Желтый ценник - Шавалиева Сания

Вообще, в автобусе, как правило, ехали от пятнадцати до тридцати человек. Здесь были более или менее постоянные пассажиры и совсем случайные. За полгода Ася с некоторыми уже познакомилась. Нельзя сказать, что сообщество челноков приняло ее с распростертыми объятиями, но лишний раз не цепляли и с расспросами не приставали. Закон таков: хочешь – рассказывай, не хочешь – не надо, без тебя проблем полно. У каждой пассажирки имелась своя сверхистория, по которой можно написать не одну книгу.

Автобус остановился. Женщины потянулись за кофтами, сумками, куртками. Ася поднялась, присела на сиденье и как зачарованная уставилась в окно. Ах, как красиво. Озеро, переполненное серебром луны, с разводами от ветра и плавающих уток. На другой стороне – дом. Вид у него неясный, таинственный.

– Бабоньки, – вскочил с водительского сиденья Володя, – можете притомиться под кустами. Особо не торопитесь, колесо менять будем.

Бабоньки забухтели, стали потихоньку вываливаться из салона и распределяться по округе.

Странное ощущение. Как будто была здесь.

– До Москвы сколько? – Жанна стояла около Володи и смотрела, как он помогает Генке вытащить запаску из багажника.

– Трис-та-та! – задыхаясь от тяжести, протянул Володя и стал придирчиво осматривать колесо. Не хватало еще поменять на лопнутое.

– Да норм, – отряхиваясь от пыли, успокоил напарника Генка.

– Норм! Норм! – все-таки не удержалась Гася. Ее раздражала грязь на плече куртки. Отряхнуть не получалось, запасную не взяла. Придется теперь неумытой чушкой бегать по Москве. А как общаться с продавцами? Опыт подсказывал, что, когда ты чист и опрятен, договариваться сподручнее, у продавцов больше доверия к такому покупателю, а значит, можно выторговать скидку, поменять брак, выбрать нужный цвет. Да мало ли какие вопросы могут возникать во время торгов.

– Ездить не умеете, то тормозите, как прокаженные, то колеса дырявите, – продолжала бухтеть Гася.

Генка молча стал разворачивать домкрат, а Володя, требуя дороги для проезда запаски, закричал в ночь:

– А ну, бабоньки, посторонись!

Бабоньки даже не шелохнулись. Володя не удивился. Он успешно обкатил всех попадающихся на пути бабонек по кривой и уронил запаску около задней пары колес.

Ася стала продираться сквозь кусты к озеру. Берег казался золотым кольцом, позади которого вырисовывалась крыша мечети. Когда луну скрывали облака, вода на озере казалась темно-серой с черными пятнами теней от береговых кустов и деревьев. Но облака были небольшими, и поэтому вода на озере то высветлялась, то темнела. Ася смотрела на воду и видела двух лебедей, казавшихся в ночи серыми. Может, и не лебеди вовсе? Лебеди! Точно лебеди. Эти изогнутые шеи ни с чем не перепутаешь.

Ася не могла припомнить, когда впервые их увидела. Может, в зоопарке. Да, конечно, в Ленинградском зоопарке. Словно одетые в снег, они медленно плыли вдоль берега, а по темной воде тянулись, переливаясь, их тени. Где-то рядом скользили говорливые утки: селезень впереди, серая утка за ним. Ася разговаривала с ними, сама за них отвечала. Это был странный диалог. Наверное, она разговаривала вслух, потому что от птичьего павильона стали уходить люди и оставлять ее наедине с лебедями. Может, в зоопарке не принято разговаривать без нужды, но Ася не могла удержаться. Ей казалось, что лебеди прислушиваются, распахивая красные клювы и белые крылья, соглашаются или демонстративно поворачиваются задом.

Но те лебеди были невольными. А эти, на которых Ася сейчас смотрела, были свободны и дики и оттого, наверное, гораздо мельче и пугливее. Озабоченные выживанием, они не позволяли себе заплывать жиром и не теряли бдительности даже во сне. Ася подошла ближе к воде, лебеди отплыли от берега вглубь озера. Осторожно наблюдали за ней, готовые в любую секунду встать на крыло. От них – по темно-синей воде – клином шла расходящаяся волновая зыбь, а вдогонку – студенистые лунные круги. Они разрастались по большой спирали и гасли у берега. Лебеди следили за Асей и заодно не забывали кормиться. Они внимательно вглядывались в воду ловили плеск или серебристый блик. Множество бликов сулило неплохую кормежку. Охотились, резко опуская голову под воду и в клюве оказывалась неокрепшая, полупрозрачная рыбная мелочь.

