Чернильная кровь - Корнелия Функе

— Ты не вышла больше замуж после смерти мужа?

«Идиот! — мысленно обругал он себя. — Ревнуешь к мертвецу».

— Нет. Единственный мужчина в этой усадьбе — Йехан.

Мальчик появился в дверном проеме так внезапно, словно все время подслушивал и только ждал, когда же произнесут его имя. Он молча протиснулся мимо Сажерука и сел на скамью.

— Цветы стали еще больше, — сказал он.

— Ты не обжег о них пальцы?

— Только чуть-чуть.

Роксана поставила перед ним кувшин с холодной водой.

— На, обмакни их туда. Если не поможет, я разобью яйцо. От ожогов лучше всего помогает яичный белок.

Йехан послушно обмакнул пальцы в кувшин, не сводя глаз с Сажерука.

— А он никогда не обжигается? — спросил он мать.

Роксана невольно рассмеялась:

— Нет, никогда. Огонь его любит. Он лижет ему пальцы и целует его.

Йехан уставился на Сажерука так, будто Роксана открыла ему, что пришелец не из людского племени, а из рода фей.

— Не верь, мать дурит тебе голову, — сказал Сажерук. — Конечно, он и меня кусает.

— Шрамы у тебя на лице — это не от огня.

— Нет. — Сажерук взял еще кусок хлеба. — Эта Виоланта… Небесный Плясун говорил, что ее отец — Змееглав. Она так же ненавидит комедиантов, как он?

— Нет. — Роксана погладила Йехана по черным волосам. — Если Виоланта кого-нибудь ненавидит, так это своего отца. Ей было семь лет, когда он отослал ее от себя. В двенадцать ее выдали за Козимо, спустя шесть лет она стала вдовой. И вот теперь она сидит в замке своего свекра и пытается делать то, что он от горя совсем забросил, — заботиться о своих подданных. Виоланта жалеет слабых. Вдовы с голодными ребятишками, крестьяне, которые не в силах заплатить налоги, — все стекаются к ней. Но Виоланта — всего лишь женщина. Если у нее есть немного власти, то лишь потому, что все боятся ее отца, даже по эту сторону леса.

— Брианне нравится в замке. — Йехан обтер мокрые пальцы о штаны и озабоченно рассматривал покрасневшие кончики.

Роксана снова сунула его пальцы в холодную воду.

— Да, к сожалению. Нашей дочери нравится донашивать за Виолантой красивые платья, спать в пуховой постели и выслушивать комплименты от знатных господ. Но мне это не нравится, и она это знает.

— За мной Уродина тоже иногда посылает! — В голосе Йехана слышалась гордость. — Чтобы я играл с ее сыном. Якопо мешает им с Брианной читать, а больше никто с ним играть не хочет, потому что он сразу начинает визжать, если с ним дерешься. А когда Якопо проигрывает, он орет, что велит отрубить тебе голову.

— Ты позволяешь ему играть с княжеским отродьем? — Сажерук с тревогой взглянул на Роксану. — Не нам дружить с князьями, сколько бы им ни было лет. Ты забыла об этом? И с их дочерьми тоже, а уж тем более, если это дочь Змееглава.

— Мне не надо напоминать, кто такие князья, — сказала она. — Твоей дочери пятнадцать лет, и моих советов она давно уже не слушает. Впрочем, кто знает, может быть, она послушается отца, хотя не видела его десять лет. В воскресенье Жирный Герцог празднует день рождения своего внука. Пойди туда, если хочешь. Ловкому огнеглотателю будут очень рады, тем более что все эти годы им приходилось довольствоваться Коптемазом. — В дверях она остановилась: — Пойдем, Йехан! С пальцами твоими ничего страшного не случилось, а у нас еще много работы.

Мальчик послушался беспрекословно. С порога он снова бросил на Сажерука любопытный взгляд и убежал, оставив гостя одного в тесном домишке. Сажерук смотрел на горшки у плиты, на деревянные миски, на прялку в углу и сундук, говоривший о прошлом Роксаны. Да, это был убогий домишко, чуть побольше хижины угольщика — и в то же время настоящий дом, то, о чем всегда мечтала Роксана. Ей никогда не нравилось ночевать под открытым небом. Даже если он выращивал для нее огненные цветы, охранявшие их сон.

9

МЕГГИ ЧИТАЕТ

У каждой книги есть душа. Душа того, кто ее написал, и души тех, кто читал и переживал ее, и мечтал над ней.

Карлос Руис Сафон. Тень ветра

Когда в доме Элинор все стихло и луна залила сад своим светом, Мегги надела платье, которое сшила ей Реза. Несколько месяцев назад Мегги расспрашивала мать, во что одевались женщины в Чернильном мире.

— Какие женщины? — откликнулась Реза. — Крестьянки? Комедиантки? Княжеские дочери? Служанки?

— А ты что носила? — спросила Мегги.

