Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич

Навеки, светик мой, твоя старая

Девочка.

Бог да благословит и защитит тебя! Надеюсь, что рука у Бэби не очень болит.

Ц.С. 27 июня 1916 г.

Моя голубка!

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо.

Конечно, ты можешь привезти с собой А., хотя было бы спокойнее, если б мы могли провести эти несколько дней одни!

Я отправил тебе обратно телеграмму Келлера; я велел Алексееву сообщить ему, что его корпус остается за ним до его возвращения!

Как несносно, что Герм.[913] опять появился на горизонте! Я буду сегодня говорить со Шт. Завтра днем состоится совещание с министрами. Я намерен быть с ними очень нелюбезным и дать им почувствовать, как я ценю Шт., и что он председатель их.

Никак не могу понять, почему открытие выставки военных трофеев вдруг стало такой торжественной церемонией и продолжаю находить совершенно ненужным твое присутствие или даже присутствие девочек.

Мне кажется, что Мишин Георгиевский комитет все это делает для своего собственного прославления. Я получил телеграмму от их вице-председателя сен. Добровольского (друга Миши), извещающего меня о дне открытия.

Как было бы хорошо, если б ты приехала сюда между 3 и 11 июля! Тогда Ольгины именины. Завтра начинается грязевое лечение Бэби. M-r Жильяр надеется получить месячный отпуск, — бедняга, действительно, устал.

Да благословит Бог тебя и девочек! Нежно целую тебя, мое милое Солнышко. Навеки твой

Ники.

Ц.С. 28 июня 1916 г.

Горячо любимый ангел мой!

Горячее спасибо тебе за твое дорогое письмо. Бедняжка, так грустно, что тебе приходится принимать всех этих министров в эту ужасную жару!

Вдали гроза.

У нас была масса работы в лазарете; я перевязала 11 вновь прибывших, среди них много тяжелораненых. Ежедневные посещения зубного врача способны довести до безумия — надеюсь завтра покончить с ним. Лили и Тити придут к чаю, а затем они едут в деревню. А. посылает тебе пару редисок, выращенных ее ранеными. Гермог. уехал. Конечно, Жилику следует отдохнуть. Как он думает, не следует ли мистеру Гиббсу приехать на его место? Не для уроков, но чтобы почитать с Бэби и чтобы дать ему возможность говорить больше по-английски. Пожалуйста, спроси его об этом и, если он это одобрит, пусть он тебе это скажет, а ты напиши Петру Вас. Или, может быть, Петру Вас. следовало бы приехать к вам на это время? Пожалуйста, обсуди это с Жиликом. Будет восхитительно приехать к тебе туда. Беккер будет около 3-го, а потому лучше несколько дней спустя, чтобы быть с тобой 11-го.

Сейчас должна кончать. Прощай, мой дорогой, возлюбленный мой, которого я жажду! Бог да благословит и защитит тебя!

Поцелуи без счета, страстные и любящие, шлет тебе

Твоя.

Ц.С. 28 июня 1916 г.

Мое дорогое Солнышко!

Очень благодарю тебя за твое письмо.

Вчера началась для меня, да и сегодня продолжается — страшная суета — я принял Шт., мы обо всем побеседовали. Затем были Григорович с Русиным до 11 ч. вечера.

Сегодня приехали остальные. Заседание начнется в 6 ч. вечера и продлится до обеда. Затем несколько человек ждут приема — я должен буду отложить это на завтра. Увы! У меня больше нет времени! Да благословит тебя Бог, мой ангел, моя дорогая девочка!

Целую тебя и бесконечно люблю.

Навеки

Твой.

Ц.С. 29 июня 1916 г.

Мой родной, милый!

