Няня для бандита (СИ) - Яблонская Альбина

– Да? Хм... – присмотрелся босс к моим потугам в области кулинарии. – Какие-то они слишком темные... Ты их сожгла, что ли?

Это я впервые видела мистера Сато в домашней одежде. Безо всех этих запонок и галстуков – в обычных светлых джинсах, в серой хлопчатой футболке с каким-то иероглифом. Такой имидж был для меня в новинку, и сперва я даже не знала, как себя вести. Мы все еще в деловой обстановке, и нужно соблюдать субординацию, как прежде? Или же джинсы на нем и махровый халат на мне – это признак перехода на новый уровень общения?

– Извините, Хозяин, – склонила я машинально голову. – То есть, мистер Сато... Я... возможно, мне надо немного поучиться, прежде чем еда будет такой же, как у тети Рэй.

– Мне не нужны твои оправдания. Ты пообещала приготовить ребенку вкусный завтрак. Где этот вкусный завтрак? – скрестил он свои жилистые руки на груди и ждал от меня ответа на риторический вопрос.

– Ну... – показывала я пальцем на стопку блинчиков. – Вот... я приготовила так, как было написано в рецепте...

– Эти дораяки не такие, – сказала Мива, подлив масла в огонь. – У тети Рэй они были другими. А эти какие-то...

– Потому что это, – взял Даниэль тарелку, за которой сидела его дочь, – НЕ дораяки... Я не знаю, как они готовятся, но точно знаю, как они выглядят и как они...

– Сингиин их сильнее жарила, – говорила Мива с набитым ртом. – Вот они и почернели по краям.

– Мива, не надо это есть. Выплюнь, – подставил он ладонь под детский подбородок. И мне было очень стыдно за то, что происходит. Ведь я не справилась с заданием.

Но девочка смотрела на отца и жевала дальше.

– А мне нравится, – буркнула она и взяла с тарелки еще одну блинную парочку.

– Но ведь ты сама только что сказала, – добивался отец, – что дораяки подгорели. У тети Рэй такого не было.

– Нет – было, – отрезала дочь. – У няни они тоже подгорали. Только редко... И я специально их выбирала, потому что люблю, когда край хрустящий. Как у этих...

– Мистер Сато, извините меня, ради бога... я даю вам слово, что в следующий раз у меня получится лучше. Я буду жарить их меньше, я убавлю огонь или урежу время на...

– Нет! – возмутилась Мива. – Мне нравятся такие! У няни я выбирала подгоревшие, а у сингиин я могу есть любые... – пояснила она свой выбор. – Это самые вкусные дораяки в моей жизни. Попробуй, папа... Тебе понравится.

Даниэль вздернул в замешательства обе брови и присел возле Мивы.

– Я сварила вам кофе.

– Угу, – только и ответил он, принюхавшись к чашке.

Налив немного кофе и себе, я неуверенно села через пару мест от них, чтобы никого не раздражать таким близким соседством. В итоге Мива смачно ела порцию за порцией, словно голодала целую неделю. А мы с Даниэлем почти синхронно хлебали кофе и бросали друг на друга странные взгляды. Потому что теперь, когда прислуги нет и я вдруг заняла место няни, Сато уже не чувствовал себя Хозяином, который может вышвырнуть юристку в любой удобный момент.

Наши роли неизбежно менялись. Это чувствовали мы оба. И, я уверена, это понимала Мива.

– А вы знали, что по легенде, – наелась Мива до отвала и отпихнула пустую тарелку, – дораяки впервые приготовил бедный крестьянин, у которого забыл свой боевой гонг один знатный самурай? Он был выпуклой формы и идеально ложился на очаг.

– Хм… – улыбнулась я и обняла руками горячую чашку, чтобы согреться. – Интересная история.

– Хотя вот тетя Рэй говорит, что... – осеклась вдруг девочка и явно ощутила боль внутри, – то есть... говорила... Вот...

– Что она говорила, малыш? – пыталась я не дать ей окунуться в грустные мысли. – Все нормально. Договори, мне интересно.

– Ну... она говорила, что вся эта легенда – это ерунда. И когда она сама была маленькой, блинчики так не называли. Да и шоколада тогда не было. А «дораяки» – значит «жареный гонг», – добавила Мива. – И так их назвали из-за формы, если склеить два блинчика вместе, положив начинку.

