Звездная дочка. История одной фанатки (СИ) - Катя Лоренц

раскатывать тесто и беспомощно смотрю на Нину. Она пожимает плечами.

— Я посмотрю сколько стоит билет, — дочка выпаливает цифру. Я поперхнулась воздухом. Это просто кошмар сколько они дерут за один билет! А нам ведь нужно два.

— Я обещаю, что две недели буду мыть посуду! Клянусь, что прочитаю Буратино! Целиком!

— Какие жертвы, — мнусь, не знаю как аккуратно отказать, чтобы не расстраивать дочь. — Звездочка, — улыбка на лице Насти гаснет. В этот момент я себя чувствую Карабасом. — Ты же знаешь, что нам нужно платить по ипотеке. И на работу я только вышла после отпуска. Зарплата будет в следующем месяце, — начинаю загибать пальцы. — А еще нужно заплатить за садик, интернет, за квартиру…

— Ясно! — зло соскакивает она, бросая полотенце на стол, уходит в комнату.

— Эта любовь к Жене Райсу передается генетически что-ли? — усмехается сестра. — Ты тоже фанатела от него. Теперь понимаешь, как я себя чувствовала? А у меня были куда более серьезные причины, чтобы ты его забыла. После того ужаса приюта.

— Теперь понимаю.

— Как съездила? Какая-то ты хмурая.

— Мир очень тесен. Представляешь, кто был моим пациентом?

— Кто?

— Женя!

— Райс?

— Угу. Ему врач выписал иммуностимуляторы. Пытаются вернуть способность к деторождению.

— Юль, так может это шанс? Расскажи ему про Настю.

— Нет.

— Почему? Она так страдает по отцу, хочет его узнать, а он так хочет своего ребенка. А ведь у него есть Настя.

— Я не знаю, как он к этому отнесется. Вдруг опять откажется от Насти? Или того хуже, сочтет, что она им с женой очень нужна и заберет Настюшу.

— Как это заберет?

— А как актер Ник Звездный пытался забрать сына? А там жена была, которую он любил. С которой прожил много лет? Что уж говорить о Райсе. У нас была всего одна ночь, и воспоминания детства. Я не знаю какие намерения появятся у Жени. А вот возможностей у него больше, чем у меня. Он бы точно не отказал дочери в покупке билета на концерт певца, от которого она фанатеет. Он в состоянии нанять кучу адвокатов и устроить нам «сладкую жизнь», — а больше всего боюсь, что Настя сама этого захочет. Эта ее необъяснимая любовь к певцу. Порой мне кажется, она любит треки Жени, больше, чем меня. А это я ее вырастила, я люблю ее больше жизни. Просто не представляю своего существования без нее.

— Ну ты себя и накрутила! — всю дорогу об этом думала. — И что? Настя так никогда и не узнает, кто ее отец? Так и будешь рассказывать сказку об однокурснике, который погиб в автокатастрофе?

— Я расскажу. Когда-нибудь. Не сейчас. Она еще совсем маленькая.

— Да уж, маленькая, — Нина зло раскатывает тесто. — Вон какая высоченная вымахала! И понимает она больше других. Все равно однажды надо будет рассказать ей все об отце. Почему не сейчас, когда он так удачно приехал в наш город?

Я чувствую взгляд дочери. Между лопаток буквально свербит. Все внутри холодеет от страха.

Я даже не подумала, что Настя может стоять и подслушивать.

Но повернувшись, не увидела ее коридоре.

Осторожно, на цыпочках крадусь в мою старую комнату. Настя непринужденно сидит на диване, смотрит мультики по телевизору.

С облегчением выдыхаю. Сажусь рядом с ней на диван.

— Про что мультик?

— Про богатырей. Я не видела эту серию.

— Прости меня, Звездочка. Я бы очень хотела купить этот билет. Я могу спросить у тети Тани, или у тети Светы денег в займы. Может и насобираем.

— Хорошо, мамочка. Я не сержусь. Все нормально. Извини, что вспылила, — я обнимаю ее, она в ответ ласково жмется ко мне.

— Позовете, когда пирожки испекутся?

— Конечно, — целую ее висок.

Фух, это все паранойя. Дочка не слышала нашего разговора. Неожиданная встреча с Женей выбила из равновесия. А тут еще и этот концерт, на который я расшибусь, но куплю билет. Хоть так искуплю свою вину перед Настей.

Глава 7

Женя

Марк перечисляет список дел на сегодня. Снова ворчит о том, что не стоило включать этот город в концертный тур. Я и сам не понимаю почему воспоминания затягивают именно сюда. Ее здесь больше нет. И вроде семейный человек, жена красавица. Но не проходит и дня, чтобы я не воспоминал Жужу. Возможно это вина не дает покоя. В каждой прохожей девушке ищу ее. Мне даже казалось, что нашел шесть лет назад. Ошибся. Не успел.

Маленькие улочки, людей почти нет. Новые магазины, кинотеатры. Изменился город. Но одно место осталось прежним. Парк. Останавливаю машину у обочины, беру букет полевых цветов.

— Ты идешь на ваше секретное место? — коротко киваю.

Марк незаменимый человек. Отличный помощник. Собран, организован. Он знает обо мне больше, чем жена. Ему я доверил самые сокровенные воспоминания, делился абсолютно всем.

— Сейчас дам знак охране, чтобы шли за тобой.

Выходит и поворачивается к припаркованной рядом машине охраны.

— Не стоит. Я сам. И ты, побудь в машине.

Мне хочется покаяться одному.

Я безошибочно нахожу то дерево.

Воздух пропитан ароматом цветущей яблони. Прикрыв глаза, вдыхаю полной грудью дурманящий запах, вместе с горечью утраты.

Жаль мою Жужу и того, что она не успела сделать. У нее мог быть муж, ребенок, семья. Но ничего этого не будет. Потому что ее нет.

— Прости, Жужу, — глажу по шершавой коре. — Это моя вина.

Если бы я тогда не подрался с уродом Селивановым, он бы не окрысился на Юлю и она была бы жива.

Возвращаюсь с тяжелым сердцем. Прошу Марка сесть за руль.

— Куда едем?

— В приют. — Он отъезжает.

— Я все же не понимаю. Почему заниматься благотворительностью вот так?

— Как?

— Бесцельно. Ты столько всего накупил. Мы могли бы позвать журналистов. И передать подарки, осветили бы это. Люди это любят.

— Нет я сказал.

— Ну и зря. Твои фанаты должны знать какой ты.

— Я это делаю не для того, чтобы засветиться. А потому что так хочу.

Останавливаемся возле забора. Все детдомовские на территории с лопатами, метлами. Я уже и забыл, что существуют субботники. Одна из воспитанниц бросает в парня травой, он в нее. Хохочут, смеются.

— Семенова! — окликает знакомая воспитательница. — Метлу в зубы и работать!

Зачесав волосы назад, иду к ним.

— Вера Пална! — она поворачивается ко мне.

— Что вы хотели, молодой человек? — она широко распахивает глаза, глуша удивленный окрик морщинистой рукой.

— Костров! Женя!

— Да, — обнимаю ее. — Уже не Костров правда.

— Я знаю. Ты теперь…

— Женя Райс! — перебивает ее истеричный крик. Подростки бросают метлы и бегут ко мне, оттесняя Веру