Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

отношении евреев были менее строгими, чем в других местах гитлеровской империи. Отчасти это объяснялось тем, что экономика города была близка к краху, ощущалась острая нехватка продовольствия, и немцы не хотели нарушать ту коммерческую деятельность, которая существовала.42 Нацисты относились к испаноязычным сефардам не иначе, чем к ашкеназам центральной и восточной Европы. Как только нацисты решили действовать, они сделали это быстро и эффективно - за этими действиями стояла злая рука Адольфа Эйхмана. В феврале 1943 года евреи были заключены в гетто. Распространялись слухи о том, что их депортируют в Краков для работы на резиновых фабриках, и 15 марта первый поезд с жертвами отправился в Польшу. К августу город был почти полностью Judenrein, говоря современным немецким языком. В течение нескольких недель 43 850 салоникских евреев были преданы смерти, большинство из них было отравлено газом сразу по прибытии в Освенцим и другие места.43 Итальянский консул спас некоторых, а отдельные греки, в том числе священнослужители, часто делали все, что могли; испанские власти иногда были готовы помочь тем, кого они считали своими давними соотечественниками-испанцами. Тем не менее, в Греции нацистам удалось уничтожить 85 процентов еврейской общины.

Так, спустя три с половиной века, прекратила свое существование старая Салоника. Первым из великих портовых городов пала Смирна. Падение Смирны привело к гибели, возможно, 100 000 человек. Салоники испытали дополнительный ужас индустриальной машины для убийства. Разрушение портовых городов восточного Средиземноморья продолжится и после Второй мировой войны, но уже без таких ошеломляющих жертв. Каждый из них обрел исключительную идентичность как греческий, турецкий, еврейский или египетский город. На западе портовые города, объединявшие людей разных культур и религий, тоже приходили в упадок. Ливорно вошел в состав объединенной Италии задолго до этих событий, и уже в середине XIX века его элита, отождествляя себя (независимо от происхождения) с Италией, все больше обращалась к профессиям и некоммерческой карьере, поскольку город терял свои особые привилегии и уступал первенство Генуе и другим соперникам.44 После Первой мировой войны Триест был отделен от Австро-Венгрии, и географическое положение, которое раньше было его преимуществом, теперь превратилось в неудобство, так как город оказался зажат новым королевством сербов, хорватов и словенцев, а Австрия стала маленьким и незначительным государством за Альпами, не определившимся со своей культурной и политической идентичностью. Затем, после Второй мировой войны, он стал костью раздора между Италией и Югославией, получив двусмысленный статус "свободного города" до 1954 года. Его самобытная культурная идентичность, или, скорее, множественность идентичностей, оказалась не в состоянии пережить эти политические и экономические изменения.

Яффо изменился более внезапно, хотя он уже утратил свою множественную идентичность, поскольку Тель-Авив превратился в отдельный неарабский город. В течение нескольких недель весной 1948 года, накануне рождения Израиля, десятки тысяч яффских арабов бежали на кораблях или по суше, ища убежища в Газе, Бейруте и других местах. Организация Объединенных Наций определила Яффо в качестве эксклава предполагаемого арабского государства, которое должно было сосуществовать с еврейским государством в Палестине. После бомбардировки еврейскими войсками в конце апреля население Яффо сократилось. Лидеры арабской общины, численность которой к этому времени составляла всего около 5 000 человек, сдали город 13 мая, за день до провозглашения государства Израиль на проспекте Ротшильда в Тель-Авиве.45 После этого Яффо превратился в пригород Тель-Авива с арабским меньшинством, что стало почти обратной ситуацией по сравнению с тем, что было сорок лет назад, а те, кто уехал, оказались не в состоянии вернуться. В Александрии окончательный акт был отложен до 1956 года, когда за национализацией Суэцкого канала последовали экспроприация и изгнание итальянцев, евреев и других жителей по приказу Гамаля Абдель Насера. Город восстановился как крупный мусульманский арабский город, но его экономика упала. Кое-что осталось от старой Александрии, но в основном в виде кладбищ - греков, католиков, евреев и коптов. Что касается кладбищ Салоник, то огромное еврейское кладбище уже было разорено нацистами - все до единой могилы. Сейчас на его месте находится огромный кампус Университета Аристотеля в Салониках: "И есть такие, которым нет памятника".46

 

 

Mare Nostrum - Снова, 1918-1945

 

I

 

В то время как большинство морских операций в Средиземноморье во время Первой мировой войны происходило на востоке и в Адриатике, в водах, омывающих берега распадающихся империй Османов и Габсбургов, все Средиземноморье стало местом соперничества между 1918 и 1939 годами.1 В центре борьбы за овладение Средиземноморьем находились амбиции Бенито Муссолини после того, как он получил контроль над Италией в 1922 году. Его отношение к Средиземноморью колебалось. В некоторые моменты он мечтал об итальянской империи, которая простиралась бы до "океанов" и предлагала Италии "место под солнцем"; он попытался воплотить эту мечту в жизнь вторжением в Абиссинию в 1935 году, которое, помимо того, что было очень сложным как военная кампания, стало политической катастрофой, поскольку лишило его того внимания, которое до тех пор проявляли к нему Великобритания и Франция. В другое время его внимание было сосредоточено на самом Средиземноморье: Италия, говорил он, - это "остров, который вдается в Средиземное море", и все же, зловеще соглашался фашистский Большой совет, это остров-тюрьма: "решетки этой тюрьмы - Корсика, Тунис, Мальта и Кипр. Охранники этой тюрьмы - Гибралтар и Суэц".2

Итальянские амбиции были подкреплены мирными договорами, заключенными в конце Первой мировой войны. Италия не только сохранила за собой Додеканес, но и оттеснила австрийцев на северо-востоке Италии, и получила большую часть Italia irredenta, "неискупленной Италии", в виде Триеста, Истрии и, вдоль далматинского побережья, Зары (Задара), которая стала известна благодаря превосходному вишневому бренди, производимому семьей Луксардо. Фиуме (Риека) в Истрии был захвачен в 1919 году разношерстной частной армией поэта-националиста д'Аннунцио, который объявил его резиденцией "итальянского регентства Карнаро"; несмотря на международное сопротивление, к 1924 году фашистская Италия включила его в состав отечества. Одним из странных проявлений, показывающих, насколько важным было прошлое для фашистской мечты, стало создание институтов, призванных способствовать серьезному изучению (и italianità, "итальянскости") корсиканской, мальтийской и далматинской истории. Любой, кто бродил по большому церемониальному проспекту, проложенному вдоль Римского форума через сердце древнего Рима, мог полюбоваться большими картами Римской империи, на которых было показано, как она выросла из крошечного поселения на Палатинском холме в империю Траяна, охватывающую все Средиземноморье и земли далеко за его пределами. Албания, шатко державшаяся в независимости с 1913 года, также попала в поле зрения Италии: центральный банк Албании находился в Риме; ее новый правитель, король Зог, отчаянно нуждался в финансовой и политической поддержке со