Нежный свет. Невеста для архимага - Татьяна Кошкина

фырчит. Видимо, что-то отвечает, но я не понимаю его речь. Интересно почему?

– Ну зашибись. Ладно. Сам тогда разбирайся со свободным драконом, вожак прайда! – Архимаг раздраженно потирает шею. – Вы меня с ума сведете!

– Что происходит? – спрашиваю у Шур-ран.

«Тим-ран заявил, что я под его защитой. Единственный кристальный дракон, явившийся в мир за много лет. Говорит, что я – дитя, и он должен меня защищать, как глава клана. Он принял меня под свое крыло». – Последняя фраза звучит почти с гордостью. Возможно, у драконов это какой-то особый вид связи.

Главное, что Шур-ран довольна и у нее есть защитник. Аж от сердца отлегло.

«Передай укротителю, что я – не свободный дракон. Я твой дракон и принадлежу твоему роду».

– Но у меня нет рода, – удивляюсь так громко, что архимаг резко оборачивается и смотрит на меня в упор. – Я из другого мира.

«У тебя есть род. Я и твой магический спутник не можем ошибаться. После. Мы все расскажем тебе, когда рядом не будет убийцы…» – выразительный взгляд на Ричарда.

– Я понимаю тебя, Шур-ран.

Так бывает. В один момент все становится понятнее, но в ту же секунду еще больше запутывается. Значит, дракон и еще кто-то считают, что я местная. Магия тоже так считает. Примем это за аксиому. Допустим, я родилась в этом мире и как-то попала в другой. Вот тут-то и начинаются вопросы. Не говоря уже о том, что архимага только что назвали убийцей.

– Что она говорит? – Ричард достает платок и прикладывает к кровоточащему укусу на шее. Все-таки острый у меня не только язык, но и зубы.

– Это Шур-ран. Она не свободный дракон, а мой дракон. Если ты еще раз ее обидишь, я тебе глаза выцарапаю.

Тим тихо порыкивает. Почему у меня такое чувство, что это смех? Кошусь на черного дракона. Морда у него самая что ни на есть довольная. Чешуйки около пасти чуть сдвигаются, а в золотых глазах плещется чистое веселье.

– А тебе спасибо, Тим, за то, что взял ее под крыло.

В ответ дракон фыркает и выпускает из ноздрей струйки пара. Буду думать, что мы договорились.

– Чокнутая. Пойдем, скоро закат. Мы уже не успеем вернуться в замок, даже на драконах.

– Куда мы пойдем? – И не подумаю сдвинуться с места.

– Переночуем в поместье моего старого друга, раз уж нас занесло в его владения. Драконам нужно прийти в себя. Твой дракон очень юный. Ей сегодня не осилить еще один перелет. На погоню ушло слишком много сил, Шур-ран пока не умеет их соизмерять. Пролети мы еще немного, и вы обе рухнули бы на землю.

Моя кристальная девочка фыркает. Даже перевода не нужно, Шур-ран с утверждением архимага явно не согласна.

– Она выплеснула слишком много сил, борясь с тобой. Называй вещи своими именами, Ричард. Это ты ее чуть не угробил.

– Свободные драконы опасны. Я сделал то, что должен был, Вера, – отрезает архимаг.

– Да ты, смотрю, всем в этом мире должен. Воровать девушек – должен. Продавать – тоже должен. Жениться хрен пойми на ком – тоже должен. По-моему, ты за этим словом сам от себя прячешься. Делаешь то, чего никогда бы не сделал, а потом быстро оправдываешь все словом «должен». Удобно.

– Ты ничего не знаешь об этом мире! – рычит на меня архимаг. – И обо мне ты ничего не знаешь!

В его глазах пылает гнев не хуже, чем сияют изнутри драконы. Кажется, еще немного – и архимаг просто меня пристукнет, а потом тихо закопает в поле. Удобрение класса «Вера» для будущего урожая.

– Кого ты убил, Ричард? Скажи мне.

Архимаг замирает, как будто я только что ударила его по лицу. Бледнеет.

– Кто ты, черт возьми, такая? – Вспыхивает набалдашник трости.

– Вера!

Второй раз за день делаю одну и ту же глупость. Меня будто кто-то невидимый толкает в спину. Шаг вперед. Хватаю его за грудки и вновь прижимаюсь к его губам. Опять то же чувство. Жизнь. Слышу, как падает на траву трость. Чувствую, как один дракон обжигает теплом, другой – льдом. Вижу сияние, оно повсюду. Мой свет сливается с ним, опутывает темноту в моих руках и пронзает ее насквозь.

Ветер ударяет по лицу. Пальцы Ричарда впиваются в плечи. На этот раз он не поддается, а отрывает меня от себя, как голодную пиявку. Смотрит с таким же отвращением.

Отпускает. Я оседаю в траву. Высоченную. За несколько секунд она вымахала мне по пояс, и теперь я сижу в ней, глядя снизу вверх на удивленно оглядывающегося архимага.

– Никогда больше не прикасайся ко мне, – цедит он сквозь зубы. – Иначе я оправдаю прозвище, которое дал мне твой дракон, и все-таки тебя убью.

– Недотрога года. Я не виновата, что твой высокомерный рот можно заткнуть только так. Это ты меня сюда притащил, я об этом не просила. Это ты должен знать, кто я такая! Это ты навел на нас магию совмещения, от выходок которой у меня глаз дергается. И намекаю еще раз, ты всегда можешь вернуть меня обратно!

– Прости, – выдыхает и массирует висок. – Ты права. Я вспылил. Поднимайся. – Протягивает мне руку.

С недоверием кошусь на узкую ладонь и красивые длинные пальцы: пианист, не иначе. Странная смена настроения не внушает мне никакого доверия. Уж не псих ли ты, часом?

– Вставай. Мы должны успеть в замок к Декстеру до наступления темноты. Нам необходимо отдохнуть и все взвесить. Слишком много всего случилось за последние сутки.

Сам подцепляет мою руку и дергает вверх.

– Идти можешь? Мы должны отпустить драконов, им надо поесть. Тим проследит за Шур-ран.

– Могу.

Есть в словах архимага доля истины. Мы оба на взводе и бросаемся друг на друга, как бешеные собаки. Так мы ни к чему не придем. Нам всем нужно перевести дух и поговорить в спокойной обстановке.

– Я не убивал никого, кто не был достоин смерти. Можешь не бояться.

– Я и не боюсь. – Отряхиваю одежду от травы и грязи. Только потом понимаю, что говорит Ричард не со мной, а с моим драконом.

Приехали. Он то пытается пристукнуть, то отчитывается перед ней. Все-таки пора архимагу в карцер для душевнобольных. Пора. Я даже готова побыть санитаром, раз никто не берет в пациенты.

Шур-ран недоверчиво смотрит на меня и взлетает вслед за Тимом, только когда я киваю. Все в порядке. И замираю на мгновение.

Солнце уже клонится к горизонту. Новоявленное зеленое поле становится золотистым в лучах заката. А над ним, расправив огромные крылья, летят