Путешествия к Лобнору и на Тибет - Николай Пржевальский

Путь по берегу оз. Русского и Экспедиции. По уходе тангутского каравана мы завьючили своих верблюдов и, распрощавшись с памятным для нас местом, пошли обратно южным берегом оз. Русского. Хотя до склада нашего в Цайдаме еще лежало 300 верст, но раз мы повернули в эту сторону, подобное расстояние казалось не слишком далеким, ибо надежда на отдых подкрепляла силы. По-прежнему мы шли наполовину пешком; по ночам же дежурили теперь все вместе на две смены – одна половина отряда с вечера до полуночи, другая с полуночи до утра. Ненадолго выпавшая хорошая погода несколько облегчала эти ночные дежурства. Ради той же погоды вода в речках немного сбыла, и мы перешли благополучно вброд как р. Разбойничью, так и Джагын-гол в его низовье. Иногда по пути случалось встречать свежие следы небольших конных партий. Вероятно, разбойники следили за нами своими разъездами, но нападать более не решались.

На пятые сутки вышли мы к южному берегу оз. Экспедиции. Окрестности здесь менее плодородны, чем на оз. Русском, хотя все-таки пастбища хорошие. Мутная вода р. Салома резкой, широкой полосой проходит вдоль всего берега; за ней виднеется чистая, зеленоватая вода самого озера. Даже после бури эти воды не перемешиваются.

Водяных птиц на оз. Экспедиции также много. По небольшим береговым болотам изредка гнездятся и черношейные журавли (Grus nigricollis). Мы поймали 24 июля пару молодых этого вида еще в пуху, несмотря на близкий конец лета для здешних местностей. Вероятно, то был вторичный, поздний вывод; яйца же первой кладки погибли от весенних холодов. Такое явление, конечно, здесь обыденно, чем, мне кажется, и можно объяснить сравнительную редкость названных журавлей, никем не преследуемых в районе их распространения, исключительно по высокому Тибетскому нагорью.

Два дня шли мы берегом оз. Экспедиции и затем направились к месту прежней переправы через р. Салома. Сносная погода, побаловавшая нас несколько дней, теперь опять закрутила по-прежнему. Падал не только дождь, но даже и снег, как зимой; по утрам же морозило. Впрочем, в Северо-Восточном Тибете такое состояние погоды летом нормальное, о чем свидетельствуют и наши здесь метеорологические наблюдения. Для общих из них выводов относительно летнего климата пройденных местностей вернемся несколько назад.

Климат тибетского лета. Первый летний месяц – июнь – весь был проведен нами в гористой области Ды-чю на абсолютной высоте от 13 или 131/2 тыс. футов в долинах, до 16 тыс. футов на перевалах. Весь этот месяц характеризовался обилием атмосферных осадков и низкой своей температурой.

Подобно тому как в продолжение всего мая, так и в первой трети июня падал еще снег вместо дождя, затем снег выпадал лишь вверх от 141/2 тыс. футов, да и то непостоянно в последней трети описываемого месяца. Грозы, числом 13, случались всегда после полудня и приходили с запада или, реже, от северо-запада. С запада же, с редким сравнительно отклонением к югу или северу, приносились и все атмосферные осадки, несмотря на то что внизу иногда дул противный ветер.[722] Таким образом, нынешние наши наблюдения подтверждают мою прежнюю догадку, что обильные летом атмосферные осадки на Северно-Тибетском нагорье приносятся из-за Гималаев юго-западным муссоном Индийского океана. Быстрому образованию облаков и скоплению в них электричества способствовало также быстрое испарение выпадавшей влаги в разреженном воздухе под жгучими лучами здешнего солнца. Всего снежных суток в июне считалось 7, дождливых 19; притом дождь исключительно шел после полудня и ночью. Град, всегда с грозой, падал 4 раза, мелкий, не крупнее горошины. Ветры дули обыкновенно слабые; бурь (небольших) случилось три из-под грозовых туч; кроме того, дважды ветер достигал средней силы. Затишья стояли часто как днем, так и ночью. Пыли в атмосфере не было вовсе.

За исключением четырех случайно сряду ясных суток (16, 17, 18 и 19-го чисел), безоблачная погода всегда выпадала лишь урывками на несколько часов, не более. В это время вертикально почти стоявшее солнце грело очень сильно; но в тени термометр ни разу не показывал, при наблюдениях в 1 час дня, выше +21,3 °C, да и то лишь в сравнительно глубокой долине Ды-чю. Притом едва только солнце закрывалось тучей, или хотя облаком, температура быстро понижалась. В редкие ясные ночи термометр на рассвете всегда показывал ниже нуля и даже в последней трети июня упадал до -4,8 °C, на абсолютной высоте в 14 тыс. футов. На северных склонах гор вверх от 16 или 163/4 тыс. футов в первой половине июня везде лежал снег, частью зимний, частью вновь выпадавший; только к концу описываемого месяца этого снега стало меньше. На горных же речках и в это время, вверх от 141/2 тыс. футов, встречались нередко большие и довольно толстые (до 2 футов) пласты зимнего льда. Средняя температура за весь июнь, выведенная из наших бродячих наблюдений, равняется +9 °C.

