительного "абсолютная прозрачность решений и гражданский контроль" в весьма деликатной военной сфере, в разрешении проблем военного строительства в условиях полной безответственности за принятие решений, не только в ГД, но и в прочих государственных органах? Включая, в известной мере, и органы военного управления.

Не кажется ли Вам, что превращение порочной идеи, например, "прозрачности и контроля" в фетиш, в отсутствии главного: знаний и ответственности, привело к противоположным, чем ожидалось результатам? Если это так, то как, вы выразились, "заторможенность тенденций" в военно-государственной сфере вполне закономерна, и объяснима. Она не может не поощряться обществом не только с точки зрения осознанного российского военного опыта, здравого смысла, государственных интересов и безопасности общества, но и на уровне осознания опасности и ответственности каждым из здравомыслящих граждан. Большинства, а не отдельных озабоченных иными проблемами личностей, даже временно пребывающих в должностях президентов, сенаторов и депутатов.

Более всего это касается офицеров и генералов, которые служат не церкви, не капиталу и, даже, не президенту. Не "идеалам демократии", а только Отечеству-России и народу.