Постумия - Инна Тронина

Посмотрим по навигатору, где лучше проехать. И заодно погреемся, а то руки дрожат от озноба. Вон, на парковке стоит «BMW Alpina B6». И, внимание! Около неё возится дяденька, которого я так неосторожно пихнула. Тоже сгребает с кузова капли и листья. Интересно, ведь я его видела сегодня у свежей могилы. Потом подошла и посмотрела, кто там лежит. Судя по возрасту – жена или сестра. Сейчас дяденька улыбнулся мне, как старый знакомый. Между прочим, предложил помочь, но я с благодарностью отказалась.

Наконец-то забравшись в сухое тепло, я сразу почувствовала себя как дома. Перекрестилась на три иконки, прикреплённые магнитами у приборов. Обновила навигатор, ткнула озябшим пальцем в клавишу магнитолы. И принялась, согреваясь, изучать свой будущий путь.

Конечно, кругом заторы. Куча магистралей помечена красным. Потеряю там час, а то и больше. Да ещё при перемене погоды активизируются «упоротые» водители. Один раз, примерно при таких же обстоятельствах, только в Питере, на Школьной улице, случилась трагедия. Водила из «Субару», по фамилии Грубый, выстрелил в голову автомеханику из «травмата». Клиент счёл, что плохо отремонтировали его авто. А человек остался инвалидом после нескольких операций на мозге…

Эти ситуации мы в группе называли «чёрными лебедями». Цепь неожиданных случайностей выстраивалась так, чтобы привести дело к определённому финалу. Когда жизнь человека должна кончиться, это случится обязательно. И не поможет никакая осторожность.

Но это не про меня. Слишком много дел нужно совершить на земле. Родить сына без приключений. Быстро восстановиться и снова начать работать. Добавить денег и купить квартиру с камином в малоэтажном финском городке Юттери, в Колпино, на берегу речки Малая Ижорка. Вот там обязательно будет мой долгожданный очаг. «Студия» – место редких ночёвок гулящей девки. Квартира в Юттери – настоящее семейное гнёздышко. Так обязательно будет, если только я сегодня вернусь домой…

Что за мысли, ёлки-палки? Наверное, виновата очередная песня по радио – «Серая лошадка», она же «Маменька». Бабушка Галя всегда ревела, если слышала её. Когда погиб мой отец, этот хит постоянно крутили в эфире. Было это как раз зимой, и тоже в исполнении Марины Капуро.

Может, надо было послушаться Чарну Моисеевну и перенести поездку? Такая опытная женщина пустое не посоветует. А так всё пошло насмарку; даже стало хуже. В такую погодку только вешаться – особенно после недавней благодати «бабьего лета». Это время самого последнего расцвета природы, когда все посеянные семена уже дали свои плоды…

Я уже собралась повернуть на МКАД, а уже оттуда съехать к Можайке. Но, пока я грелась, там выросла даже не пробка, а настоящая затычка. Поэтому придётся свернуть в противоположную сторону. И, в час по чайной ложке, продвигаться в сторону Кутузовского. Мимо Кунцевского кладбища и речки Сетунь, где уже один раз проезжала сегодня. Может, позвонить Инессе? Предупредить, что тут светопреставление из-за дождя?

Сколько там набежало? Без пятнадцати семь? Ерунда! Позвоню, если совсем уж завязну. Не буду дёргать Инессу попусту – ей и так тошно.

Как всегда, в минуты уныния, мне вспомнился приют для «маленьких мам». Туда я в декабре 2006 года принесла Маамуна-младшего. Странная это была зима. Первый снег выпал только новогодней ночью. А в декабре на газонах зеленела трава, на пнях росли грибы, а клумбы пестрели «анютиными глазками». В сквере около роддома бурно лопались почки. И только низкое солнце, малиновый закат и бесподобные краски неба говорили о том, что приближается мой самый любимый праздник. Вместо снежных метелей по улицам неслись тучи песка, сквозь которые продирались горожане со связанными ёлками на плечах.

У нас с сыном была комната с выходом в общий коридор. За обеими стенами постоянно орали дети. Меня уже рвало от их бесконечных воплей, от рыданий юных мамаш, которые встречались под лестницами со своими Ромео. И от их скандалов с родителями, которые постоянно наезжали вразумлять беспутных дочерей.

«Фаршированными» сигаретами торговали прямо в приюте. Одна из уборщиц делала это под чутким руководством своего сына, сидящего в колонии. Расточая направо и налево карамельные улыбки и крестясь, эта тварь травила кормящих девчонок и их младенцев ради навара для своего быдлошкура. Самое главное, что администрация об этом знала, но вмешиваться не хотела.

Вся эта мерзость продолжалась до тех пор, пока не вмешался дядя – по моей наводке. Конечно, пришлось срочно меня оттуда вывозить – чтобы не почикали страдающие от ломок клиентки. Я очень обрадовалась освобождению, потому что уже была готова взорваться, как атомная бомба. Внутри меня шла реакция, которая в любой момент могла привести к катастрофе.

