Лот номер 69 - Аля Даль

понимая, что тревожить Миру сейчас — преступление.

— Что случилось? — продолжала допытываться горничная. — Я могу помочь?

Остановившись, я спрятал руки в карманы и задумался. Мира… как бы я не хотел, не могу заставить силой лечь под меня. От вида ее слез сердце кровью обливается. А от одной мысли о том, что она будет плакать и кричать от боли в моей постели, меня натурально выворачивало. Похоже, я не лишу ее девственности до тех пор, пока она не предложит сама.

— Да, — ответил я, ощущая прилив возбуждения, который неплохо было бы снять. — Пойдём, поможешь мне избавиться от эрекции.

Ева тут же перегнала меня и заходила в мою комнату первой, одарив меня сияющей улыбкой. Вот ничего человеку не надо — только деньги и потрахаться, почему я терзаю себя мыслями о Мире, когда мог бы жить также беззаботно, в мире безграничных удовольствий, как Ева?

Едва я переступил порог, как в мои объятия прыгнула обнаженная горничная. С ее умением быстро раздеваться можно было бы соревноваться на специальной олимпиаде, — хмыкнул я про себя.

— Как вы хотите сегодня? — кокетливо спросила Ева.

— Посмотрим.

Я накрыл ее губы своими, и девушка тут же впилась глубоким поцелуем. Ловкие женские ручки спустились по талии до ягодиц, нащупали член через брюки и стали жадно его сжимать. В моей голове возникла картинка, что я целую Миру — это ее язык ласкает мой с такой страстью, что хочется зажмуриться от удовольствия и никогда не прерывать поцелуй.

Девушка оторвалась от губ и полезла расстёгивать рубашку. Ее нежные губы легли на шею и стали щекотно покусывать. Ощущая блаженство, я откинул голову и прижал ее к себе, а их губ, вопреки желанию, вырвалось одно слово:

— Мира…

Ева тут же прекратила ласки, отодвинулась. Ее гневным взглядом можно было убивать как настоящим оружием. Мне стало стыдно, но я не мог найти себе оправдания. Ничего не сказав, Ева злобно сжала губы и пошла собирать одежду с пола. Я безучастно наблюдал за тем, как она одевается, понимая, что все равно ничего хорошего из сегодняшней ночи не вышло бы. Мира постоянно в моих мыслях, даже если меня ласкает другая женщина. Видимо, я сошел с ума…

Дверь за Евой громко захлопнулась, обдав меня холодным потоком воздуха. Тяжело вздохнув, я понял, что перед сном придётся постоять под душем. Желательно, ледяным, а то сегодня не усну.

Глава 15

Я даже не слышала, как Феликс вышел из комнаты, полностью сосредоточенная на звонке. Новость о том, что лечение и реабилитация матери оплачены ошарашила меня настолько, что я до конца не верила в его слова.

— Алло? Мира, это ты? — вместо слов доктора, которого я ожидала услышать, мне почудился голос матери. Не может быть… не могу поверить…

— Мама? — трясущимся голосом спросила я.

— Мирочка! — воскликнула она радостно. — Как я ждала твоего звонка! Ты не беспокойся, у меня теперь все хорошо, меня перевели в частную клинику и готовят к повторной операции, после которой обещали перевезти в Швейцарию! Представляешь? Всю Европу объездила, а именно там никогда не была!

Я вытерла слёзы радости, убедившись, что это действительно мама. Оптимизм в любой ситуации — ее визитная карточка. С души упал огромный камень, будто самое страшное позади.

— Мама, как ты? Я так переживала, ты не представляешь! — только и могла сказать я.

— Ой, да всё нормально. Наконец-то обновила гардероб. Только вместо красивых платьев и туфелек на мне гипс. Но ты знаешь, белый меня совсем не полнит, — рассказала она и залилась смехом.

— Это не смешно, — буркнула я.

— Не будь такой занудой, милая, — сказала мама, а я представила, как она закатила глаза. — Через полгода бегать буду. Так врачи говорят. Кстати, приедешь меня проводить на самолет? Очень хочу увидеть и расспросить, как у тебя дела.

Я замялась, понимая, что это зависит не от меня, но напрягать ее своими проблемами именно сейчас не хотелось. Пусть мама спокойно лечится, а я уж как-нибудь разберусь. Чай не маленькая.

— Постараюсь. Как будешь знать точно место и время вылета, позвони мне или скинь смской, — говорила я как можно спокойнее.

— Договорились! — восторженно ответила мама. — У нас тут время отбоя, так что побегу я… в смысле, лягу спать. Спокойной ночи, деточка.

— Спокойной, — ответила я и услышала гудки.

Еще минуту я прижимала телефон к груди, чувствуя, как мне стало легче. Так или иначе, но всё было не напрасно. Я не зря пережила унижение, не зря влезла в эту грязь, не зря оказалась в этом доме… Погодите-ка, но ведь Роберт так и не перевел деньги ни на мою карту, а историю я проверила, не передал наличкой, не открыл счет в банке на мое имя… это значит, что лечение матери оплатил Феликс? Но зачем ему это?

Задавая себе вопросы, я не могла найти другого ответа, кроме как “жест доброй воли”. Ему не нужно было тратиться дополнительно, чтобы лишить меня девственности. Он мог бы в любой момент просто уложить меня на кровать и просто взять, но не делал этого. После знакомства с Робертом мне было тяжело поверить, что другой человек может делать что-то не ради собственной выгоды, а лишь затем, чтобы помочь. Закусив пальцы от нервов, я положила телефон на кровать и встала, понимая, что должна пойти к нему поблагодарить хотя бы на словах. Однако уже ночь… разве я могу… никаких сомнений! Я должна сказать ему спасибо. Он спас мою мать.

Рванув к двери, я вспомнила, что плакала слишком долго, потому хорошо бы умыться. Вернувшись к кровати, я зачем-то взяла в ванную сумочку. Умылась перед зеркалом и поняла, что перед встречей с ним хочу сделать макияж. Вернее, хоть немного убрать темные круги под глазами и освежить лицо, чтобы ему было приятно на меня смотреть. Мысль о том, что я задумываюсь о его чувствах, кольнула в груди, но я тут же подавила ее, понимая, что мужчина не заслуживает моей холодности. Он вообще ни разу за время нашего знакомства не сделал мне больно. Вселял только трепет и странное возбуждение…

Тряхнув головой, я всё ещё боролась с мыслями о Феликсе, как о привлекательном мужчине, но теперь получалось плохо. Когда с легким макияжем было покончено, я оставила телефон и сумочку в комнате, а сама решилась выйти. В коридоре я вдруг осознала, что понятия не имею, где ночует хозяин дома. Посмотрев в разные стороны, услышала тихие звуки мелодии, и сердце подсказало идти на них.

В конце коридора