Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

не потому, что я урод.

Злата снова вспыхнула.

— Не повторяй слова безумца!

— Но ведь это так.

— Но тогда и я простоволосая девка! Так?

— Нет.

— Вот и все. Я давно не замечаю твоих шрамов. Если очень хочешь, можем попросить мою маму, и она их уберет.

— Нет.

— Тогда тем более об этом не думай.

— Но тогда почему ты этого хочешь?

Она поморщилась, а потом прошла по комнате и села на стул, стоящий у стола. Яков для себя отметил, что не на кровать. До этого она всегда садилась на кровать.

— Я не то чтобы прям этого хочу, — вздохнула она. — Но еще меньше я хочу, чтобы ты опять попал под раздачу. Знаешь, Демьян очень долго не решался начать встречаться с Юлей. Я не понимала почему. Теперь поняла. Наша семья — не самое безопасное место. Особенно для простых людей.

— Я внук Сокола.

Злата улыбнулась.

— Царица Нави и внук Сокола, вот каламбур, а?

Она хихикнула, и снова стала похожа на обычную девчонку. И Яша вспомнил, почему он влюбился в нее. Потому что глядя на нее, ему хотелось улыбаться.

— Я тоже не хочу, чтобы ты снова попала под раздачу. Ты сказала, что я спас тебя.

— Потому что это так.

— Тогда я рад, что оказался там.

— Яш, ты все еще любишь меня? Только скажи честно.

Яков прислушался к себе. Это был сложный вопрос. Но он уже думал над ним не раз и не два. Так что ответ у него был.

— Выйдет длинно, — предупредил он.

— У меня есть часа три-четыре. Хватит?

— Не настолько длинно, — все-таки улыбнулся он. А потом сел на кровать. Вспомнил, что испытал, когда увидел Злату в короне. И чуть позже, когда она осветила все вокруг. Он до сих пор не мог точно сформулировать, как сумел не опуститься перед ней на колени. А потом снова посерьезнел. Сказать все, что он хотел, было страшно. Но, наверное, так было нужно.

— Я уже думал об этом, — начал он. — Что нам надо расстаться. Еще до того, как все случилось. Что из-за того, что мы встречаемся, у меня все идет наперекосяк. Но я понимал, что не смогу первым заговорить об этом. Я пришел в этот мир, чтобы стать свободным и наконец начать делать то, о чем столько мечтал, но сразу же встретил тебя. И ты… ты затмила все. Какое-то время я не видел ничего, кроме тебя. Самая прекрасная и умная девушка из всех, кого я знал, заметила и выделила именно меня. Заинтересовалась мной и моей работой. Подпустила к себе. Это было как… как в сказке. Я искренне наслаждался этим. Но потом… я не знаю, как правильно сказать…

— Ощущения стали не такими острыми, — более чем спокойно подсказала ему Злата.

Яков кивнул.

— Да... Да. И я стал замечать, что то, что происходит, никак не учитывает другие мои желания.Тебя… тебя… Я не хочу тебя обидеть…

— Говори уже.

— Тебя стало слишком много для меня, — выпалил Яков. — В наших с тобой отношениях совсем не осталось места мне самому. Моей учебе. Моим изобретениям. Тогда-то я и начал думать, что разойтись — это единственный выход, — он позволил себе небольшую передышку, потом продолжил. — А потом случилась вся эта история, и я… Я лежал там и понимал, что, возможно, умру, а даже если не умру, то останусь слепым. А еще: что князь может убить тебя. И не знал, что пугает меня сильнее. И вот что я понял: мне нужны и ты, и учеба, и остальное. Все вместе. Разом. И вот теперь я думаю, что расстаться — это самый простой вариант. Потому что вдруг есть другой? Вариант, где мы могли бы… как бы сказать…

— Выстроить отношения иначе?

— Да. Да, именно так. Выстроить их так, чтобы я мог свободно распоряжаться собой и своим временем. Я хочу с тобой быть. Но я не готов быть с тобой постоянно.

— Спасибо, — с искренней благодарностью сказала Злата.

— За что? — удивился Яков. Он-то был уверен, что уже заслужил пощечину.

— За честность, — ответила она. — Потому что теперь смогу сказать и я. После того, как ты снял заклятье, мне какое-то время было очень плохо. Потом я вышла наружу и поняла, как много упустила за три года. Надо было все наверстывать заново. Я чувствовала себя как человек, который долго-долго пролежал в больнице со сложным переломом, а теперь его выпустили, и ему все непривычно и ново и нужно ко всему привыкать повторно, да еще и ходить учиться заново. Столько чувств, столько эмоций… И очень мало доверия к миру. А тебе я могла доверять. Стопроцентно. Помимо своей семьи никому больше кроме тебя, к тому же ты был единственным, кто обо всем знал. Но я правда в тебя влюбилась, Яш, и не важно, чем именно это было вызвано. Мне было очень хорошо с тобой. А потом… А потом все тоже самое. Нас стало слишком много для меня. И я поняла, что хочу немного побыть наедине с собой. Съехать от родителей. Я не знаю, как правильно объяснить это желание, я ведь на самом деле очень люблю их и мне с ними хорошо…

— Я понимаю. Я тоже это чувствовал, когда шел в этот мир. В отчем доме мне стало тесно. Мне хотелось самому устроить свою жизнь.

— Ну вот да. Да. Но при этом у нас с тобой все было так хорошо. И рядом с тобой мне тоже всегда было хорошо. И я не знала, как поступить. А потом нас похитили, и ты лишился зрения, и тебя едва не убили, и я стала царицей… Я стала царицей, а это значит, что мне вряд ли уже придется пожить только для себя. Если честно, я совсем запуталась, Яш. И мне кажется, что чем меньше людей будет вокруг меня, тем проще мне будет со всем разобраться. Но, возможно, я ошибаюсь. Я не знаю, что мне делать. И посоветоваться мне не с кем. Перед родителями и Демьяном приходится держать лицо, они и так за меня беспокоятся, — она тяжело вздохнула, и Яша показалось, что глаза у нее заблестели. — А еще, судя по всему, свободное время