Украшение для женщин - Татьяна Казакова

Я покачала головой

– Ну, тогда, из огня вытащил? – Предположила Наташка. – Нет? От бандитов спас?

– Да нет же. На нее чуть не наехала машина, Юра во время подоспел и буквально вытолкнул ее из-под колес.

– И что? Дальше что?

– Дальше не знаю. Саша сказал, что он поехал ее проводить, и потом вроде они встречались. Наверное, он влюбился.

– Скажешь тоже! Подумаешь, проводил. Что ж сразу и влюбился?

– Не знаю, во всяком случае, я его спросила, приедет ли он на выходные, а он сказал, что занят и при этом покраснел.

– Ого! Чтобы Юра покраснел? – Наташка даже поднялась и стала ходить по комнате. – Точно влюбился. Ну, тогда мы должны посмотреть и одобрить. Он же, можно сказать, член нашей общей семьи. А вдруг она нам не понравится?

– Чего бы это ей нам не понравится? У Юры хороший вкус. – Заметила Лариска

– Почему ты так решила?

– Потому что мы все ему нравимся. Разве не так? Давай приглашай его в гости вместе с девушкой, а мы с Наташкой будто бы невзначай зайдем.

– Идет. Только в следующие выходные, потому что в эти мы идем к Филе на юбилей.

– О! Это твой бравый дядя? Который окончил десантное училище и много раз женился?

– Да, у него сейчас четвертая жена, самая красивая и последняя.

– Ну, не говори гоп.

Я задумалась, вспоминая тетю Мусю, Филину мать. Когда в последний раз он решил жениться, она в сердцах воскликнула: «И в кого ты такой уродился?» На что тот коротко ответил: «В родню». Он подразумевал Люсю и мамулю. Люся выходила замуж три раза, и столько же женился ее муж Леня. Мамуля, правда, вышла замуж только один раз, но после развода у нее было несколько романов. В любом случае, Филя их перещеголял.

Вдруг снизу донесся шум. Кто-то протопал по лестнице, дверь распахнулась, и перед нами оказался новый экспедитор и новая «бандитская морда». Как его зовут-то? Кажется Федя. Он тяжело дышал и был заметно возмущен. Я широко улыбнулась, впрочем, девчонки также последовали моему примеру.

– Здравствуйте, – я излучала само дружелюбие. – Что-то случилось?

– Случилось?! Да это черт знает что! Чего это он меня называет бандитской мордой!? И когда это я водку жрал гранеными стаканами?! Чтоб вы знали, я вообще не пью.

– Совсем, совсем? – Уточнила Лариска и с интересом уставилась на него.

– Ну не совсем, конечно. А так, в праздники. А он говорит, гранеными стаканами. И почему бандитская морда? Я не бандит, я экспедитор.

– Вы зря обижаетесь. Это Наум Григорьевич так шутит, – я ласково увещевала его. Но, похоже, на него это не подействовало. Он нахмурился и начал жаловаться

– Что это за шутки такие? Дурацкие, значит. Я человек простой, мне хоть кулак в жопу суй, а тут «бандитская морда». Нет, я так не согласен…

Чтобы скрыть смех, я сделала вид, что уронила ручку и полезла под стол. Там уже шарила Наташка, зажав рот рукой. Федя продолжал что-то бубнить, какой он простой человек, но, увидев под столом Ларискин кулак, мы, вытирая слезы, вылезли из-под стола и уселись на свои места. Заметив наши веселые физиономии, мужик насупился и замолчал. Мы с Наташкой не могли произнести ни звука, поэтому заговорила Лариска.

– Знаете, Федя, вы хоть человек простой, – при этом мы фыркнули, а Лариска прокашлялась и продолжала, – но шутки надо понимать. Наум Григорьевич очень добрый человек, он никогда никого не обижает. Зоя Тимофеевна прекрасный повар, а Платонида Ивановна замечательный диетолог, но у всех есть какие-то недостатки. Например, Зоя Тимофеевна ругается матом.

– Это я уже слышал, когда овощи привез. Обложила меня по полной программе. Сказала, что это только кроликам жрать, а другая все трындила про какие-то калории. О, слышите, старый хрыч идет!

Наум Григорьевич с удивлением смотрел на Федю, видимо не ожидал его здесь увидеть.

– Что ты здесь делаешь? А? Бандитская твоя морда! Только и знаешь, что водку жрать гранеными стаканами, а кто за тебя работать будет? А?

– Вот, видите. Видите? – Федя обиженно засопел.

– Наум Григорьевич, Федя решил, что вы и вправду думаете, что он бандит.

– Да?! Я же просто к слову … – Наум был в растерянности, до этого на него никто не обижался, наоборот, все экспедиторы его очень любили, а уходили только на повышение.

– Ничего себе, к слову. Я человек простой, мне хоть кулак в жопу суй, но такие оскорбления не потерплю.

Наум Григорьевич засмеялся, а потом махнул рукой

– Да пошел, ты!

– В каком смысле?