И мы опять все замолчали. Сперва мне казалось, что слово хочет взять Даниэль, но он тоже молчал – просто задумчиво пил свой кофе, глядя куда-то в окно. В то время как его дочь навязчиво скоблила пятнышко на столе, которое было здесь, наверное, уже не одно поколение. Всем было грустно и неловко. И тогда я переборола свой страх окончательно, чтобы проявить солидарность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А вот я думаю, что легенда о самурае – правда, – подмигнула я Миве, и она сразу повеселела. Ее большие черные глаза налились светом и благодарностью – переоценить тот момент было невозможно. Уже тогда я поняла, как мало нужно ребенку для обычного счастья.

– Спасибо, Софи, – сказала Мива такую простую фразу. Но она меня сразу зацепила – ведь дочь якудзы назвала меня по имени.

– Спа... Пожалуйста, – растерялась я. – Не за что.

Но девочка не спешила вставать из-за стола.

– Скажи, а ты теперь будешь вместо тети Рэй? Ты теперь постоянно будешь мне готовить завтрак? – тлела в ее голосе надежда. – Ты останешься с нами, да?

Между нами опять воцарилась тишина. Ответить на этот вопрос, похоже, не могли ни я, ни Даниэль. Это стало неожиданностью, ведь мы ничего такого не обсуждали.

– Мива, дочка... – начал было говорить Даниэль, – сингиин просто...

Но я взяла инициативу в свои руки и спросила у нее самой:

– А ты бы хотела? Тебе хочется, чтобы я осталась?

И она честно ответила с улыбкой на лице:

– Да, конечно. Я очень хочу, чтобы ты осталась. Твои дораяки – просто улет.

Наш первый общий завтрак вышел неловким и немного странным. На кухне не было песен тети Рэй, в углу не стоял жутковатый силуэт Хитоши. А сингиин вдруг приготовила еду. И пускай она подгорела, а от наказания меня снова спасла удача, но Мива осталась довольна – она улыбалась и была рада тому, что я остаюсь. Поэтому Сато не мог этого не заметить.

Он дождался момента, когда дочь ушла в свою комнату, и сказал:

– Я проверил все камеры наблюдения и включил на периметре датчики движения. Это на случай, если к нам вдруг пожалуют гости. Потому что после вчерашнего, сама понимаешь, может случиться всякое.

– Считаете, те, кто напал на нас, могут прийти сюда?

– Формально мы под защитой клана якудзы, и картель не посмеет сунуть своего носа в дом. Но... лучше перестраховаться. Вчера, когда на нас напали, мы были на нейтральной территории. Там нет ни их власти, ни моей. Этот район принадлежит раздробленным шайкам. Но те, кто это сделал, не были похожи на мелких воришек. Ты сама это видела. Я уверен, что это был картель Рамиро... Будь он проклят тысячу раз... Однажды я доберусь до него, и он ответит за все свои гнусные дела.

– Все никак не могу забыть о тете Рэй, – призналась я. – Не могу выбросить из головы ее последних минут, когда... Простите меня, что не вызвала врачей..

– Это бы ей не помогло, сингиин. Пуля попала в сердце, ее уже было не спасти. Ты сама это видела.

– Сочувствую вам. Наверное, она была для вас как мать. Для вас это большое горе, я понимаю. Примите мои соболезнования.

Даниэль вздохнул и ушел к окну. Словно осматривая двор на предмет непрошенных гостей. Но на самом деле он боролся с горечью в душе.

– Скажи мне, сингиин...

– Да. Что вы хотели узнать?

– Что она тебе сказала перед смертью? О чем с тобой говорила тетя Рэй? Я ведь слышал – она что-то тебе сказала…

Я задумалась и еще раз прокрутила в голове тот короткий разговор. Мне было важно понять, стоит ли рассказывать всю правду до конца и может ли это как-то навредить мне самой и Миве.

– Она... она сказала мне, что прожила хорошую жизнь. Тетя Рэй призналась мне, что... она жалеет,  что не успела вырастить Миву. Она говорила, что хотела увидеть ее взрослой, но теперь понимает, что этой мечте уже не сбыться... – Сато глянул через плечо, но ничего не сказал. Он просто смотрел на кафельный пол и мелко кивал подбородком в знак понимания. – А еще она сказала, что ей страшно, что не на кого оставить девочку... Она хвалила вас. Говорила, что вы хороший отец и... в целом добрый человек... хотя и бываете жестоки... – говорила я осторожно, боясь вызвать бурю негодования. – И все же тетя Рэй понимала, что в одиночку вам будет трудно справиться с воспитанием ребенка. И что вам нужен человек, который... который... – умолкла я, потому что к горлу подступал ком. Мне было трудно закончить предложение.