Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора! - Андрей Олегович Белянин

они замышляют – готовят план побега хозяев или, наоборот, нападения на плечистую Ириду. И то и другое было сопряжено с серьёзной опасностью, поэтому ослики выжидали.

Мужчины же молча пожали друг другу руки и, едва волоча ноги, как каторжники на Нерчинском тракте, послушно следовали за широкой спиной женщины. Как будут выкручиваться – не представлял ни один, знали бы – договорились бы заранее.

Когда тихо вошли в палатку, Ирида поправила одеяло у спящей дочки и, приложив палец к губам, предостерегая не шуметь, потребовала:

– Рассказывайте, почтеннейшие.

Такую просьбу (приказ – угрозу – ваше последнее слово) оставлять без внимания было чревато. Гибель всё равно неминуема, так попробуем хотя бы её отсрочить, – переглянувшись, сообразили оба. Поэтому кинулись жарко шептать, размахивая руками и перебивая друг друга…

– Вообще-то я был против. Чё я, раньше стриптизёрш не видел? Да я такое видел, я в Амстердаме по кварталу красных фонарей, как пожарная машина с мигалкой, рассекал и всем им в окошко язык показывал!

– Почтеннейшая, всё было достойно, чинно и благородно, не слушайте моего высокорослого друга, он нахватался немусульманских слов и конкретно базарит не по делу. Мы пили чай, ели плов, кушали инжир, вели умные беседы о непостижимости замысла Творца, создавшего нас и… вот даже его…

– Короче, я вообще не при делах. Моё дело было предложить, и никто не скажет, что хавчик был дешёвый или вино кислятиной. Не-а, если кто вдруг пережрал жирного и сел на жидкий стул, так нечего валить на меня! Причём ни в каком смысле ничего на меня ни валить, ни вываливать!

– А я сразу сказал ему, уважаемая, пойдёмте домой! Посидим в узком кругу, тихо, по-семейному, поиграем с ребёнком в козлодрание, благо один больной козёл у нас всегда есть…

– Вот за козла сейчас кто-то ответит. Можно он ответит? Я быстро, без пыли и шума, один раз в глаз и не…

– Так интересно, – восхищённо всплеснула ковшеобразными руками госпожа аль-Дюбина, – а где мой возлюбленный муж?

Лев и Ходжа широко улыбнулись.

– Я спросила, где мой Ахмед?

Оболенский и Насреддин виновато развели руками.

– Вы что, где-то его потеряли, и он не придёт домой, оставив нашу постель холодной, дочь без отеческого поцелуя, лавку без хозяина, а меня без массажа пяток на ночь?!!

Оба провинившихся честно прикрыли головы руками, прекрасно понимая, какая сейчас разразится буря. Но, к их глубочайшему удивлению, грома и молний не последовало.

Могучая богатырша встала, выпрямилась во весь рост, два раза глубоко вдохнула, пробормотала что-то вроде «он давно хотел от меня сбежать…» и рухнула, как подрубленное дерево, благо что ещё на подушки и ковёр. Годы семейной жизни не устройнили её талию, но гармонично добавили ещё килограммов шестьдесят везде и во всём. Левой ногой она почти задавила Ходжу, Оболенский успел отойти, но за миг до потери сознания могучая рука сгребла его за воротник и пальцы не разжала…

Глава 24

Если вы уже отдали женщине руку и сердце, то смысл так нервничать из-за кошелька?

Сонька Золотая Ручка

– Лёва-джан, спаси… меня из-под неё! Дивная ножка этой… замечательнейшей из женщин… она же мне пузо раз-да-ви-ит…

– Скажи спасибо, что не ниже, – хрипел бывший москвич, пытаясь безрезультатно высвободиться из мёртвой хватки. – Вот меня она сейчас… задушит, точно! Ну вцепилась же, лучше б мужу так вцеплялась в…

– Тогда бы она давно была вдовой, – резонно поправил домулло и опомниться не успел, как словил первый удар кривым деревянным мечом по голове!

– Мама спит? Мама, а я не сплю! Мама, теперь мне можно их убить?!

Малышка проснулась и без малейшего предупреждения, невзирая на чины и лица, кинулась творить то, что ей казалось самым правильным на свете. А если кто дрался с детьми, то знает – ребёнок силу не соизмеряет, и если уж лупит, то от всей души…

– Девочка… Ай! Зачем так делать… Ай! Дяде Насреддину больн… ай-ай! Кто воспитал эту агрессивную мартышку, храни Аллах её мужа, вай дод…

– Не повышай голос на чужого ребёнка, засудят! Поговори с ней ласково-о-о, ой-ё! Ить прямо по коленной чашечке… Зараза мелкая, чтоб… чтоб к ней на день рождения Карлсон прилетел и весь торт сожрал в одну харю!

– Ну ты так уж не зверствуй, почтеннейший…

– А Карлсона тоже можно убить? Я убью!

Ослики, на пару сунувшись было в палатку, с первого взгляда правильно оценили обстановку и дали задний ход. Судя по всему, бухарский эмир быстро освоился в новой шкуре и показал себя хорошим учеником, набираясь от уличного бродяги Рабиновича всего и всякого. В основном полезного умения не лезть куда не просят. Вот как сейчас…

Да, неизвестно, сколько бы ещё достойная продолжательница маминых воинских традиций гасила по головам наших друзей – пока меч не сломается либо сама из сил не выбьется? Поймать и прижать малютку к ногтю ни Лев, ни Ходжа не сумели, девонька оказалась юркой и деятельной. Сама Ирида аль-Дюбина приходить в сознание категорически отказывалась, и нашу парочку спасло просто чудо. Оно было одето в женское просторное платье, на голове скособоченная чадра под сползающей на пьяные глаза девичьей тюбетейкой, в руках кувшин вина и походка как у матроса в девятибалльный шторм…

– Папочка?! Папа! А мама спит, а я тут всех убила, я хорошая, правда?!

Ахмед радостно икнул, опустился на колени, свободной рукой прижал к себе дочь и одарил малышку нетрезвым поцелуем в нос.

– Ты вернулся, муж мой? – мгновенно пробудилась могучая Ирида.

Освобождённые Лев и Ходжа рванули было к долгожданной свободе, но не успели.

– Не спешите, почтеннейшие, сначала вам придётся объяснить мне, скромной женщине, что вы сделали с моим нежно любимым супругом, что он заявился домой лишь под утро, пьяный и в таком непотребном виде?!

Башмачник Ахмед отпустил дитя, отставил кувшин, послал воздушный поцелуй жене и рухнул во весь рост на только что нагретое ею место. Добиться от него чего-либо в таком состоянии было абсолютно невозможно. Внебрачная дочь визиря сдвинула густые брови, на всякий случай дважды взболтала мужа, как прогорклое масло, поняла, что результат – ноль в чистом виде, и, зевнув, улеглась рядом. Амука нырнула к ней под бочок.

– И вы ложитесь вон там, на ковре, уважаемые. До утра ещё есть время выспаться, а потом мы все вместе поговорим за пиалой зелёного чая обо всём случившемся. Аллах да ниспошлёт вам благоразумие не бежать.

– И не собирались, – хором соврали Оболенский с домулло. – Наша совесть чиста, а всё остальное – происки шайтана!

Последнее высказывание примирило всех, а вскоре из палатки торговца обувью доносился лишь дружный храп и сонное сопение…

Мрачный шайтан стоял в дальнем углу, сосредоточенно грыз ногти и терпеливо перебирал в памяти все свои сегодняшние грехи против человечества. Вроде бы их было много, это логично, даже нормально, но