Женская месть - Эльмира Нетесова

— Эй, отец, ты где потерялся? Это я, твой приблудный пришел! Нет, не кобель! Человек, твой сын! Встречай!

Глава 3. ЧУЖИЕ ЗАБОТЫ

Захарий уже лег в постель, когда в дверь дома забарабанили чьи-то оголтелые кулаки и хриплый голос прокричал надрывно:

— Дед, открой ради Бога!

Старик поспешно натянул брюки, накинул на плечи рубаху и, застегиваясь на ходу, засеменил в коридор, спросил:

— Кто там?

— Я, Женька, твой зять! Отвори!

Захар сдернул крючок, снял засов, впустил мужика в дом и спросил:

— Чего черти принесли на ночь глядя, или другого времени не нашел?

— Не бурчи. У нас неприятность! — вытер пот.

— Какое мне дело до вас? Вы кто мне? Чужие люди! Чего навязываетесь и липнете? Знать никого не хочу!

— Дед! Наташка из дома ушла. Насовсем! От нас слиняла. А куда не знаем. Может, даже на панель!

— С чего глумное несешь? Она скорее тебя раком средь улицы поставит. Сморозил тоже! На твою Наташку и по будуну никто не смотрит. Кому она сдалась на панели? Ей на транду бутылку повесь, никто не позарится. Никуда не денется это сокровище, сыщется! — отмахнулся Захар.

— Три дня не ночует и не появляется в институте. Мать и я звоним, а телефон выключен. Куда делась, ума не приложим. Думали, что у тебя, но и тут нет!

— Да я ее не пустил бы ни в жисть! Ни по какой погоде дверь не открою лярве! Собаку впущу, а эту паскудницу, ни за что!

— Дед! Она не только моя дочь, а и внучка твоя!

— Заглохни! Отрекся я от вас навсегда! Знать не хочу стервозов! Сыскал внучку — паршивую сучку! Никогда об ней при мне не тарахти! Нет такой у меня! Никого из вас нет!

— Дед! Ты с ума сошел на старости. Может, нашу Наташку убили. Я уже не знаю, где ее искать, — сел мужик на чурбак и заплакал по-бабьи.

Сапожник растерялся. Он никогда не видел Женьку плачущим, и ему стало жаль мужика.

— Будет тебе душу рвать! Успокойся! С этой кобылой ничего не случится, — говорил Захар.

— Может, она, бедная, лежит где-нибудь мертвая, а ты полощешь ее чуть не матом. Какой же из тебя дед, что плюешь на свою кровь, забыв всякую жалость! Ведь Натка еще ребенок, большой и глупый. Какой с нее спрос с девчонки, она еще жизни не видела и не знает, а ты проклинаешь! Где же твоя мудрость? Вон и в Библии велено прощать ближнего! А ты хуже чужого! — упрекал Женька сапожника.

— Ты тут не поучай меня! Ишь, перья распустил. Когда сворой меня вышибали в шею, чего же тогда не вспомнил про Закон Божий? Или когда тебе выгодно вспоминаешь, козел?

— Я к тебе, как к родному пришел, а ты…

— Какая родня? Не смеши, знаю свору вашу. Лучше припомни, за что побрехался со своею каланчой. Просто так не сбежала бы! Знаю ваше собачье семя! — кипел Захар.

— Конечно, поругались. Мне за ее учебу платить стало нечем. Предложил оставить институт и идти работать. Другого выхода нет. У нас на фирме совсем плохо. Я сам работу ищу. Предложил нормальный выход. Так на меня все набросились. Будто я во всех бедах виноват. Натка больше других завелась. Я ее назвал соответственно. Она в вой и из дома выскочила. Думал, погуляет и вернется. Но не тут- то было. А как без нее домой вернусь? Меня с потрохами сожрут наши. Сам знаешь, вытолкают взашей искать Наташку и, пока не найду, вернуться домой не смогу. А где ее разыщу? Да и как приволоку обратно? Она на целую голову выше. Дочь слушать не станет. Не тот случай. Она выросла, но взрослой так и не стала. Кажется, такою и не будет. Мы перестали понимать друг друга. С того дня, как ты ушел из дома, в семье будто злой дух поселился. Каждый день «базар», какие-то склоки, ругачки, скандалы, крики, споры, упреки, ни минуты покоя, того и гляди друг дружке в горло вцепятся. Все, словно с цепи сорвались и потеряли контроль над собой. В квартире невозможно жить. Мы возненавидели и разучились понимать и жалеть. Не хочется возвращаться домой, все надоело. Я устал, чувствую себя лишним и ненужным, — зарыдал Женька.

— Вот и тебя достало! Чему ж удивляешься, что Наташка сбежала? Какой ты мужик, если не смог удержать покой в семье? Кто теперь мешал вам жить? Я ушел, Натка сбежала, кто следующий?

— Я! — простонал человек.

— А почему ты считаешь себя виноватей других?

— Я мужик! Не могу обеспечить семью, потому на мне все отрываются и наезжают. Но, что могу сделать? Хот в петлю сунься, единственный выход. Только и это не наладит покой в доме, не тот случай. Не знаю, что предпринять. Я бессилен. Помоги, отец! — взмолился человек по-детски беспомощно.

