Меч Кайгена - М. Л. Вонг

class="p">Кван пялился, забыв в потрясении о боли.

— Ты так можешь? Ты можешь управлять кровью?

Мамору стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться на работе.

— Немного.

— Это редкая способность!

— Не в семье моей матери, — ответил Мамору, не глядя на Квана. — Она — Цусано.

Каа-чан научила Мамору, как создать корку.

«Только в экстренных случаях, — строго сказала она. — Управление кровью — не игрушка, и Мацуде не стоит хвалиться таким на публике».

Мамору всегда было интересно, какими были все способности Каа-чан, но спрашивать было неприлично. Тетя Сецуко шепнула как-то раз, что его мама могла использовать Кровавую Иглу — технику рода Цусано, в которой джиджака прижимал палец к телу врага и замораживал каплю крови жертвы в иглу, тонкую и острую, способную пронзить главные кровеносные сосуды и впиться в точки давления. Веселая тетя Мамору могла шутить, чтобы напугать его, она любила это делать, а вокруг ходило много жутких историй об управлении кровью Цусано.

Были жуткие истории о джиджаках Цусано, которые так умело управляли кровью, что могли управлять жидкостью в телах других людей, используя их как кукол. В отличие от Шепчущего Клинка, Кровавые кукловоды Цусано были легендой. Живые Цусано не могли подтвердить их существование, но эти истории хорошо пугали детей.

— Невероятно! — выпалил Кван, когда Мамору убрал руки от пореза, показывая красную корку.

— Не трогай ее, — резко сказал Мамору, не дав Квану задеть его работу. — Это не замена естественному заживлению. Не продержится под стрессом. И, если можешь… прошу, не упоминай это никому, — в семье Мацуда такая способность не приветствовалась.

— Почему? — грубо спросил Кван.

— Это не… — Мамору опустил взгляд. — У Мацуда не должно быть такой способности.

По словам Тоу-самы, из-за управления кровью Мамору не мог овладеть Шепчущим Клинком. Когда настоящий Мацуда тянул воду из окружения, это было чистым. Мастер Мацуда создавал оружие, сжимая несколько миллиардов молекул воды в тонкий клинок силой ньямы, создавая лед, твердый, как металл, с краем шириной с одну молекулу. Мамору всегда умудрялся поймать в воду что-то еще — частички железа, грязь, соль, пузырьки воздуха — это ослабляло его лед, и он разбивался под давлением.

— Просто не говори мальчикам в школе.

Кван растерялся, но согласился.

— Ладно. Не скажу.

Сев на колени, Мамору окинул Квана взглядом. Сломанную руку нужно было вправить, пока его тело теонита не начало исцеляться, самодельная корка не продержится, и у Квана могли быть внутренние ушибы, которые должен был осмотреть целитель. Мамору вздохнул.

— Это не может ждать до утра, — решил он. — Тогда луна.

— Что?

— Мы подождем, пока луна будет высоко. Она почти полная. Света должно хватить, чтобы мы спустились… или чтобы я спустил тебя с горы.

— Мы не можем вызвать скорую? — спросил Кван.

От вопроса Мамору рассмеялся.

— В Такаюби нет скорой. У нас даже мощеной дороги нет.

— Ладно, но больница должна быть, да? — с тревогой сказал Кван. — Где ближайшая больница?

— Монахи-медики живут в западной деревне.

— Не монахи-медики! — прорычал Кван, его боль стала раздражением. — Я про настоящую больницу с оборудованием, машинами и работниками.

— Слишком далеко, — сказал Мамору, — возле крепости Амено на Тацуяме.

— Где это вообще?

— У основания другой горы.

Кван издал громкий стон.

— Знаешь, сколько школ я посетил? Двенадцать, вроде. И знаешь, что? Это худший первый день в школе в моей жизни.

— Ты будешь в порядке, — сказал Мамору. — Я спущу нас.

В голове он пытался продумать их положение на горе. Они упали с восточной стороны храма, значит, были на востоке от озера. Мамору не был раньше на этой части горы, тут не было троп, а отвесные камни мешали лазать даже искателям приключений. Склон так тянулся, что они катились бы до смерти, если бы не этот странный выступ, который, если подумать, не ощущался как камень. Слишком идеальный и ровный. Твердый и гладкий.

— Что это такое? — Кван озвучил мысли Мамору.

Кван рухнул всем телом на гладкую поверхность, но приподнялся на здоровой руке и провел ладонью по странной формации. Встав, Мамору отошел как можно дальше к краю и осмотрел форму. Выступ был темнее горы, как тень за Кваном. Плоский кусок торчал из тени как… плавник или крыло?

— Это самолет! — воскликнул Кван, когда и Мамору это понял. Улыбка озарила его лицо.

— О! — Мамору хлопнул в ладоши, кусочки встали на места его карты в голове. — Я знаю, где мы!

— Что?

— Это обломки черного самолета, — объяснил он. — Они были тут вечно. Его видно с нижних ступеней, если смотреть на озеро, так что мы близко к воде, — облегчение текло по Мамору. Спуск все-таки был возможным.

— О, — Кван перевел взгляд с Мамору на самолет, вонзенный в гору. — Так он был тут давно?

— Да, — Мамору вспомнил, как в первое ясное утро Юта указал на пятно темного металла в склоне на дальней стороне озера. — Еще до того, как Кумоно стал школой, — его отец и дядя упоминали, что видели самолет, когда взбирались по ступеням мальчиками.

— Погоди… как он сюда попал? — спросил Кван, щурясь в смятении.

— Разбился во время военного упражнения, когда империя тренировала тут отряды, — так сказал Хибики-сэнсей, когда спросил Юта. — Правительство проверяло беспилотный тихий самолет. Этот был неисправен, двигатель сломался, и он врезался в необитаемый склон горы.

— Правда? — Кван коснулся самолёта пальцами здоровой ладони, хмурясь. — И когда это было?

— Во время Келебы, — во время Великой Войны правительство могло направить военную технику в Широджиму.

Кван водил ладонью медленные круги по самолету, словно что-то искал.

— Мацуда-сан… — его голос стал тихим и сдавленным. — Я не знаю, как тебе это сказать… Это не кайгенский самолет.

— Что? — Мамору издал потрясенный смешок, но страх нашел в нем слабость. — Конечно, это он! Откуда еще он может быть?

Кван покачал головой, выглядя виновато, почти напугано.

— Из Яммы.

— С чего ты это взял? — Мамору не смог скрыть гнев в голосе. — Зачем ты так говоришь?!

Теперь Кван боялся, но все равно объяснил:

— Кайгенские самолеты из металла. Это не металл.

— Не смеши, — Мамору пересек самолет в два гневных шага. — Конечно, он из… — но, когда его пальцы коснулись тела самолета, слова застрял в горле. Металл не бывал таким гладким. — Ч-что это?

— Зилазенское стекло, — сказал Кван.

— Что?

— Зилазенкое стекло, — повторил Кван. — Самый твердый обсидиан Яммы. Самый сильный материал в мире.

— Ты не ремесленник, — рявкнул отчаянно Мамору. — Как ты можешь это знать?

— Посмотри, — Кван прижал ладонь к самолету и с болью встал, чтобы указать туда, где нос вонзился в гору. — Самолет врезался тут и не сломался. Он вонзился в гору, но