Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

многочисленные переносы: 25-е, 27-е, 31-е, далее 2-е и 6 апреля… Позже выяснилось, что генерал заболел… В какой-то момент режиссёр прекратил писать об Y и надеяться.

То, как расшатывались и рушились бастионы всей команды Щёлокова — одна из захватывающих страниц истории СССР, но останавливаться на ней подробно мы не станем, об этом написаны отдельные фолианты, полные, к сожалению, не только фактов, но также домыслов и конспирологических теорий. Буквально через месяц после смерти Брежнева, 17 декабря 1982 года, дорвавшийся до власти Андропов обвинит Щёлокова в коррупции, и тот незамедлительно покинет свой пост. Бытует мнение, будто в своё время Николай упустил шанс посадить бывшего главу КГБ, который потом долго состязался с ним во всесильности и победил. Вскоре покончит с собой жена Щёлокова. Сам же он одну за другой потеряет должности, воинские звания, будет лишён всех наград, кроме боевых. 7 декабря 1984 года его исключат из партии, а через пять дней он застрелится из охотничьего ружья. Принимая во внимание итог, до Тарковских ли было ему и его соратникам в 1982-м?

18 марта режиссёр писал: «Читаю Бунина. Как-то не хочется влезать в сценарий. Рано. С понедельника я с Пепе [Ланчи] хочу поездить посмотреть натуру. Но, прежде всего, надо съездить в Портоново, к моей Владимирской Божьей Матери».

Если использовать терминологию любимого Андреем Кастанеды — а, как уже отмечалось, Тарковский подумывал даже об экранизации «Учения дона Хуана» — церковь в Портоново стала тем, что писатель называет «точкой». То есть местом, где человек чувствует себя сильным и счастливым. Режиссёр съездил туда 22 марта.

Чтение же Бунина, к которому он приступил по приезду, приводило Андрея в неописуемый восторг. А то, что в данный момент он, как и писатель, оказался на чужбине, делало ясным следующее: «Я чувствую в Бунине брата — и в этой ностальгии, и в этой надежде, и в этой строгой требовательности, которую люди недалекие называют желчностью». Чужая ностальгия возникла перед Тарковским в самый нужный момент, она тоже проникнет в его собственную «Ностальгию».

В Италии русская литература сопровождала режиссёра почти постоянно. Ею он приглушал свою тоску. Кроме Бунина, к которому Андрей возвращался несколько раз, он читал Толстого, биографию писателя, написанную Шкловским, Герцена, Грина, упомянутого Солженицына, «Записные книжки» и дневник Достоевского, «Записки» Глинки, Чехова, Гумилёва, вызвавшего резкое разочарование, «Колымские рассказы» Шаламова, Мандельштама… По всей видимости, у Тарковского был и нашумевший, составленный Солженицыным диссидентский историософский сборник «Из-под глыб»[553], в котором семь авторов рассуждали о судьбе страны. Это важнейшее издание своего времени, хотя Андрей взялся за него через восемь лет после выхода. Как всегда, режиссёр читал и религиозные тексты: Евангелие, сочинения Григория Нисского, Исаака Сирина, Павла Флоренского и так называемый «Леонтиевский корпус» — тексты Леонтия Византийского. Имя автора является групповым псевдонимом.

Может возникнуть резонный вопрос: откуда такое количество отечественных книг? С собой Тарковский привёз лишь малую толику, всё остальное он брал в местной библиотеке имени Гоголя.

Первое русское книгохранилище появилось в Риме ещё в 1840 году. Тогда на церемонии открытия присутствовал сам Николай Васильевич. Это стало знаковым событием, внушавшим надежду, что очаг русской культуры в Италии не потухнет никогда. Однако упомянутое заведение просуществовало недолго. Впрочем, вскоре появились другие. Открытие русской библиотеки имени Гоголя в 1902-м было приурочено к пятидесятилетию со дня смерти писателя. Это учреждение быстро зарекомендовало себя, как уникальное книгохранилище с множеством редких изданий, что неудивительно, поскольку средства на закупку выделяли меценаты со всего мира. Судьба библиотеки оказалась трудной, как это обычно бывает с выдающимися организациями, работающими в сфере русской культуры. Её история неплохо описана[554]. Впрочем, на иностранном языке.

Наиболее славный период жизни читальни имени Гоголя закончился в 1969-м. До того более шестидесяти лет она располагалась в шикарном здании по адресу виа делле Колоннелле, 27. Некогда здесь находилась мастерская Антонио Кановы, а позже — Александра Ива́нова. Именно тут была накоплена большая часть фонда. Но когда Тарковский приходил в библиотеку, она занимала уже лишь небольшую квартиру на пьяцца ди Сан-Панталео, куда вмещалась малая доля собрания. Читальня просуществовала в этом месте до 31 октября 1984 года, после чего начался период скитаний русских книг. Некоторое время, кстати, она базировалась в подвале православной церкви на виа Палестро.

В тот же день, 18 марта, режиссёр звонил домой, и разговор выдался не из лёгких. Лариса жаловалась, препятствия возникали на каждом шагу. Её стращали тем, что паспорт оформлен неправильно, а на переоформление потребуется полгода, не меньше. Всплыла ещё одна проблема, о которой как-то не подумали сразу: если денег остро не хватало, пока Андрей был в Москве, то и с его отъездом лучше не станет, хоть и на один рот меньше. Нет, в СССР нужно было посылать не одежду, как сделал глава семьи, а наличные или, ещё лучше, технику, которую можно выгодно продать. Только через Нарымова это уже не отправишь… Проблему требовалось решать быстро. Каждый последующий разговор с Москвой вертелся теперь вокруг двух тем: бесплодное обивание порогов и острая нужда. Когда жена предложила режиссёру зачитать пришедшие письма зрителей, он прервал её, сказав, что это ни к чему, он же ещё вернётся и сам всё прочитает.

19 марта Тарковский впервые в ходе седьмого визита отправился в автомобильное путешествие. Вместе с Франко Терилли они побывали в городке Чивитавеккья. Ездил с ними и Гуэрра, хоть Андрей об этом и умалчивает. Однако имеется полароидная фотография в церкви, сделанная в тот день, на которой запечатлён Тонино. Именно снимки режиссёра в купе с дневниковыми комментариями придают поездке особое значение. Но, как водится, мы начнём с истории, которая в данном случае чрезвычайно длинна, ведь недаром название поселения переводится, как «древний город».

Когда-то здесь жили этрусски. Во времена императора Траяна, то есть во II столетии, тут уже располагался порт, и все последующие события являются следствиями этого обстоятельства. Важный оплот на море завоёвывали византийцы, сарацины, позже — французы. Он стал лакомым куском ещё и потому, что находился на кратчайшем пути сообщения столицы с Корсикой и Сардинией. Во время войны гвельфов и гибеллинов папские войска заняли город и сохраняли контроль над ним, что дало им решающее стратегическое преимущество, ведь уже тогда Чивитавеккья была главным портом Рима. Впоследствии, когда на Апеннинском полуострове началось строительство железных дорог, сначала они возникли именно на территории, некогда относящейся к Папской области. Первой стала ветка, соединяющая морской транспортный узел с Вечным городом. Во время Второй мировой войны Чивитавеккья дорого заплатила