Синий взгляд смерти - Вера Камша

Обжигает горло касера, кажется, она пахнет дымком... Можно оглянуться, разглядеть склон и берег. Ничего же себе, точно Ренкваха после Окделлова побоища! Что-то лопочет отлипший от стремени «утопленник», славный он вообще-то, хорошо, что не до конца утонул. Сил говорить нет, но ведь можно просто угостить, а хозяин касеры простит. И вообще сейчас главное Кан... Расседлать и обтереть Кана, для начала хоть бы жгутом из травы...

Сделав последний глоток, Арно решительно протянул флягу, и тот с улыбкой отсалютовал точно такой же. Плоской офицерской флягой, на которой горделиво расправлял крылья коронованный лебедь.

4

Наперерез широкой мутно-болотной полосе устремлялась серо-бурая борозда. Представить, что творится там, где сошлись оставившие эти следы смерчи, Жермон не мог: не хватало даже не воображения — сил.

Генерал с опаской поднял трубу, но та больше не прикидывалась оком бури. В маленьком светлом круге, с трудом вытаскивая из раскисшей земли ноги, уныло тащились трижды уцелевшие за один день люди. Понять, кто из какого полка, не получалось — тина и грязь выкрасили всех в единый болотный цвет. Немногочисленные офицеры даже не пытались выискивать подчиненных, просто собирали тех, кто на них выходил.

— Дриксам вряд ли веселее, — утешил себя и стоящего рядом Ойгена Ариго, поворачивая трубу. Глаз сразу же споткнулся о пушку, которую смерч швырнул туда, где раньше прошел со своей алебардой Ульрих-Бертольд. — Ветер дует от курганов, но артиллерии не слыхать...

Было глупо предполагать, что на этом лугу кто-то продолжает кого-то резать, хотя центр и особенно правое крыло ураган должен был пощадить. О том, что от Западной армии остались лишь ошметки, Ариго не желал даже думать. Смерчи шли к Ворслунне, значит, пострадал только левый фланг. Только левый! Карсфорн и Шарли в порядке, как и лекарский обоз...

— Прости, не расслышал, что ты сказал. — Ойген отвел глаза от взбаламученной реки и теперь устало смотрел на Ариго. — Я пытался понять, что произошло, но это бессмысленно, по крайней мере сейчас.

— А что тут понимать? — удивился Жермон. — Ураган... С ночи собирался... Мы же чувствовали, только не понимали, что к чему. Не поймай нас Бруно, может, и дошло бы... Хотя бы до тех, у кого кости к ненастью ноют.

— Это очень простое объяснение, и оно может оказаться верным, но ты говорил не об урагане, и ты выглядишь обеспокоенным.

Жермон расхохотался. Как последний подлый болван, потому что был обеспокоен за армию, за свой фланг, за Арно, Валентина, за... Барона в конце концов. Генерал, которому надлежит спешно приводить в порядок вверенные ему войска, сходит с ума от страха за мальчишек и длинногривого доброго жеребца, это ли не смешно?! А еще на центральном кургане ждет вестей старик, а мэтр Лизоб как-то обмолвился, что сильный ветер и резкая смена погоды усугубляют сердечную болезнь... Тут заржешь вместо лошади, тут так заржешь!

— Герман! — Этот окрик стоил пощечины. — Очнись.

Смех съежился в ком и застрял в горле, захотелось хоть за что-то ухватиться, и Жермон схватился за плечо бергера. Ком не давал говорить, но мысли скакали сумасшедшими белками, и среди них не было ни единой дельной. Ойген неторопливо высвободил из пальцев Ариго трубу и долго рассматривал горизонт.

— Войска левого крыла частично уничтожены, частично рассеяны по всему пространству от курганов до Эйвис. — Барон словно диктовал донесение, только рядом не было никого из порученцев, вообще никого. — В непосредственной близости в ожидании приказа находится от пятисот до тысячи человек. Наиболее вероятное число — семь — семь с половиной сотен. Еще около роты — похоже, вальдзейцы — стоит отдельно.

— А твои? — выдавил из себя Жермон. — И «спруты»?

— Я не исключаю, что в число этих семисот входит остаток одного из моих полков. Кавалеристов в поле зрения нет, но есть нечто очень интересное. Пройди взглядом по следу речного смерча... Вон туда, левее...

— Вижу. — С «гусями» он и вправду угадал. Унылые фигуры группами и поодиночке брели к Болотному. «Крашеные» синие, «крашеные» красные, навалившиеся на бергеров вчетвером на одного серые гвардейцы, теперь все они были одного цвета. — Сволочи!..

— Несомненно, но сейчас они нам не опасны. Ты не туда смотришь. Ближе.

Жермон послушно шевельнул трубой и не поверил собственным глазам. След от водяного смерча сперва словно бы нехотя, а потом резко сворачивал с, казалось бы, твердо выбранной дороги. Будто кто-то с натугой развернул гигантскую улитку в сторону курганов.

— Если я правильно представляю себе диспозицию, примерно там мог находиться полк Придда, — задумчиво произнес Райнштайнер. — Я не хочу действовать через твою голову, Герман, но нам следует немедленно доложить о своем спасении маршалу. Он мог решить, что ты погиб, а он болен и очень к тебе привязан.

Все они друг к другу привязаны, и все швыряют друг друга в огонь. Без этого не обойтись...

— Сперва надо разыскать трубача. Что бы там ни было, а всех, кого можно, мы должны собрать.

Глава 14

Талиг. Надоры

Талиг. Оллария

Талиг. Валмон

400 год К.С. 15-й — 16-й день Летних Волн

1

Марсель ненавидел гвоздь в сапоге и шел. Окажись с сапогом все в порядке, виконт все равно бы сейчас что-нибудь ненавидел, но гвоздь был, как была и дорога, которую следовало осилить с расковырянной пяткой, двумя шпагами и в одиночестве. Ненависть и дорога временно облегчают жизнь, хотя и не украшают.

Он дошел, когда солнце упало за словно бы вспыхнувшие деревья. Древняя стена торчала там, где ее оставили, ехидно намекая, что, сколько ни бегай по собственным следам, никого не вернешь. Оставшийся без маршала капитан намек понял, только не скакать же в темноте по хоть и паршивым, но горам! Что ж, придется ночевать... Марсель развязал мешок, убедился в наличии плаща и огнива, но тратить последний свет на пошлый сбор хвороста не стал — не хотелось, как и сидеть на месте. За какими-то кошками виконт поднялся к руинам, с чувством глубочайшего отвращения обошел их кругом и наткнулся на следы сапог для верховой езды, причем те, кто их оставил, вряд ли были современниками Манлия.

Стекая с камней, на мелочи внимания не обращаешь, но сейчас Валме стало почти любопытно. Прикинув, где поблизости можно оставить коней, виконт отправился на поиски и ничего не обнаружил. Конечно, под защитой кладки следы держатся дольше, и все равно Марселю казалось, что непонятные кавалеристы заявились к развалинам без лошадей, а значит, либо отсюда не столь далеко до тракта, либо не обошлось без кого-то вроде Зои.

«Холодные» шляются по дурным и глупым смертям, то есть не по самим смертям, а по местам, где какой-нибудь дурак или подлец убил или испустил дух, отчего получилась дырка, в которую можно и самому пролезть, и «горячего» протащить. Так почему бы не позвать, вдруг услышат?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});