Отдел странных явлений: Лесоморский детектив - А. Котенко

Хотя, признаться честно, у противной каши был особенный вкус, отдаленно напоминающий горячо любимый мной в детстве хлеб с медом. Третий отряд уже пообещал, что молиться на меня будет, так как я уничтожал уже пятую порцию противного снадобья, а детишкам подставлял опустошенные тарелки. Фокусов этих Кощеенко не видел, поэтому он то и дело хвалил то одного, то другого школьника из нашего отряда.

— Как ты можешь есть эту отраву? — не унимался Иван.

— Ты что, — удивлялся я, — это же вкуснейшая манна.

— Небесная, — хихикнул в кулак программист, но я не понял его шутки.

А во время завтрака Ипполит Кощеенко опять устроил очередное общее мероприятие. У него, что, единственное развлечение в жизни — выступать на публику? Жаль, что он младше моего отца на три с половиной тысячи лет, а то б подружились.

— Знаешь, Юля, — заговорщически посмотрела на меня Милли, — а ты все суперблюда будешь есть вместо нас?

— Смотря что, — пожала плечами девушка.

— Желудок вожатой, — встрял в разговор Иван, — чуть меньше наперстка, поэтому скормленные ей третьим отрядом тридцать тарелок манки находятся там под давлением в сто тысяч атмосфер.

Мальчишки, сидевшие рядом с Дураковым рассмеялись над его шуткой, а вот я практически ничего не понял, зато внимательно слушал лепет девочки по имени Милли:

— Ну, — она ясными зелеными глазками смотрела в потолок, — супчик с человеческим пальчиком или пирожки с ногтями, можно еще волосы в супе отлавливать. А иногда в печенье красителя много накладут, и оно становится красным-красным, как в одном страшном анекдоте, а еще…

Чем дальше она рассказывала, тем у меня возникало все более стойкое желание подышать свежим воздухом и выплюнуть в сортире съеденные пять порций комковатой манны.

— Хватит, не надо, иначе мне придется вернуть вам весь завтрак, — скорчив кислую гримасу, я прекратил россказни девочки.

Пока Милли с превеликим удовольствием портила мне аппетит, Кощеенко объявил, что завтра будет 'Музыкальный день', и каждый отряд на вечернем концерте должен исполнить песню собственного сочинения. После обеда всем выделили по часу для репетиции в актовом зале, где имелось пианино, разломанная балалайка и проигрыватель компактных дисков. И, представить только, ни одной арфы, лютни и даже систра. Предстоит учиться здешней музыке. Или искать среди детей того, кто умеет играть хотя бы на одном из трех инструментов.

— Если мы будем каждый день заниматься этим маразмом, мы не найдем того, кто хотел убить Наташку, — шепнул мне на ухо Иван.

— А ее ли? Простынка-то чуть тобой не отужинала, — напомнил я.

Программист огляделся. Вокруг сновали детишки из отряда, а расстраивать их тем, что они пропустили операцию по уничтожению черной простыни, очень не хотелось. Вдруг кто воодушевится.

— Юля, когда мы песню репетировать будем? — Милагрес и еще одна девочка не отставали от нас.

Иван, засунув руки в карманы, шел быстро, не оборачиваясь. Хороша работенка, ничего с напарником не обсудишь, то тут дети, то там дети. Расследовать случившееся — ночью. Когда же спать?

— Мы исполним балладу! — подняв указательный палец вверх, заявил программист, посмотрев на восхищенных подростков. — Про Ивана Дурака и Владыку Обеих Земель.

Я прикусил губу, чтобы не ответить на его заявление понимающей улыбкой. Переложить наши приключения в Уасете в стихи и выдать за детскую сказку, конечно, оригинально, и никто не поверит, что персонажи героического опуса сидят перед ними с музыкальными инструментами.

— Нет! — вдруг выпрыгнул наперерез Ивану высокий рыжий очкарик. — Давайте лучше мою поэму. Я Вася Белочкин.

— И что? — кисло посмотрел на него вожатый. — Кстати, нет в нашем отряде…

Мальчик, потупив взгляд, пробубнил:

— Вообще-то, моя фамилия Паршивич, но когда я буду получать паспорт — стану Белочкиным. Потому что эта фамилия больше подходит к моему творчеству, вот послушайте…

Я подозрительно глянул на напарника. Только гениальных произведений юного поэта сейчас и не хватало. Но выслушивать песнь о бравом вампире и эльфе ушастом, возлюбленных некой Катерины из саранского лицея, все же пришлось.

Когда мы зашли в комнату, я обнаружил на своей кровати сложенный листок, где корявыми буквами кто-то начертал: 'Встретимся за белым туалетом после завтрака'. Я хотел было показать записку Ивану, но его взял в оборот вундеркинд Вася, желавший во что бы то ни стало написать текст песни до обеда.

Дураков взял инициативу в свои руки и вскоре протянул мальчику исписанный мелким почерком листок. Энергичный соавтор Паршивич прочитал все очень быстро и тут же внес несколько незначительных правок.

Когда я ознакомился с песней: 'В землях Кемета жил юный правитель с своею названной женой, лихой программист из далекой России явился туда на постой', - мне очень захотелось забраковать сценарий, мол, детишки не дураки, поймут, о ком сия песнь сложена.

Иван вздохнул и быстро переписал сюжет Паршивича. Теперь эльфом был Дураков, я — чистокровным породистым вампиром, а роль главной героини, неунывающей Кати саранской, досталась Маш-шу. Если у Ивана примется за работу его неутомимое вдохновение, то пока парень не совершит задуманное, он не остановится.

— Теперь не мешает все это разучить, — пробурчал программист, разглядывая творение.

— Паршивич, — обратился я к мальчонке, — подождите за дверью, нужно…

Но Иван заметил у меня в руке листок и мысленно кинул мне: 'Разберись с этим без меня, дети не должны ничего заподозрить, поэтому я иду с ними разучивать песню'. Я кивнул. Слишком жив был в воспоминаниях вчерашний разговор с Марго. Так что, лучше разделиться: пусть Дураков песней занимается, а я тем временем встречусь с таинственным посланцем.

Иван увел детей в одну из их комнат, и вскоре оттуда начало доноситься заунывное пение. Тем самым я выиграл не так-то много времени. Дети нетерпеливы, и как им надоест занудная баллада, они тут же попросятся на аттракционы или еще куда. И тогда мне придется дежурить на скамейке у входа в корпус, контролируя тридцать аур.

Во всех лагерных беседках устроились компании из разных отрядов, сочиняющие и заучивающие тексты песен для конкурса. Кто-то из детей пел очень хорошо, чьи-то слова оставляли желать лучшего. Но ничего из этого меня не интересовало. Мне нужно было разобраться с таинственным незнакомцем, оставившим записку.

Словно тревожный звоночек звал меня, намекал, просил поспешить. Боги, такого волнения я не испытывал даже в день коронации. Я пробежал мимо спасенной Наташки, которая в обнимку со своим другом сидела на краю песочницы, чуть не ставшей девушке могилой. Вокруг них водила хоровод дюжина детишек лет десяти от роду и напевали 'Чунга-чанга, в… три гвоздя, чунга-чанга, вытащить нельзя'. Вожатый играл на гитаре, а Наташка безудержно смеялась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});