Чары тьмы - Катарина Керр

— Именно так, — Меймик бросил взгляд на Гвенивер. — Элдис становится смелее и смелее. Они заходят достаточно далеко, чтобы пустить кровь и нам, и Кантрейю. Готов поспорить: они будут беречь силы до тех пор, пока и мы, и Кантрей не измотаемся.

— Звучит разумно.

На дальней стороне возвышения послышался шум возле небольшой дверцы, которая вела к личной лестнице короля. Два пажа склонились в церемониальном поклоне в то время, как третий широко открыл дверь. Ожидая короля, Гвенивер собралась подняться, но вошел совсем другой человек. Он остановился, оглядывая собравшуюся компанию. Светловолосый и голубоглазый, внешне он сильно походил на Глина, но был тонким и стройным, в то время как король отличался плотным сложением. Остановившись и скрестив на груди длинные руки — руки воина, он наблюдал за лордами задумчивыми прищуренными глазами.

— Кто это? — прошептала Гвенивер. — Я думала, что брат короля умер.

— Его настоящий брат, — ответил Гветмар. — Это Даннин, один из незаконнорожденных детей старого гвербрета. Король ему сильно благоволит. Сделал его капитаном своей личной стражи. После того, как увидишь его в сражении, то простишь ему его рождение. Он работает мечом, как бог, не как человек.

Большие пальцы Даннина были заткнуты за пояс, на котором висел меч. Он прошел вперед, мило, но отстраненно кивнул Гветмару, затем осмотрел Гвенивер. На его рубашке был вышит герб — корабль Кермора, однако по рукавам шли бьющие соколы.

— Итак, — произнес он наконец, — ты — жрица, которая считает себя воином, не так ли?

— Да. А ты, как я предполагаю, — мужчина, который думает, что может сказать мне что-то другое.

Даннин сел рядом с ней, потом развернулся и облокотился на стол. Когда он заговорил, то смотрел на зал, а не на Гвенивер.

— Что заставляет тебя воображать, будто ты умеешь действовать мечом?

— Спроси у моих людей. Я никогда не хвастаюсь о себе.

— Я уже говорил с Рикином. Он сказал мне, что ты впадаешь в неистовство.

— Ты собираешься назвать меня лгуньей?

— Не мое дело как-то называть тебя. Король велел мне включить твоих людей в его стражу, а я делаю то, что он говорит.

— И я тоже.

— С этого момента будешь выполнять мои приказы. Поняла меня, девушка?

Быстрым движением кисти Гвенивер плеснула содержимое своей кружки ему в лицо.

Пока лорды за столом ругались, она резко встала и уставилась на Даннина. Тот поднял глаза, холодные, как зимний лед. Эль стекал по его лицу, но Даннин словно бы не замечал этого.

— А теперь послушай, — проговорила Гвенивер. — Ты — сукин сын, это ясно, но я — дочь Волка. Если тебе так охота испытать мои навыки — выходи!

— Ты только послушай себя! Склочная и вздорная девка, вот ты кто.

Гвенивер с такой силой дала ему пощечину, что его отбросило назад.

— Никто не смеет называть меня девкой.

Огромный зал погрузился в мертвую тишину, когда все присутствующие, от пажа до благородного лорда, повернулись, чтобы следить за происходящим.

— Ты забываешь, с кем говоришь, — продолжала Гвенивер. — Или ты слеп и не видишь татуировку у меня на лице?

Даннин медленно поднял руку и потер место удара, но его глаза ни на секунду не оставляли ее. Их напряженный взгляд был пугающим — холодным, глубоким.

— Госпожа примет мои извинения?

Когда он опустился на колени у ее ног, в зале ахнули.

— Простите, ваше святейшество. Вероятно, меня охватило безумие. Если кто-нибудь снова посмеет оскорбить вас, ему придется отвечать моему мечу.

— Благодарю. Я прощаю тебя.

С легкой улыбкой Даннин поднялся и вытер залитое элем лицо о рукав. Он все равно продолжал смотреть на нее. На короткое мгновение Гвенивер пожалела о том, что дала клятву целомудрия. Плавные движения Даннина, его манера держаться, самая его наглость поражали красотой, сильной и чистой, как удар мечом на солнце. Но когда Гвенивер вспомнила темные глаза Богини, сожаление ушло.

— Скажи мне вот что, — обратился Даннин к Гвенивер. — Ты поедешь во главе своего отряда?

— Да. Я скорее умру, чем позволю кому-то сказать обо мне, что я прячусь за спинами своих воинов.

— Иного я не ожидал.

Даннин поклонился, затем медленно и надменно прошел между лордами. После того, как он захлопнул за собой дверь, зал словно взорвался.

— Боги! — Гветмар стер пот со лба. — Я-то вообразил, что настал твой последний час. Ты — единственный человек в королевстве, который посмел пойти против Даннина и не был убит в последующие пять секунд.

— О, чушь, — отозвалась Гвенивер. — У него достаточно ума, чтобы не наносить увечий жрице, давшей клятву Луне.

— Ха! — фыркнул Меймик. — Даннин вначале убивает, а потом думает.

Спустя некоторое время к Гвенивер подошел паж и сообщил, что король желает поговорить с ней с глазу на глаз.

Понимая, какая огромная честь ей оказана, она последовала за пажом на второй этаж главного броха, где находились покои Глина. Там стояли резные стулья и столы; на стенах висели шпалеры, а полы были покрыты бардекианскими коврами. Король ждал у камина, украшенного резными кораблями и переплетающимися узорами. Когда Гвенивер склонилась перед ним, он велел ей подняться.

— Я думал о всех ваших родственниках, которые умерли, служа мне, — сказал Глин. — Вопрос о клане Волка тяжелым грузом лежит на моем сердце, ваше святейшество. Вы хотите попросить меня передать земли и имя по женской линии?

— Да, сеньор. Теперь, после того, как я приняла постриг, я не могу обладать никаким земным богатством, кроме того, что можно унести в одном вьюке, но моя сестра скоро выйдет замуж за человека, который готов взять на себя наши имя и кровную вражду.

— Понятно. Позвольте мне быть искренним. Может, в отношении ваших земель мне и не удастся действовать так быстро, как хотелось бы, но я годов разрешить передать ваше имя сыновьям вашей сестры. Как бы мне ни хотелось изгнать Вепрей из ваших владений, многое зависит от исхода летней кампании.

— Сеньор очень честен и щедр. Я понимаю, что горе моего клана — это только одна из множества проблем, с которыми ему приходится иметь дело.

— К сожалению, ваше святейшество, вы правы. Хотел бы я, чтобы дела обстояли по-другому.

Покидая короля, Гвенивер встретила Даннина, который открыл дверь в покои без каких-либо объявлений и церемоний. Он очень легко улыбнулся ей.

— Ваше святейшество, — заговорил он, — мое сердце болит при мысли о смерти ваших родственников. Я сделаю все возможное, чтобы отомстить за них.

— Лорд Даннин очень добр, и я благодарю его.

Гвенивер поспешила по коридору, но возле лестницы быстро оглянулась и увидела, что он все еще смотрит на нее, держа руку на ручке двери. Внезапно она содрогнулась, как от холода, и ощутила опасность — словно чья-то рука стиснула ее горло. Гвенивер могла только предположить, что Богиня таким образом посылает ей предупреждение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});