Водораздел - Анна Пылаева

— Нет, послушайте, Дмитрий Иванович, — жалобно сказал прокурор Маклаков, обменявшись с губернатором рукопожатием, — совсем они ведь страх потеряли! Над прокурорским мундиром надсмехаться! Да что же это делается–то, а! Куда ж это мы катимся!!!

— Ничего, Николай Алексеевич, не волнуйся, — бодро отвечал губернатор, — разберемся. Меры примем. Ну чего ты разволновался так. Ну, клоун он клоун и есть. Я с ним сам лично поговорю.

Тем временем показался самолет в небесной дали, вскоре он совершил посадку и зарулил на стоянку. Тут же подогнали девицу в кокошнике и с караваем, а за ней целый хор, местный казачий народный ансамбль, который губернатор считал своей личной гордостью и даже возил с собой во время своих заграничных вояжей.

Едва полпред покинул пределы самолета и ступил на трап, ансамбль разразился дружным и громким хором:

— К нам приехал, к нам приехал, Сергей Виленыч дорогой!

Полпред, поначалу слегка ошарашенный, быстро взял себя в руки и резво сбежал вниз по трапу, чтобы попасть в крепкие мужские объятья губернатора Агаркова.

— Сергей Виленыч! — закричал тот, — вот радость–то какая у нас! Сам приехал! А вот хлеб–соль, отведай, а!

— Здравствуйте, Дмитрий Иванович! — отвечал тот, освобождаясь из крепких губернаторских объятий, — вот наслышан о вашем легендарном губернаторстве! Хочу, так сказать, лично взглянуть! О вашем крае легенды ходят! — все это он проговорил быстро, буквально за три секунды, но очень членораздельно.

Полномочный представитель Президента в Нижневолжском федеральном округе Сергей Виленович Коренчук был моложав, невысок и носил очки, и всем своим видом напоминал пионера–отличника. Еще при своей внешности и к своим 37 годам он был человеком с непростой и насыщенной биографией. Успел он поработать вице–премьером российского правительства по экономике и в этом качестве приложить свою руку к дефолту. После дефолта он несколько месяцев отсиживался в далекой солнечной Австралии, а ближе к выборам снова всплыл в Москве в качестве главы одного либерального блока, с которым он кое–как прошел в Госдуму и возглавил там небольшую фракцию. А с приходом к власти действующего Президента, неожиданно оказался снова востребован на государевой службе, и получил назначение полпредом Президента в Нижневолжский федеральный округ. И вот теперь совершал он свою ознакомительную поездку по подшефным регионам.

— Поехали, Сергей Виленыч, поехали, — отвечал губернатор, и толпа встречающих расступилась, как мановению волшебной палочки, и только щелкали камеры фотокоров губернаторского пула.

— Вот прошу, добро пожаловать в мой автотранспорт, — сказал губернатор, лично распахивая перед полпредом заднюю дверцу «Мерседеса».

— Спасибо, — сказал полпред, — неплохо для главы региона, очень даже неплохо.

— Стараемся соответствовать, Сергей Виленович, — сказал Агарков, усаживаясь на кожаное заднее сиденье рядом с полпредом, потом он махнул рукой, и лимузин покатился восвояси. За ним тронулся и весь остальной кортеж. На своих персоналках поехали первые лица, а за ним еще около десятка машин, набитых охранниками и референтурой. Впереди аккуратно расчищала дорогу громкой связью машина ГИБДД. Тем временем, оставшихся на летном поле журналистов провели в микроавтобус и распихали там кое–как. «Газель» заворчала и тоже тронулась с места.

По прибытии в специальный дом приемов краевой администрации, в который Агарков превратил городскую консерваторию, выстроенную в духе древнерусского барокко–ампира времен Александра III, начался торжественный прием в честь полпреда. Первой его частью явилось так называемое «пре–пати», как выражался министр внешних связей Пентюх, считавшийся при дворе Агаркова большим спецом по части светского этикета. Собственно говоря, сценарий таких приемов был написан им же еще три года назад под тогдашнего Президента. Заключалось это пре–пати в том, что представители краевой администрации ходили по большому и по очереди представлялись полпреду, а представлял их лично губернатор, ставший ведущим вечера. Между ними шныряли официанты с закусками и выпивкой, в том числе шаманским и всевозможными коктейлями, с абсентом и Бейлисом, которые стали подаваться на губернских светских меропоприятиях по инициативе все того же Вольво.