Но сначала я развлекалась тем, что эпатировала публику в коридоре. Той ранней и очень жаркой весной подолгу вертелась перед зеркалом. Нарочно вытягивала стринги из-за джинсов, а лямочки бюстгальтера – из-под топа. В то время демонстрация интимных деталей туалета уже вышла из моды. Но раньше я не могла делать это из-за «интересного положения» и теперь спешила наверстать упущенное.

Пользуясь отсутствием в Питере Маамуна, я примеряла кокетливое кружевное бельё – от светло-голубого до цвета бордо; чаще всего чужое. На какое-то время мы близко сошлись с девчонкой, официально входящей в «Серебряную розу». Она и ссужала меня бельём, чтобы дать возможность вновь почувствовать себя не самкой, а женщиной. После родов мой нулевой размер стал первым, но начисто отказался давать молоко.

Особенно понравился мне «балконет» с лентой вокруг шеи, который Алисе привёз бой-френд из Парижа. Потом они вместе сбежали, бросив новорождённую девочку в приюте. Материнские чувства у профессиональной жрицы любви так и не проснулись. Зато Алиса научила меня носить стринги с цветком на самом интересном месте. И я впоследствии активно использовала этот нехитрый приём в работе.

А потом мы с Алисой встретились в «Президент-отеле», в Москве, и не было предела нашей радости. Я была с «папиком». Алиса – с совсем другим спутником, старше прежнего раза в два как минимум. Сверкая цацками и обнаженными атласными плечами, мы шли рука об руку со своими спутниками – величаво, как к алтарю.

Пока наши мужчины «перетирали» важные проблемы бизнеса и криминала, мы с Алисой щебетали о своих детишках. Малыши, которых мы не растили, на расстоянии казались очень милыми. Дочь Алисы теперь звали Рут. Её удалось пристроить ещё до запрета в богатую американскую семью. Алиса присылала ей подарки, изредка приезжала и гуляла за ручку – как я с Маамуном. Чокнувшись бокалами с кампари, мы торжественно поклялись друг другу никогда больше не рожать. А вот теперь я трепетно жду того, что так люто ненавидела раньше. Мне всего хочется скорее, скорее! Хватит ли у меня пороху-то? Должно хватить.

Я переложила водительское удостоверение из «бардачка» в сумку, чтобы не забыть его в чужой машине. Потом осмотрела маникюр и поморщилась. Зря нанесла «красный коралл» – под помаду. Теперь он кажется слишком кричащим, неуместным. Потом достала из косметички зеркальце, причесалась. Поправила макияж, попорченный дождём, и пристегнулась ремнём. Очень мешал живот, а ведь ещё полтора месяца ходить. Что делать-то? Притащусь на Рублёвку, как мокрая курица. А это для меня хуже смерти…

Нынешний год всё время показывает свою «козью морду». Зима была аномально тёплой, а лето выдалось прохладное. И потому не пришлось как следует оттянуться на природе. Всего один раз, уже в августе, поехали расслабиться в область. И чуть не врезались на 2-ой бетонке – это на Можайском направлении. Вальяжный «Инфинити» с какого-то глузду начал лобовой обгон по встречной; и тут у него лопнуло колесо.

За рулём был дядя Сева, что нас и спасло. Он совершил какой-то немыслимый вираж, и нас только обдуло ветерком. Даже я завизжала, закрыла глаза и живот – хотя это вряд ли помогло бы. Инга с Кариной прикусили языки, а потом несколько дней заикались. Дядя же только процедил: «Не дождётесь!» и отправился выяснять обстоятельства происшедшего. Когда мы возвратились в Питер, было уже не развлечений. За свояков вполне могла прийти «обратка». Но, кажется, пронесло…

Всё, можно ехать! Дождь почти перестал. Я вырулила на Рябиновую улицу и тронулась в сторону Кутузовского, внимательно наблюдая за дорогой. Слепили встречные фары, бликовал асфальт. Да ещё прохожие норовили прошмыгнуть прямо перед джипом. Вечерняя московская толкучка заставляла меня максимально собраться, сосредоточиться лишь на одном – как доехать без приключений.

Я даже вырубила магнитолу, чтобы не отвлекаться, не пускать дело на самотёк, как бывало раньше. Конечно, я за рулём чувствовала себя уверенно, а боялась совсем других напастей. Почему-то казалось, что опасность совсем близко. Она следила за внедорожником своими огненными глазами. И всё ближе тот миг, когда мы встретимся лицом к лицу. Под черепом вновь затикал неведомый механизм – как тогда, в перелеске близ Молодёжного. Чтобы немного приободриться, я ослепительно улыбнулась сама себе – в зеркале.