Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Директор большого музея, молодой и перспективный, вел кампанию за то, чтобы музей-квартиру сделать своим филиалом, но старик уперся, и уломать его не удавалось. Музеи завраждовали. Правда, девчонки из большого краеведческого тайком от директора бегали к Желудю за консультациями. Старик действительно был академиком в своем деле, и о нем говорили, что с такой коллекцией он мог бы защитить десять диссертаций. Он же не защитил ни одной и гораздо охотнее показывал экспонаты мальчишкам с улицы, чем ученым мужам, приезжавшим к нему из Ленинграда и Киева.
Понаслушавшись рассказов о легендарном старце, Дубцов захотел посетить его кладовые и стал звать с собой реставраторов, но тех было не сдвинуть, и тогда он подумал: «Приглашу-ка актрис». Едва он заговорил с Верой о Желуде, она сказала, что очень хорошо его знает, они старые друзья и она каждый раз бывает у него, приезжая на Сахалин с гастролями.
— Я ведь жила здесь, на Сахалине, — сказала она, когда они с Дубцовым уже шли по улице. — Знаете, я бы ему что-нибудь подарила…
— Цветы, конфеты?
— Нет, он обожает сгущенное молоко. Варит его в кипятке часов пять и лакомится, такой сластена…
Дубцов вспомнил, как этот сластена срамил его перед управлением культуры.
— Что ж, молоко так молоко…
Они купили три банки сгущенки, и Вера сунула их в авоську. Показалась резиденция краеведа…
Им открыла девочка-кореянка лет шестнадцати, но уже модненькая: реснички подведены и брючный костюм — в обтяжечку. Вера шепнула, что Желудь удочерил ее еще маленькой и теперь души в ней не чаял.
— Вот, — громко сказала Вера и подняла высоко над головой авоську со сгущенкой.
Это был как бы знак того, что она снова здесь, в доме, где ее любят, помнят и ждут…
Когда они возвращались в гостиницу, Дубцов спросил ее, почему старикан с дочуркой так ее встречают, закатили для нее роскошный пир, а заодно и Дубцова обогрели, старик показал ему айнские черканы на горностая и нивхский плавучий гарпун — лых.
— У меня характер странный… С одними я хуже злой кошки, а к другим прилепляюсь, что ли, — неуверенно сказала Вера, и Дубцов схватился за это слово: «Прилепилась… Прилепилась, словно бабочка к стеклу террасы».
Вот и к ним, заезжей братии, актрисочки по-сиротски жались. Кроме театра и репетиций, они нигде не бывали, и ленились, и не решались как-то вдвоем, а Дубцов и его приятели казались им людьми, живущими интересно, наполненно, и они ждали от них увлекательных приключений.
Дубцов готов был считать скорее наоборот:
— Вы же актрисы, у вас должна быть такая жизнь!
Но, едва заслышав это, они набрасывались на него с кулаками:
— Жизнь?! У нас?!
И он вновь убеждался, что музы не всех благосклонно одаривают и жизнь у актрисочек невеселая. Обе одинокие. У Полины нелепый любовник — Дубцов его видел — почти мальчишка. В труппе они недавно, две заморские птицы, чужачки. Им бы сойтись со всеми, сблизиться, вести себя попроще, а они дерзят, насмешничают, вот их и не любят…
Со своими рассорились, а к ним, гостям заезжим, жмутся, как будто этот троглодит Столяров, тихий Гузкин и — среднее между — он, Дубцов, могут их осчастливить. Чудачки!
Приволок им банку тушенки, чтобы подкормить немножко, — бог мой, сколько отчаянной благодарности! Усадили его обедать, стали поверять душевные тайны, словно он им мать родная, и тут же, в ногах, возился мальчик Веры, очень занятный, Игорек…
К Вере Дубцов не успел привыкнуть, как к Полине, — с той было запросто, можно шутливо обнять, по плечу хлопнуть, с этой же Иван Николаевич ощущал строгую дистанцию, хотя и доброжелательную, но каждый словно бы прятался в своей скорлупе.
Дубцов заметил, что Вера никогда прямо к нему не обращалась, а как бы подталкивала вперед подругу, и он тоже невольно прибегал к посредничеству: «Ну что, Поленька, в парк?» И втроем шли…
Что-то в ней было суровое, в Вере. Вот волосы у нее туго стянуты, и вся она казалась Дубцову стянутой изнутри, сжатой в комок. Этот комок нервов, страдания он почувствовал в ней на сцене, когда она играла легкомысленную, развратную фифочку в одной пьесе, и Дубцова словно укололо: «Как несчастна, наверное!»
Ходили в парк, тянувшийся до самых сопок, смотрели на детскую железную дорогу с карликовыми паровозиками, кормили уток в пруду, и все острее и резче доносилась весна, и привкус зимнего увядания — такой, бывает, когда грязна и кисла земля от стаявшего снега, — мягко щекотал им ноздри.
Когда вернулся директор краеведческого музея, Дубцов поймал его чуть ли не на аэродроме и схватился за пуговицу: «Мы свое обещание выполнили, а вы?!» Тот подключился к хлопотам, и вскоре горсовет дал разрешение на демонтаж. Дубцов ходил именинником. Договорились с артелью плотников о том, чтобы у здания пищеторга поставили леса, заказали ящики, пахнущие свежим деревом, просторные, хоть слона отправляй малой скоростью, и Дубцов, вбегая однажды утром к актрисам, провозгласил:
— Ну, девы, час настал!
Начав эту фразу громко, он постепенно понизил голос и неуверенным взглядом обвел подруг.
— Что? Не в духе?
Полина вытолкала его в прихожую.
— Хандрит. Какая-то квелая, — она кивнула в сторону Веры.
Дубцов машинально посмотрел на Веру, не желая замечать ничего, что противоречило бы его беспечному и легкому настроению.
— Тем более надо развеяться…
Он решительно взял Веру за руку, чтобы поднять со стула, но рука была такой холодной и безвольной, что Дубцов смущенно выпустил ее.
— Что с тобой?
Вера осталась в номере, а он всю дорогу ломал голову: «Почему вдруг?!» Ему казалось, что, может быть, причина в нем, он прикидывал и так
- Поступок - Юрий Евгеньевич Головин - Русская классическая проза
- Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев - Разное / Прочая религиозная литература / Русская классическая проза
- Алые всадники - Владимир Кораблинов - Советская классическая проза
- Любовь Разина - Малика Бум - Русская классическая проза
- Театр китового уса - Джоанна Куинн - Историческая проза / Русская классическая проза
- Доброе старое время - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Поездка в театр - Ирина Борисовна Медведева - Русская классическая проза
- Нагрудный знак «OST» (сборник) - Виталий Сёмин - Советская классическая проза
- Вот был слуЧАЙ. Сборник рассказов - Александр Евгеньевич Никифоров - Русская классическая проза / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Простите безбожника - Анастасия Евгеньевна Чичиков-Чайковская - Русская классическая проза