Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

Наконец-то монстры остались за спиной. Рычание и визг — тоже.

Тем ни менее силы уходили из Матеуса, и дождь прекращался, переставал, превращаясь в легкую капель. Слишком много пришлось отдать, чтобы Аллон удовлетворил просьбу человека, превратив обычный дождь в жгучую кислоту для крылатых существ. И все равно Матеус чувствовал, что колдовства оказалось не достаточно, и твари могли в любой момент прийти в себя и напасть.

Хватаясь за стебли травы, они дотянули-таки до вершин откосых холмов и растянулись на них, отдаваясь всецело отдыху и ночной прохладе. Тяжесть навалилась на храмовников — раны на руках и лицах заныли чудовищно и нестерпимо. Яд уже принялся пожирать их тела. Матеус контрзаклинанием остановил заражение и распространение гадости. Труднее далось Лайку, тот судорожно дышал и старался не терять сознания, чтобы окончательно не свалить свое тело на плечи старшего мастера.

— Держись Лайк! Главное — добраться до леса!

Лайк попытался ответить, но слова давались ему с трудом, и поэтому лишь согласно мотнул головой.

До леса?!

Матеус не задумывался, как они укроются от нечисти в Эльфране, и как, они отобьются от тварей самого леса, и тем паче от хозяев ялинов — эльфов? Знал только одно — с Лайком они дотянут лишь до эльфийской территории.

Схватив, за ворот Лайка, взвалив его на плечи, погнал вниз, с холма, в темноту Василискового края.

Легкий шорох перепончатых крыльев. Вот мрази! Очухались граки! Выжили!

Матеус под тяжестью тела спотыкался на каждом шагу.

Столпы темных колон вынырнули из мрака…

Стволы ялинов! О, Аллон! Они все-таки добрались до Эльфрана!

Тварье зарычало над ухом.

Волна когтей и клыков обрушилась лавиной, снесла Матеуса с Лайком с ног, как ураган стог сена. Храмовники кубарем разлетелись, ломая ребра и сбивая дыхания. Молодая крапива обжарила окровавленное лицо Матеуса. Лайк остался, неподвижно лежать в траве. Чародей бросился к нему, схватил за шиворот и потянул к полосе леса.

Граки настигли и атаковали.

Пришлось взяться снова за меч.

Рык и вой…

Хлопот крыльев…

Граки приземлялись и окружали, рвали когтями дерн.

На этот раз Матеус не стал ждать быстрой и молниеносной схватки с врагом, решил ударить первым и магией.

Огненный веер разорвал темноту и изничтожил в добрых ста метрах летучую нечисть. Те, что остались в живых, сгруппировались и оттеснились чуть назад. Теперь — рычали и выли.

Матеус отдал последние силы на отпор, теперь на четвереньках карабкался к бессознательному телу Лайка. Тащить пришлось, напрягая ноющие мышцы, зверье кажись, не спешило наступать. Перепуганное и обессиленное не меньше их.

Свисающие ветви ялина полоснули по голове и сетью переплелись перед ним, препятствуя на пути чародея.

Они добрались до Эльфрана!

Он провалился в чащу эльфийского леса, словно в пучину океана, втащив за собой, Лайка и уже свободно, не спеша, свалился под могучим исполином, пристроив бесчувственное тело собрата рядом.

Граки грызлись и выли у стены Эльфрана. Вряд ли хозяева ялинов остались бы довольны, обнаружив в своих чащах крылатую нечисть, одно точно — для граков в Эльфране места нет.

Чародей перестал обращать на них внимания…

Он потерял сознание, как только спало нервное напряжение безудержной и долгой борьбы, погони…

Он даже не почувствовал магическим даром — круг призрачных теней, которые метнулись в их сторону, в поисках жертв…

Войчек искоса зыркнул на подмастерье, те тихо и мирно, не переговариваясь, топали в ногу.

Глот понуро плелся хвостом, не разбирая дороги и особо не осматриваясь вокруг, ведя за собою лошадей. Глупая и паскудная ситуация. Аллон испепели глупца и гордеца — Глота. Если бы не он, проблем на одну дюжину меньше, и тем хорошо.

На третий день отряд оставил за спиной лесную полосу и вышел к горным вершинам.

Они миновали Встречный лес полчаса назад и теперь направлялись к Откосым горам. Расстояние от леса и до предгорной гряды занимала пологая равнина, в данную пору цветущая сотней видами трав, и что больше всего раздражало, привлекающая не один десяток ученых и магов, как с Южных губерний, так и с северных краев. Храм Хизельмаш не осуждал докучливых и надоедливых соседей, но ревниво и строго, всякий раз давал понять, что в своих горах не потерпит непрошеных гостей.

Сейчас же ситуация настолько являлась угрожающей, что Войчек был уверен, весь Мейдрин во главе с герцогом Альвинским прибьется к стенам храма и вовсе не ради науки и любопытства. Жажда расплаты за непростительную халатность в отношении безопасности и жизни Ирвин Альвинской лежала на плечах старейшин круга Хизельмаш, жизни Оливии и Шоста, также тяжелели на душе Войчека. Почему-то он чувствовал — герцог Мейдрина придет к стенам храма с многотысячной армией, которая будет в полном праве уничтожить мастеровых, повлёкших на гибель дочь вельможной крови. Еще Войчек старался понять, зачем эльфы похитили ребятню, что бы стравить Мейдрин с Хизельмашем или в их поступке кроется иной, чуждый умысел? Во всем этом мог разобраться, по мнению мастерового один лишь воевода Хесам, — вот он и пускай ломает себе голову! А на сердце Войчека и так было тягостно, он клял себя за то, что уступил Матеусу и отпустил того одного в эльфийские хащи. Правда, Войчек прекрасно знал, когда стоило отступать перед красноречием друга, а когда, наоборот — наступать, и не в какую, не сдавать своих позиций и убеждений. На этот раз, случай выявился особый и посему, Войчек ретировался, хотя пред ним тоже стояла задача не с простых — он до сих пор терялся в догадках, как объясниться сначала с воеводой и старейшинами, а затем донести ситуацию до герцогского разума, и при этом не пострадать? Оставалась надежда на Лайка, стражник засуетится и присмотрит за чародеем-мастером.

Подмастерье разобралось по одному и в ногу ступало за Войчеком, до рассвета оставалась пара часов, и следовало успеть на утреннюю проверку. Однако и перед всем строем докладывать воеводе не больно то радовало, возможно, Хесам смилостивится и пригласит на личную аудиенцию в свой кабинет? Не станет позорить перед всем собравшимся на плацу храмом? Хотя какая тут уже разница? Как ни крути, позора столько, что не отберешься.

Предгорья Откосых гор выступили из мрака ночи, клыками морских драконов, Войчек в жизни их не видывал, но, по словам и убеждениям Матеуса, многого не упустил, а сохранил для себя самое, что ни на есть, главное — жизнь!

Войчек уже решил, как поступить и своего решения менять не намеривался, а если и корректировать, то только в крайних ситуациях, когда от действий будет, зависит их судьбы. Что самое непредсказуемое, так то, что бы Глот, не попер против Матеуса, а там дай Аллон помощи, и выкрутимся!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});