Этим летом будет жарко - Екатерина Аверина

нашего знакомства.

Красочно фантазируя на тему нашего первого секса, не замечаю, как заканчивается рабочий день. Отпускаю секретаря, а сам остаюсь, чтобы закончить с делами. На завтра уже запланированы другие, а я отвлекся на Женю и не успел добить все, что наметил себе на сегодня.

Ближе к десяти вечера звонит старшая сестренка. Болтаем с ней, узнаю, как у них дела с Филом. Мы с ним не особо дружим, но сейчас я бы попросил совета именно у Дрейка. Он, как никто другой, поймет, что творится у меня внутри. Я когда-то не понял его метаний в отношении моей сестры, теперь у них семья и Лиска с ним счастлива.

Ломает просить у него помощи. Я обычно прислушивался только к отцу, как к высококлассному специалисту, человеку с опытом. А тут…

— Лисёнок, — зову сестренку и вспоминаю подарок, который подобрал для Жени. Она у меня тоже ассоциируется именно с этим животным, а Лиску так всегда называл отец, ну и я подхватил. Привычка. — Лис, а дай мне своего мужа. Пообщаться надо.

— Что-то случилось? — беспокоится она.

— Нет. Мне просто надо с ним поговорить. Обещаю не ругаться, — смеюсь.

— Сейчас скажу, он тебя наберет.

Мы еще пару минут с ней прощаемся, она меня виртуально зацеловывает и стискивает в объятиях. Я тоже уже соскучился, но по плану я появлюсь дома только в сентябре. Вот тогда и увидимся.

Филипп набирает меня спустя полчаса. На фоне тишина, значит ушел куда-то от своих.

— Рассказывай, — вместо «привет».

— Сложно, — признаюсь, расхаживая по кабинету.

— Да я отсюда вижу, как ты дымишься, — смеется муж сестры. — Что-то пошло не по плану?

— Я, кажется, влюбился, — признаюсь, остановившись в середине кабинета.

— Оперативно. Хотя… Это я понять могу. Тебя беспокоит сам факт влюбленности или чувство не взаимно? — серьезно интересуется он.

— Насчет второго пока не знаю. Первое не то, чтобы беспокоит. Я это чувство не до конца понимаю, Фил. Я его себе объяснить не могу. И диагностировать точно тоже не получается.

В трубке что-то падает и раздаётся ржач. Такой наглый, громкий ржач! Надо мной!

— Узнаю Ивана Кравцова, — продолжает угорать Фил, вернув трубку ближе. — Все надо объяснить, разложить по полочкам и обязательно понять. Тут не прокатит, брат. Влюбленность не вписывается в твои справочники симптоматики. Нет, что-то ты там сможешь найти, я думаю, но это же чувство. Оно заполняет тебя изнутри, иногда греет, иногда ломает так, что хочется сдохнуть, но его нельзя вылечить или просто отключить. Оно глубоко в тебе. Забирается в сердце, легкие, мозг. Ты же не влюблялся раньше. Не случалось такой химии с человеком. Взрыва, которые сметает к херам всю твою любимую логику.

— У тебя так было с Алисой?

— О-о-о, брат. С Алисой была ядерная война, которая сжигала меня изнутри. Я сдохнуть хотел без нее, а рядом находиться боялся еще больше, потому что навредить ей было страшно. Я не спал, не жрал, не видел никого вокруг. Для меня только она существовала. И сейчас так. Говорю же, это не проходит. Трансформируется во что-то другое, но от ее прикосновений до сих пор спазмами все мышцы скручивает. И сладко, и больно одновременно.

— Я спать перестал, Фил. Забиваю мозг работой, но все равно о ней думаю. Но у нас все сложно. Она замужем. У них дочь. Если я влезаю сейчас, а я уже это делаю, ее семья рухнет.

— Опять на взрослых тетенек потянуло? — беззлобно прикалывается. — Ваньк, тут я тебе уже вряд ли дам дельный совет. Но мне так думается, что тебе надо, во-первых, отпустить себя и разрешить себе чувствовать то, что уже случилось. Влюбился — супер. Рано или поздно это должно было произойти.

— А во-вторых?

— Во-вторых, брат, ты должен понимать, что твоя женщина — это твоя ответственность. Женщина с ребенком — это ответственность в десятикратном размере. Ты готов взять на себя эту ответственность? Ты же не горел ни семьей, ни детьми, — напоминает он. — А сейчас получается лезешь в чужую.

— Как ты понял, что готов? — отвечаю вопросом на вопрос.

— А я себя без Алисы просто не представляю. Как можно жить без части самого себя? Без половины сердца? М, доктор? — молчу. — Я тебе помог хоть немного, Ваньк?

— Спасибо. Сестре не говори пока ничего. Я потом сам, — присаживаюсь на подоконник.

— Не скажу. Звони, если что. Вдруг я смогу сделать так, что ты по моим граблям туда — сюда ходить не будешь.

— Я своих накидаю, не переживай. Твои останутся в целости и сохранности.

Смеемся с ним и прощаемся.

Разреши… Да я разрешил уже, у меня просто не осталось вариантов. Эта женщина внезапно стала слишком много для меня значить, чтобы дальше упираться в собственные принципы. Но мне очень надо было услышать все со стороны. Просто чтобы убедиться в том, что я не ошибся. Ее невозможно не заметить и невозможно не ценить. Она яркая, умная, утонченная, нежная, упрямая, красивая, сексуальная. Без нее я могу впихнуть в себя только кофе и засыпаю, представляя, что она рядом.

Принимаюсь за работу, чтобы отвлечься. Какая разница, где не спать?

Разбираю бумаги, читаю новые статьи по своей будущей специальности. Они утягивают меня почти до трех часов ночи. Глаза уже начинают закрываться сами, и я устраиваюсь головой на собственных руках, чтобы поспать те оставшиеся четыре часа.

Только начинают отрубаться, как телефон вздрагивает сообщением. Сначала забиваю, но второе сообщение, а за ним сразу еще одно начинают настораживать.

Откинувшись на спинку кресла открываю мессенджер.

«У тебя есть реальный шанс сделать одну рыжую женщину счастливой» — гласит первое сообщение, пришедшее с номера Жени.

«Она домой не вернулась, а Вася даже не искал» — второе сообщение, и я понимаю, что труба не у Жени.

«Красивый наглый мальчик, она