– В прямом! Жалко Зои рядом нет, она бы тебе адрес точный указала. Все. Пиши заявление об уходе.

– Ну почему? Если вы извинитесь…

– Я сказал, пиши заявление, – Наум налился краской, мы первый раз видели его по настоящему злым. – Все. Точка, точка, точка.

Он вышел, громко хлопнув дверью, так и не сообщив, зачем приходил, а вот Федя, кажется, не торопился уходить. Переглянувшись с Наташкой, мы быстренько смылись, оставив простого человека разбираться с Лариской.

* * *

Юра заехал к Любе на работу на следующий день. Он дождался, когда вышел покупатель, и сразу стал расспрашивать. Люба и не заметила, как все ему рассказала про Юльку. Как она жила вдвоем с матерью, как та недавно умерла, и Юлька осталась совсем одна, и как недавно в квартиру к ней залез парень в кожаной куртке и вязаной шапочке, и еще Люба сказала, что ей теперь везде чудится этот парень. Вот и недавно…

– Когда недавно? – Уточнил Юра.

– Так, – Люба задумалась, – да в тот день, когда на нее наехали. Точно. Но, может, это и не тот парень был, я ж его в лицо не видела, только со спины. А со спины так большинство парней ходят в куртках и таких шапочках.

– А ты хорошо смотрела тогда, когда квартиру вскрыли, ничего не пропало?

– Да что там брать-то?

– Ну, все-таки? Может, лежало что-нибудь не так?

– Да все так.

– Вспомни Любочка, это важно.

– Да, на столе лежал открытый альбом с фотографиями, и одной не было на месте. На ней были ее мать и маленькая Юлька. Я подумала, что она на работу взяла, Ире показать.

– А кто эта Ира?

– Она с ней работает вместе. Но после праздника они не общаются.

– Почему?

– Понимаешь, там девки вредные ей шарфик подбросили, чтобы подумали, что это Юлька украла и поиздевались над ней, а Ира вроде поверила. Юльку это очень обидело, но она молодец, сумела с этим справиться.

Юра помолчал, а потом продолжил

– А ты спрашивала потом, где фотография?

– Да нет, я как-то не придала этому значения, а говорить, что в квартиру залезли, не стала, еще напугается, спать не сможет. И так настрадалась, когда мать умерла. Извини. – Люба отошла к покупателю, а Юра задумался.

Действительно, брать в квартире нечего, выходит, залезли не за ценностями. А за чем? За фотографией? Кому могла понадобиться фотография и для чего? По фотографии могут искать человека. Кто? Родственники? Но Люба сказала, что никого из родных нет. Да и если родственники ее разыскивают, то просто придут домой. Нет, это не родные. Остаются бандиты. Но для чего? Она бедная, одинокая. Потом этот наезд. Водитель явно ждал, когда она выйдет на дорогу. Н-да, как говорил великий Райкин «Рекбус, кроксворд».

– Люба, – начал Юра, когда она освободилась, – надо точно знать, брала Юлька фотографию или нет. Постарайся сегодня выяснить и сразу мне перезвони.

– Это уже поздно будет.

– Ничего, в любое время звони. Какие у вас цветы красивые, – сказал он уже у выхода, попрощался и ушел. А Люба потом все размышляла, с какой целью он так подробно расспрашивал ее и так ловко, что она, обычно осторожная, все ему выболтала. Правда, никаких стратегических сведений она не сообщила, но все равно на душе стало тревожно. А вдруг он и тот парень в шапочке заодно? Нет, это глупость, просто Юра беспокоится о Юльке. Влюбился. Сразу видно.

Вечером Люба как бы невзначай попросила Юльку достать альбом, посмотреть на нее, на маленькую. Юлька удивилась, но альбом достала. Они стали листать с начала.

– Вот здесь мне годик. А вот мы с мамой в детском саду. А это мама и тетя Оля.

– Стой! Что за тетя Оля? Откуда она взялась? Хотя нет, я эту карточку видела раньше, но думала, это кто-то из маминых сослуживиц.

– Это мамина тетя, то есть сестра моей бабушки. Ну, помнишь, про которую тетя Маруся Катафалк рассказывала. И квартира это ее. Она умерла, когда мне было три года, поэтому я совсем не помню ее.

– Странно, почему Майя Марковна никогда не рассказывала о ней?

Юлька в ответ только плечами пожала – Мы каждый год ездили с мамой к ней на кладбище, в Востряково.

– Это куда маму похоронили?

– Ну да.

Люба вспомнила памятник и на нем две фотографии мужчины и женщины. Почему-то она решила, что это Юлькины дедушка и бабушка. Оказывается тетя.

– А мужчина, который там захоронен, выходит не дедушка, а тетин муж?

– Ну да. А это мы с мамой в зоопарке. А здесь… Подожди, а где эта карточка? Мы там с мамой вдвоем, нас в фотоателье сфотографировали, и мама там такая красивая. Господи, да куда она делась? – Юлька пролистала весь альбом, но фотографии нигде не было. – Странно.