— В чем подмогну? Где порвалось?

— Всюду! Нигде не клеится. Все развалилось и порвалось! — уронил Женька голову на руки, дрожал всем телом.

— Угомонись, успокойся, скажи что приключилось, по порядку. Тут, как чую, дело ни в единой Наташке. С чего все закрутилось? — спросил строго.

— Меня с работы выперли. Сократили, понимаешь? Я своим не говорил. Хотел молча подыскать другое место. Мотался по всему городу. Мужики обещали помочь. Кое-что стало наклевываться. А тут эта авария. Я и забыл о страховке машины. До нее ли было. Свое имя потерял. Хорошо, что Толик с ремонтом помог, шкуру не драл. Но, пришлось оплатить лечение тещи того мужика, а и ремонт. Где деньги взять? Ведь как и ты приносил домой до копейки и не оставлял заначников. А надо было! Вот и пришлось расколоться до самой задницы! Если бы ты видел, что тут было! Я думал, что свихнусь. Меня в натуре с дерьмом смешали. Чего не услышал в свой адрес. И за то, что с работы сократили, как будто в том был сам виноват, за то что забыл вовремя застраховать машину, за аварию, даже посетовали, что я живой остался. За деньги, какие с нас потребовали. Короче, довели круто, так, что дышать стало нечем.

— И что придумал, — прищурился Захарий.

— Решил я уехать от своих подальше на Север. Там и заработки повыше и от своих стервоз подальше. Север большой, там маленького человека отыскать сложно. Да и кому сдался, если семья сказала, что им легче и дешевле было бы похоронить меня, чем вытаскивать из долгов…

— Короче, поизголявшись надо мной, ты сам в эту же кучу сел. И нахлебался! Что ж, поделом! Оно всегда так! Одно не пойму, зачем тебе сматываться на Север, коль ты и здесь никому не нужен. Поверь, искать не станут. Наши бабы не так скроены, у них другое нутро. Лишь когда все у тебя наладится, с тобою захотят общаться, а может, предложат вернуться в семью. Но захочешь ли ты о них вспомнить!

— Захарий! Я уеду от них! Но сначала мне нужно найти Наташку!

— Зачем? На что сдалась? Поверь, она сама отыщется! Не расшибай лоб! Эта птаха не пропадет. Лучше скажи, где деньги взяли, чтоб твои долги покрыть? — прятал ухмылку Захар.

— Тещу тряхнули. Где еще взять? Она с неделю рыдала, будто на собственных похоронах. Сказала, что осталась без копейки за душой, что мы раздели и разули ее догола, а случись ей помереть, хоронить не на что.

— Старая басня. Еще моя бабка на то же самое жаловалась. А потом у нее в комнате за иконой пять сберкнижек нашли. Не только ее, половину городских старух могли б похоронить на бабкины деньги. А все хныкают, жалуются, спроси их, зачем? Как будто им сберкнижки на том свете пригодятся.

— Так ведь теща, прежде чем дать деньги, расписку с меня взяла, — вспомнил Женька.

— Ну, дожили! — крутил головой сапожник, уже не удивляясь услышанному.

— Отец, как ты думаешь, где можно найти Наташку?

— Впору мне тебя об том спросить. Но только нынче знать не хочу, куда ее черти унесли. Одно знаю, чем меньше искать станете, тем скорей эта стерва сыщется. Шелковая воротится. Помяни мое слово. Ить любое говно не тонет и не горит, бесследно не исчезает. Она нынче притаится и станет ждать свое время, пока вы, потеряв души, пойдете ей на уступки во всем. Наташка с детства была сволочной. Ей было у кого учиться этому. Зря не переживай, глянь на себя, подумай, что сам придумал бы в этом случае, на то и она решилась. Не иначе как приклеилась к какой-нибудь подружке и отсиживается у нее.

— Но в институте ее нет, не ходит на лекции.

— Прикинулась хворой. Это Наташке не внове. Случалось, в школе по две недели занятия пропускала. А все из-за какой-то тряпки, ее у бабки вымогала. И получала свое, хотя скандалили долго. Когда я пытался вмешаться, бабы налетали всем курятником и уже не Наташка, а я оставался крайним, зачем по жопе дал, оскорбил личность, вот где у нее лицо имелось. Ну и все стрелки на меня переводились, вся вина на мои плечи сваливалась. Зато Наташка ухмылялась где-нибудь в стороне и смотрела, как меня бабы клюют. Эта и нынешнюю свою срань на вас свалит, — хохотнул Захарий.

— В кого такая дрянь пошла? — возмутился Женька.

— А ты глянь в зеркало! — посоветовал сапожник.

— Неужели и я такая сволочь?

— Не только ты! Бабы покруче, но и твоего хватает, удивляться нечему. Вот ведь набрался наглости припереться сюда после того, как помогал выгонять меня из собственной квартиры! Да еще на родство давишь, свои заботы на уши вешаешь. Вот и Наташка такая, прямая копия. Живет без совести! Говорят, нахальным в этой жизни проще устроиться. Их ничего не мучает и не кусает.