Победить судьбу - Дженнет Эндерсон

— Извини, — немного запыхавшись, сказала она. — Бой всегда становится неуправляемым перед шоу.

— Да, перед выступлением в него, похоже, вселяется сатана, — иронически заметил Фрэнк, глядя на мальчика, выезжающего на арену верхом на укрощенном жеребце.

— Неужели его родители не волнуются?

— Что ты! Они так рады, что он может ездить верхом, как все другие дети! К тому же, несмотря на все причуды, Бой умен и надежен.

Фрэнк хотел спросить, каким недугом страдает жизнерадостный, полный энтузиазма Джимми, выглядевший не хуже любого десятилетнего подростка, но Джейн была так поглощена забегом, что он не стал ее отвлекать.

На каждом кругу она ободряла мальчика, иногда подсказывала, как лучше держаться. Фрэнк с таким напряжением наблюдал за ней, что не заметил, когда забег кончился.

— У него получилось! — радостно закричала Джейн.

В янтарных глазах плескались золотистые солнечные брызги. Счастливая, она обняла Фрэнка за шею и крепко прижалась к нему.

Он застыл — так был счастлив и потрясен порывом Джейн.

А Джейн, продолжая прижиматься к нему, замерла, потом посмотрела на него каким-то странным взглядом, губы ее приоткрылись… Фрэнк хотел лишь прикоснуться к ее губам, но она была такой теплой, послушной, а ее пылающие губы так близко… Как устоять?..

Руки Джейн еще сильнее обвились вокруг его шеи, потом скользнули по его спине, и Фрэнк не выдержал: забыв об окружающих, он впился в ее рот жадными ищущими губами. А когда его пальцы утонули в густых волосах Джейн, из груди Фрэнка вырвался тихий сладострастный стон.

Джейн замерла в его объятиях, все теснее прижимаясь к сильному телу мужчины, ощущая его возбуждающуюся плоть. Незнакомое сладостное чувство нахлынуло на нее, лишая остатков воли, выключая разум…

— Джейн! Джейн! Ты видела? — донеслось до нее, будто сквозь вату. — Видела? Я победил!

Фрэнк резко поднял голову — тяжелый золотисто-рыжий поток волос, волнующиеся под легкой тканью блузки безукоризненной формы груди… У Фрэнка помутилось в глазах, земля качнулась и поплыла под ногами.

Пытаясь справиться с собой, он облокотился на ограждение. Наваждение, подумал Фрэнк. Это же просто поцелуй. Обычный, невинный поцелуй. Невинный? Он усмехнулся. Не обманывай себя! Это был страстный, греховный, плотский поцелуй.

В эту минуту Фрэнк был слабее духом, чем под пытками Рамиро. Джейн сотворила чудо: ярость, которую он испытывал к садисту, отступила перед силой любви, впервые Фрэнк забыл о своем мучителе, утопив ненависть в сладостных поцелуях.

Весь день, несмотря на хлопоты, Джейн ловила себя на том, что наблюдает за Фрэнком. Она постоянно искала его в толпе, следила, с кем он разговаривает, и всякий раз вспыхивала от удовольствия, видя среди невообразимой суеты его высокую статную фигуру.

Сейчас, даже с костылями, он выглядел намного лучше. По правде говоря, костылей Джейн вообще не замечала. Ее волновала наливающаяся силой грудь под бледно-голубой рубашкой, красиво оттеняющей мерцающие серебристо-серые глаза.

И эти джинсы… Привыкнув видеть его в широких шортах, она не могла оторваться от нового Фрэнка: джинсы вызывающе облегали длинные ноги, выделяя линию узких бедер и подчеркивая плоский живот.

Тело Фрэнка возбуждало Джейн почти с самой первой минуты знакомства. Ей все время хотелось прикоснуться к нему. Джейн не знала, как назвать это непонятное чувство, и ее небогатый жизненный опыт не мог подсказать ей нужного слова Нежность? Нет, не то. Эстетическое любование красивым мужским телом? Глупости! — оборвала она себя. Ты же знаешь, что это не так.

Она лишь понимала, что никогда не ощущала ничего подобного. Фрэнк разбудил нечто сокровенное, дремавшее в глубинах ее женского естества.

Джейн не спалось. Она спустилась вниз, на кухню, чтобы налить себе стакан молока. Взглянув в окно, увидела, что в солярии горит свет.

Неужели после сегодняшнего утомительного дня Фрэнк еще может тренироваться? Ведь в течение нескольких часов ему даже не удалось присесть. А может быть, больная нога не дает ему покоя, подумала она и решительно направилась в солярий.

Фрэнк не занимался на тренажере, а сидел у стены, увитой зеленью. На нем были привычные шорты. Фрэнк смотрел не на ночное небо, как обычно, а на цветы, на любимые Джейн благоухающие камелии. Увидев ее, он сказал, подчеркивая каждое слово:

— Можно быть упрямым, но нельзя быть глупым.

— Бывают моменты, — возразила она, опускаясь на пол рядом с ним, — когда это практически одно и то же.

— Ты думаешь?

Джейн промолчала. Она никогда не забудет те мучительные дни, когда ей хотелось все бросить и бежать от Фрэнка, от себя… Когда она упрямо отвергала мысль, что он ей нужен, что она не может без него… Джейн посмотрела ему в глаза и прочла в них, что он ее понимает.

Белоснежный лепесток упал ему на ладонь. Он жадно вдохнул тонкий нежный запах, каждый раз возвращающий его во времена детства.

— Моя мать любила камелии.

— Я тоже их люблю, — заметила Джейн.

Фрэнк выразительно посмотрел на нее:

— Я знаю. Каждый раз, когда я слышу их аромат, то вспоминаю тебя.

— И твоя мать до сих пор выращивает их? — спросила Джейн, видя, как он задумчиво вертит в пальцах белый лепесток.

— Нет. — Его рука судорожно сжалась в кулак, сминая нежную ткань цветка. — Она умерла.

Джейн ощутила знакомую боль утраты и прошептала:

— И давно?

— Тринадцать лет. А кажется, прошла целая вечность.

— Или как будто это случилось только вчера, — тихо прошептала она. — Я понимаю тебя. Мне хорошо известно, как это тяжело.

— Ты не знаешь и половины того, что пришлось мне пережить. Так что не надо сентиментальной жалости.

Джейн показалось, что ей дали пощечину, — Фрэнк давно не говорил с ней в таком оскорбительном тоне.

— Ты превратно истолковал мои слова, Фрэнк!

— Оставим этот разговор! Ты представления не имеешь, с какой мукой в сердце я живу!

— Нет, имею! Я знаю, как тяжело жить без матери. Знаю, как больно думать: будь она жива, все пошло бы по-другому. Мне ли не знать, каково жить без материнской ласки и понимания?

— А ты знаешь, каково жить с мыслью, что ты убил мать? Чувство вины гложет меня все тринадцать лет, со дня ее гибели.

— Боже мой, Фрэнк, этого не может быть!

— Я убил ее, — надсадно повторил он. — Если бы я вовремя увидел ту шальную машину, которая неслась на наш автомобиль, если бы я не настаивал, что должен сесть за руль, а передал его своему старику…

— Не терзай себя, — робко прошептала Джейн.

— Я должен был предвидеть, что может произойти, если я сяду за руль. Управляй автомобилем мой отец, этого бы не случилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});