Конституционный запрет цензуры в России. Монография - Светлана Куликова

В качестве выводов можно отметить следующее: российская цензура светских изданий с самого начала своего возникновения была обусловлена политическими мотивами. В XVIII в. в отсутствие правовых норм цензура осуществлялась при непосредственном участии самодержца. Цензурные предписания носили ситуативный характер, были направлены на установление индивидуального разрешения или запрета. В это время появляются первые постоянные органы, исполняющие функции цензуры; начинают оформляться правовые механизмы противодействия распространению неугодных изданий: составляются первые списки запрещенных книг, проводятся изъятия книг из домашних библиотек, в самых общих чертах определяется круг вредных идей и тем, подлежащих запрету.

Одним из основных направлений цензурной политики становится контроль за ввозом иностранной литературы. «Стоило только иностранным изданиям начать поступать в Россию, – замечает М. Тэкс Чолдин, – как русское правительство стало строжайшим образом их контролировать – старательно выстраивать вокруг империи забор, который бы не позволил вредным идеям проникнуть в ее пределы»148. Именно «внешний фактор», под которым исследователь понимает революционные события во Франции, и как следствие, желание императрицы Екатерины II оградить своих подданных от «французской заразы», по мнению Г. В. Жиркова, стал «главным мотивом для введения официальной цензуры в России»149.

Период с 1804 по 1865 г., когда последовательно действовали три Цензурных устава и Временные правила о печати 1862 г., характеризуется следующими важными чертами.

Во-первых, происходит институциализация цензуры в собственно юридическом и организационно-правовом аспектах.

Институциализация в юридическом смысле проявляется в определении цели и основных функций цензурного контроля, осуществлении кодификации правовых норм в данной сфере. Цензура полностью осваивает регулятивно-карательную функцию: предупредительный характер цензурных вмешательств дополняется установлением норм об ответственности за правонарушения в сфере распространения различных видов социальной информации.

Указанная функция цензуры, с одной стороны, способствует тому, что растет противостояние властям русской литературы и публицистики, которые в условиях отсутствия парламента являются главными выразительницами общественного мнения. Таким образом, цензурный гнет во многом способствовал росту самосознания русской культуры и формировал особый тип читателя, искавшего в литературных произведениях и периодике общественно-политический подтекст, умел читать «между строк», домысливать недосказанное автором.

С другой стороны, именно в рамках цензурного законодательства вырабатываются и формально-юридически закрепляются основания ограничения свободы печати, оформляется институт библиографической регистрации книжной продукции, развивается институт диффамации.

В организационно-правовом аспекте институциализация цензуры выражалась в законодательном закреплении ведомственного статуса цензуры. Особенность этого статуса определялась функцией контроля за выработкой «идеологического продукта», формирующего общественное мнение. Поэтому цензоры должны были обладать высоким образовательным уровнем, в связи с чем к цензуре рукописей привлекались профессора и магистры университетов, но, поскольку власть никогда полностью им не доверяла, они должны были действовать под постоянным контролем полиции. С этим связано осуществление надзорных полномочий двумя министерствами: народного просвещения и внутренних дел. С 1850 г. в целях повышения эффективности цензурной деятельности происходит увольнение университетских профессоров с должностей цензоров, их места занимают чиновники Министерства народного просвещения, что способствовало усилению профессионализации этой деятельности и переводило ее из просветительско-образовательной в исключительно административную.

И все равно власть никогда не доверяла цензуре, в результате чего создавались параллельные цензурные структуры, будь то третье отделение или Комитет 2 апреля, которые должны были контролировать уже созданные учреждения.

Другой институциональной особенностью цензурной практики того времени была множественность видов цензуры. Эта черта, крайне отрицательно оценивавшаяся современниками, тем не менее способствовала отграничению служебных секретов тех или иных государственных органов от сведений, которые могли свободно циркулировать в обществе. В исторической перспективе развитие различных видов ведомственных цензур способствовало становлению института служебной тайны.

Следующий этап информационной политики, начавшийся с Временных правил 1865 г., отмечен поиском новых форм цензурного контроля. Введение нового типа цензуры (карательной) предполагало коренное изменение политико-правового механизма контроля в сфере периодики, книгоиздания и зрелищных мероприятий.

Провозглашенный Временными правилами отказ от предварительной цензуры как механизма административного контроля со стороны властей и применение судебной ответственности за проступки и преступления печати должны были способствовать обеспечению определенной независимости печати от решения «казенного человека» – цензора, повысить объективность принимаемых судами решений.

Среди правовых следствий этого можно выделить:

1) изменение модели юридической ответственности. В первых Уставах о цензуре в качестве основного субъекта ответственности выступал цензор, пропустивший в печать сочинение с нарушениями цензурных запретов. С введением карательной цензуры ответственность была возложена прежде всего на автора – то есть на создателя произведения – и далее на издателей, редакторов, продавцов, содержателей публичных библиотек и театров – то есть субъектов, способствующих распространению вредных идей;

2) необходимость законодательного закрепления правовых норм, четко определяющих круг нарушений, поскольку в случае судебного разбирательства именно на эти нормы должны были опираться стороны, участвующие в процессе, судьи и присяжные заседатели. Однако в нормы, устанавливающие ответственность за преступления и проступки печати, намеренно включалось довольно широкое правовое содержание, что позволяло по-разному применять их в зависимости от господствующих «видов правительства».

В целом политика власти по отношению к печати в данном случае носила противоречивый характер. От предварительной цензуры освобождались только столичные периодические издания и книги большого объема, то есть большого количества изданий цензурная реформа 1860-х годов не коснулась.

Кроме того, власть не хотела выпускать из своих рук рычаги управления печатью. Эта проблема решалась двумя путями. Во-первых, издавалось большое количество циркуляров, распоряжений, секретных инструкций, которые вводили дополнительные запреты, продиктованные политической конъюнктурой. Во-вторых, вместо применения заложенного во Временных правилах потенциала судебной ответственности использовалась система административных предостережений, приостановок и запретов изданий, а также различные меры экономического характера: введение большого денежного залога для неподцензурной печати, наложение запрета на печатание частных объявлений и рекламы для неугодных печатных органов, субсидирование проправительственных изданий.

«При системе административного произвола печать лишена была четко установленных законом границ своей деятельности», – делает вывод Р. И. Бурлакова150. К такому же выводу приходит и Т. Л. Полусмак: «Фактически русской печати не было дано право жить по закону. Никогда цензурные уставы не оставались буквой закона, так как со дня их введения в действие они дополнялись всякого рода инструкциями и циркулярами, нередко нарушающими и даже отменяющими основной цензурный закон»151.

Непоследовательность политики по отношению к цензуре приводила к тому, что на протяжении XVIII–XIX веков «периоды усиленного политического контроля и цензурного террора сменялись периодами временного ослабления цензурных тисков»152, цензурные реформы сменялись контрреформами, введение судебной ответственности с возможностью оправдательных приговоров порождало косвенные способы давления на прессу.

В то же время нельзя отрицать, что в рамках цензурного законодательства были выработаны разнообразные виды и формы осуществления цензуры, нацеленные на охрану основ государства, его институтов, ограничение свободы слова и доступа к различного рода информации. В этом смысле цензура в ее нормативном проявлении (охрана государственной, военной тайн, тайны личной жизни) стала важным элементом управленческой функции государства. Основным направлением здесь оставалась борьба с инакомыслием в печати, для чего власть использовала, главным образом, административные и уголовно-правовые методы.