Тем временем представители краевой элиты подходили к полпреду засвидетельствовать почтение, а губернатор лично представлял каждого.

Элита!!!… — восклицал он при этом, — это практически, совесть нации!!! Да! Это, знаете ли, не хухры–мухры… Это элита в квадрате, да!!!! — и губернатор энергично жестикулировал при этом.

Тем временем на шум вынырнул Антон Абрамович Шлифельсон, который никуда не уехал, а тихо затерявшись в толпе, обнаружился теперь в самый разгар приема, причем одетый все в тот же самый прокурорский мундир при генерал–лейтенантских погонах.

— Позвольте представиться, Шлифельсон Антон Абрамович, — громко и с достоинством сказал он, когда приблизился к полпреду и приподнял в знак приветствия свою темно–синюю фуражку.

— Как, еще один прокурор? — удивился Коренчук, — вы же вроде уже представили мне краевого прокурора.

— Это наш уполномоченный по правам человека, — с искривленной улыбкой сказал губернатор, и незаметно погрозил правозащитнику кулаком.

Полпред недоуменно поглядел на правозащитника, потом произнес:

— А, ну понятно. Хорошая шутка.

Едва Шлифельсон отошел от Коренчука, к нему быстро подошел Мордашев, положил ему руку на плечо и вкрадчиво прошептал в самое ухо:

— А теперь быстро взял и съебался отсюда. Будешь и дальше отсвечивать — пеняй на себя.

— Ну, Сашенька, — возмутился правозащитник, — мне же по должности положено присутствие…

— Взял и съебался. И я последний раз тебя предупреждаю, чтоб ты свою клоунаду при людях приезжих прекратил.

Потом был краткий брифинг для прессы (большая пресс–конференция была назначена на следующий день). Полпред Коренчук и губернатор Агарков выступили с заранее заготовленными заявлениями. Полпред сказал, как сильно ему все понравилось, особенно великоволжское гостеприимство, и вообще городок ухоженный, приятный да и с самолета самое благоприятное впечатление. Губернатор говорил про то, как рада администрация Великоволжского края видеть на своей земле такого легендарного государственного деятеля как Сергей Виленович и вообще что сотрудничество краевой админстрации и полпредства НФО обещает быть на редкость плодотворным.

После брифинга Агарков пригласил дорогого гостя на обед, присовокупив, что отобедаем, что земля приволжская уродила.

Обед был уже в другом зале городской библиотеки — большой гостиной, где раньше был главный читальный зал, но потом оттуда вынесли все стеллажи и столики, зато поставили большие столы, обшили стены красным балдахином (над дизайном работала лично жена губернатора Лариса) и оборудовали кондиционеры.

Вечерний прием в официальной резиденции губернатора Чердынь в честь полпреда заметно отличался от дневного обеда в Главной Библиотеке Великоволжского края. Это объяснялось тем, что его организацией занималась лично жена губернатора Лариса Белорекова.

Краевому обмудсмену Шлифельсону появляться там было строго запрещено, а его фирменное выступление в женском платье и парике блондинки, либо в кокошнике и сарафане, было отменено прямым губернаторским распоряжением.

Вместо Шлифельсона и веселых девиц из его кордебалета гостей развлекал квартет скрипачей, местная оперная дива и какой–то приятный баритон. Летний сад губернаторской резиденции был оформлен в околокитайском стиле с бумажными фонариками, миниатюрными пагодами и официантами в шекловых рубашках, ненавязчиво разносящих спиртные напитки. С Волги подул прохладный бриз, поэтому было не жарко и не холодно.

Банкетный стол был если не богаче дневного, то намного изысканнее. На столе присутствовали змеи, фаршированные рисом, многочисленные разновидности суши, какие–то экзотические травы и салаты. Впрочем, любителям более традиционной кухни тоже было чем поживиться. Рядом на углях коптились угри и осетры, только что выловленные из расположенного тут же прудика, который выполнял роль личного губернаторского заказника. На столах радовали глаз тарелки с красной и черной икрой, а еще поблизости жарились шашлыки из курицы, телятины и баранины. И завершало все это великолепие обилие спиртных напитков. Была здесь и водка — «Столичная», «Смирнофф» и «Путинка», зато не было «Губернаторской», которой были забиты все водочные ларьки края; было настоящее французское шампанское, французские вина и французский же конъяк, а еще фирменный абсент, который официанты в шелковых рубашках разносили, как полагается, с бенгальскими огоньками.