Тогда Реза с Дариусом поехали в ближайший городок и купили там ткань, простую, грубую ткань красного цвета. Потом Реза попросила Элинор достать из кладовки старую швейную машинку.

— Такое платье я носила, когда жила служанкой в крепости Каприкорна, — пояснила она, накидывая на Мегги готовый наряд. — Для крестьянки оно было бы слишком нарядным, но для служанки богатого человека — в самый раз. А Мортола очень гордилась тем, что мы одеты лишь немного хуже, чем прислуга герцога, хотя прислуживаем всего лишь банде разбойников.

Мегги подошла к зеркалу на дверце шкафа и внимательно оглядела себя в новом наряде. Ощущение было странное. В Чернильном мире она тоже будет чужой, платье тут ничего не изменит. «Чужой, как Сажерук здесь, — подумала она и вспомнила несчастное выражение его глаз. — Чушь! — сердито подумала она, откидывая волосы назад. — Я же не останусь там на десять лет».

Рукава у платья вышли немного коротки, да и в груди оно было тесновато.

— Ах ты господи, Мегги! — воскликнула Элинор, впервые заметившая, что грудь у Мегги уже не плоская, как переплет книги. — Ты, кажется, окончательно вышла из возраста Пеппи Длинный-чулок?

Для Фарида не отыскалось подходящего наряда ни на чердаке, ни в чемоданах в кладовке, сколько ни рылась там Мегги, но мальчика это, кажется, не беспокоило.

— Подумаешь, — усмехнулся он. — Если все получится, мы сперва окажемся в лесу. Там до моих штанов точно никому дела не будет, а как только мы попадем в какое-нибудь населенное место, я сопру себе одежку!

Для него всегда все было просто. Угрызения совести, которые испытывала Мегги перед Мо и Резой, были ему так же непонятны, как ее хлопоты о подходящей одежде.

— Это еще почему? — спросил он, недоумевающе глядя на нее, когда она призналась, что не смеет глядеть в глаза Мо и матери с тех пор, как решилась уйти с ним.

— Тебе тринадцать лет! Они бы тебя все равно скоро выдали замуж, правда?

— Выдали замуж? — Мегги почувствовала, как краска заливает ей лицо.

И зачем только она заговорила об этом с мальчиком из «Тысячи и одной ночи», из мира, где женщины бывали только прислугой, рабынями или обитательницами гарема?

— И потом, — добавил Фарид, великодушно не замечая, как она покраснела, — ты ведь все равно не собираешься оставаться там надолго.

Ну конечно, оставаться надолго она не собиралась. Мегги хотела увидеть и услышать Чернильный мир, ощутить его запах и вкус и вернуться домой, к Мо и Резе, к Элинор и Дариусу. Правда, тут была одна загвоздка: слова Орфея, может быть, отнесут ее в историю Сажерука, но уж точно не обратно. Только один человек мог помочь ей вернуться — Фенолио, творец того мира, куда они собирались уйти, создатель стеклянных человечков и синекожих фей, Сажерука, но также и Басты. Да, только Фенолио сможет отправить ее назад. Всякий раз, когда Мегги думала об этом, решимость покидала ее и ей хотелось отказаться от своей затеи, вычеркнуть два слова, которые она добавила в листок Орфея: «и девочку…»

А если она не отыщет Фенолио? Что, если его уже и нет там, в его истории? «Да ладно! Конечно, он там! — говорила Мегги себе каждый раз, как у нее начинало колотиться сердце от этой мысли. — Он же не может сам вчитать себя обратно — для этого ему нужен чтец!» А что, если Фенолио нашел себе там другого чтеца, такого, как Орфей или Дариус? Ведь дар этот, похоже, не так уникален, как они с Мо раньше думали.

«Нет! Он все еще там! Наверняка!» — твердила Мегги, в сотый раз перечитывая прощальное письмо родителям. Она сама не знала, почему взяла для него ту мраморную бумагу, которую они с Мо вместе раскрашивали. Вряд ли это его смягчит.

Мо, родной! Дорогая Реза! (Мегги знала свое письмо наизусть)

Пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Фарид должен найти Сажерука и предупредить его про Басту, и я иду с ним. Я не задержусь там надолго, я хочу только взглянуть на Непроходимую Чащу и на Жирного Герцога, на Козимо Прекрасного и, может быть, еще на Черного Принца с его медведем. А еще я хочу снова увидеть фей, стеклянных человечков и Фенолио. Он отправит меня обратно. Вы ведь знаете, что он это умеет. Не волнуйтесь. Ведь Каприкорна там больше нет.

До скорой встречи! Целую и обнимаю вас крепко-крепко.

Мегги

P. S. Мо, я принесу тебе оттуда какую-нибудь книгу. Там наверняка есть чудесные книги, рукописные, со множеством картинок, как у Элинор под стеклом. Только намного красивее. Пожалуйста, не сердись на меня.