Другой летний месяц – июль – мы провели на плато Северо-Восточного Тибета в районе от водораздела к бассейну Ды-чю до хребта Бурхан-Будда. Абсолютная высота местности колебалась здесь между 14 и 15 тыс. футов. Общая характеристика этого месяца та же, что и для июня – низкая температура и обилие водных осадков. Даже в редкие ясные дни июльское тепло, в 1 час дня в тени, не превосходило +20,9 °C; в конце месяца температура падала в тот же час наблюдения до +2,5 °C. Средняя температура за весь июль равнялась +7,9 °C. В ясные ночи всегда бывали морозы (до -5,3 °C), и почва нередко покрывалась инеем: вода на мото-шириках тогда замерзала; случалось, что лед этот растаивал лишь к полудню. Ветры в июле дули обыкновенно умеренные или слабые; бурь считалось только две; ветров сильных пять. Преобладающее, хотя и не особенно, ветровое направление было западное и северо-западное. Затишья стояли нередко. Атмосферные осадки падали очень часто. Всего в течение июля считалось 13 дождливых суток и 10 снежных. Да притом в метеорологическом нашем журнале помечались ненастными лишь те дни, когда дождь или снег падал на нашем бивуаке. На высоких горах те же осадки бывали почти ежедневно, в продолжение всего месяца. В начале и конце его разражались метели как зимой. С последних чисел июля снег везде заменял дождь, даже в более низкой (13 400 футов) долине р. Алак-нор-гол. С этого времени на плато Тибета уже наступила осень, хотя выпадавший снег всегда таял даже на высоких горах. Гроз в июле считалось девять, иногда они бывали сильны и сопровождались дважды мелким градом. Радуга появлялась лишь изредка, обыкновенно перед вечером.

Все атмосферные осадки приносились, как и в бассейне Ды-чю, с запада, хотя бы внизу дул иной ветер. Притом быстрому образованию облаков способствовало и быстрое испарение выпадавшей влаги. Обилие последней было так велико, что весь Северо-Восточный Тибет, не только в долинах, но даже и на горах, часто представлял непроходимые топи. Вода в реках и речках стояла очень высоко; мото-ширики были налиты ею через край, тогда как зимой многие из этих речек, равно как и все мото-ширики, совершенно высыхают.

В районе, ближайшем к Цайдаму, т. е. от верховья Желтой реки до хребта Бурхан-Будда, излишнее выпадение влаги парализовалось сухой пылью, приносимой сюда ветрами из цайдамских равнин. Поэтому в указанной местности, как было говорено в предыдущей главе, сравнительно мало мото-шириков, но довольно обильны солончаки, которых нет к югу от верховьев Желтой реки.

Следование к Бурхан-Будде. Покинув оз. Экспедиции, мы в тот же день перешли через р. Салома, немного ниже места прежней нашей переправы; здесь больше рукавов, следовательно брод удобнее. По счастью, никогда нас не покидавшему, названная река незадолго перед тем порядочно сбыла, да и то в одном месте пришлось переходить на 4-футовой глубине. Вода была совершенно мутная от размываемой красной глины, которая, при высоком уровне реки, осаждается на низких ее берегах. Прежнего обилия орланов и чаек здесь теперь не нашлось, вероятно потому, что в мутной воде для птиц нелегко ловить рыбу. Кроме того, орланы (Haliaetus macei) большей частью улетели гнездиться на север. Впрочем, немногие из них еще остались, но промышляли другим способом, именно сопровождали иногда медведей, копавших пищух, и ловили этих зверьков, когда те выскакивали из своих нор.

От р. Салома мы направились в Цайдам прежним своим путем. Теперь голыки остались позади; поэтому ночные дежурства всем отрядом на две смены были отменены и ставились только парные часовые.

Местность, где мы теперь проходили, представляет, как уже говорено было в предшествовавшей главе, высокое плато, служащее разделом вод с одной стороны к верховью Желтой реки, а с другой текущих в Цайдам. Несмотря на летнюю пору, скудость цветущих трав и растительности вообще была поразительная. Даже на мото-шириких тибетская осока едва поднималась от земли. Там и сям на рыхлой почве встречались цветущие Cremanthodium plantagineum и маленькая генциана (Gentiana n. sp.); изредка попадался невзрачный прикрыт (Delphinium albocoeruleum), растущий кочками очиток (Sedum algidum) или прижатое к земле зонтичное; обильнее были лишь мелколепестник (Erigeron uniflorus) и Saussurea n. sp. по мото-ширикам. Затем большая часть долин и горных склонов стояли совершенно оголенными.