– Ты чего здесь? – Гася вроде сказала негромко, но все равно заставила Асю вздрогнуть всем телом.

– Напугала, – честно призналась Ася.

– Чего такая нервная? Дома проблемы?

Ася пожала плечами.

– Заблукала? Надо еха-ать. Ладно, я заметила, что тебя нет. Осталась бы здесь, – Гася махнула на лебедей и громко расхохоталась. – Полетела бы с ними за нами вдогонку. Летишь так по небу, лапами машешь и кудахчешь: «Ох! Батюшки светы».

Гася тащила Асю за руку и не переставала трещать:

– Опаздываем уже. Потом на рынке места не будет. Будем бегать как потерпевшие.

Не очень-то заманчивая перспектива. Во-первых, тяжело далеко таскать груженые тележки, во-вторых, долго. И это случалось именно тогда, когда автобус попадал в отстойник за пределами рынка. У женщин пропадало настроение, они нервничали и, притаскивая очередную тележку, ругали водителей за все грехи на свете. Володька с Генкой были водителями с понятиями и иногда даже доплачивали охранникам за хорошее место. Со временем они настолько со всеми охранниками подружились, что закрепили за собой постоянный уголок. За эту их ушлость все женщины старались попасть на их рейс. Володьку с Генкой еще уважали за их терпимость и беззлобность. Если и ругались, то по делу и как-то по-отечески тепло и безобидно. Вообще с пассажирами старались не спорить, лишний раз не бухтеть.

– Володька, чай будешь? – кричала какая-нибудь заботливая душа.

Володька уже по голосу узнавал, кто предлагает. С этой можно и пошутить – эта не обидится.

– Твой не буду, – громко отвечал Володя.

– Это почему? – обижался голос.

– Я от твоего чаю возбуждаюсь.

Автобус разрывало от хохота. И тут же неслось со всех сторон разными голосами:

– Молоток, не пей. Точно тебе говорю, мой муж попил уже раз.

– Да я только малеха.

– Мой возьми.

– Бабы дуры.

– Заткнитесь, спать не даете.

– Володька, у меня есть книга про любовь. Там жениха точно так чаем опоили.

– Володьку не тронь, Генку буди.

Гася пропустила Асю вперед и громко сообщила Володе:

– Вот, привела. – Она ухватилась за ручку и подкинула свое тело в салон. Только в таком рывке она могла подняться на крутые ступени автобуса.

– Где была? – уставился Володя на Асю, явно пытаясь взглядом передать недовольство и усталость.

– На лебедей смотрела, – ответила за Асю Гася.

– Своих бл… не хватает? – Володя переставил «б» в начало слова, и получилось очень смешно и хлестко. В автобусе зычно засмеялись. Ася смутилась и, бесконечно извиняясь, заспешила к своему месту. Дожидаясь, пока Ася с Гасей пройдут в салон, Володя обернулся и громко крикнул:

– Все?

– Вроде все… – голоса нестройные, сомневающиеся.

– Соседей посмотрите, – не унимался Володя, осторожно трогая автобус с места.

– На заднем сиденье два мужика были, – вдруг вспомнила Гася.

– Спят, я проверил, – буркнул Володя, открыл пакет с семечками. Грыз, чтобы не уснуть.

Этого пакета хватит часов на пять, как раз примерно через столько будем в Москве. Сейчас бабоньки утихомирятся. Наступит тихое сопение, постанывание, всхлипывание, шуршание.

Володя любил заезжать в Москву ночью. Пустые проспекты, желтые светофоры, сонные милиционеры. Особенно много их становилось около самого рынка. Прятали машины за поворотом, в кустах. При виде челночного автобуса выскакивали, делали вид, что проверяли документы, меж страниц вылавливали денежку и умело пропадали в ночь досыпать. Незримый шлагбаум поднят, негласный пропуск выдан, номера автобуса переданы по рации. Милости просим в столицу нашей Родины. Дважды автобус не тормозили. Мзда уплачена, проход открыт. Если была попытка остановить второй раз, поднималась тревога. Вывод: или бандиты, или чужие на участке. И оба вывода нежелательные. Челночные автобусы очень часто грабили, и поэтому их охраняли, и за это водители платили, и никто не собирался эти правила менять. В последний раз стало дороже, значит, придется бабонькам раскошеливаться, платить за билет и багаж по повышенному тарифу.