Горячее спасибо тебе за твое дорогое письмо. Рада, что, как видно из твоей телеграммы, заседание прошло хорошо. Как это мило с твоей стороны, что ты тем не менее нашел время написать мне! Мы были на богослужении в госпитальной церкви, а затем поработали. Завтракала Иза — сейчас к ней должен прийти какой-то полковник по поводу этого ужасного праздника. Мы будем пить чай у Михень, она, несомненно, будет говорить о нем; я ничего не скажу ей, пока не получу твоего телеграфного ответа. Я сказала И., чтоб она обо всем подробно расспросила, потому что, если Михень собирается разыгрывать большую роль, то лучше мы все 5 тоже поедем — из-за Георг. кавал., которые все там будут. Обсуди это снова с Фред. — согласен? Это исключительно из-за Михень. Я, по обыкновению, страшно тороплюсь, так как меня дожидается масса народа.

Посылаю тебе бумагу, касающуюся Жука. Аня и Ломан очень просят за него, и он этого заслуживает — напиши на бумаге резолюцию, я могу тогда переслать ее для более скорого исполнения. Прости, что докучаю тебе, но они настаивали на том, чтоб Аня за него похлопотала.

Беккер прибыл ко мне и к Т. сегодня, так мило, раньше времени, — тем лучше для нашей поездки. А. будет большей частью оставаться в поезде и не будет показываться к столу, так что у нас будет больше времени быть наедине. Онани в коем случае не желает нам мешать и даже не просила об этой поездке — это желание нашего Друга. Чудная погода. Должна кончать. Крепко обнимаю тебя и осыпаю поцелуями. Бог да благословит и защитит тебя!

Твоя старая

Солнышко.

Ц.С. 30 июня 1916 г.

Дорогой мой ангел!

Георгий у нас завтракал, он будет у тебя в субботу. Тетя Ольга на 10 дней уезжает в Киев, ее пригласила к себе дорогая матушка, — скоро приедут Ники и Андрей[914]. У меня было много работы сегодня утром, вторично резали ногу бедного Таубе.

Простилась с нашими 5 казачьими офицерами. Завтра в 4 ч. буду на молебне перед Фед. Соб., — солдаты будут верхом, так как они оттуда отправятся прямо на поезд.

Прости, что постоянно докучаю тебе с этим проклятым праздником в воскресенье, но я опасаюсь, как бы не подумали, что я не хочу присутствовать из-за германских трофеев. Михень, видишь ли, будет там, и там будет собрано около 1000 георгиевских кавалеров. Хорошая погода. Наконец, сегодня вечером я заканчиваю лечение своих зубов. Вчера мы пили чай у Михень; она была чрезвычайно любезна и не касалась ничего в своих разговорах.

Даст Бог, мы скоро, на будущей неделе, будем вместе — такое счастье! Мы не выедем отсюда раньше 5-го, — на сколько дней можно нам к тебе приехать? С без граничной любовью осыпаю тебя жгучими поцелуями. Прости за смазанное письмо, ветер пригнул листок.

Бог да благословит и защитит тебя!

Навеки твоя старая

Женушка.

Ц.С. 30 июня 1916 г.

Моя бесценная!

Нежно благодарю тебя за твои два дорогих письма. Не мог тебе написать, так как буквально ходил на голове, благодаря всем этим министрам, из которых каждый желал быть принятым отдельно. Теперь-то, наконец, я с ними покончил!

Граббе просит тебя приказать Зборовскому отправиться в Крым для поправления здоровья. Если б можно было поместить его в казармах конвоя в Ливадии, он мог бы взять с собой свою старую мать и сестер!

Голова у меня еще идет кругом от всех дел, о которых я думал или слышал, когда здесь были министры, и очень трудно привести опять мысли в порядок.

Мысль о скором твоем приезде сюда все для меня скрашивает. Бэби постоянно спрашивает у меня о дне твоего приезда и будешь ли ты здесь в день его рождения? Он очень хорошо переносит грязевое лечение и так же весел, как всегда. Вл. Ник. предложил мне принимать иодин, что я и делаю, и пока еще не ощущаю неприятныx результатов.

Погода хорошая, нежаркая, ночи, к счастью, прохладные. Я купаюсь каждый день.

Игорь уезжает на месяц в Осташево. Пришла очередь и Петровского; на их место приедут Дараган[915] и Генрици (драгун)[916].