Немой 2: охота на нежить - Алекс Рудин

снова вздохнул банник.

— Может, и вправду — издать указ, чтобы парились от души, а? — я посмотрел на Сытина.

Глаза у него удивлённо полезли на лоб.

— Да шучу я! Так чем тебе помочь-то, банник?

— Выходит, что ничем, — развёл руками банник. — А может, в гости ко мне заедешь? В баню! Я тебя так напарю, как ты в жизни не парился!

Глаза его загорелись сумасшедшей надеждой.

Тоже мне, энтузиаст!

— Погоди-ка, — вдруг сказал дед Миша. — А ты сам к нам не хочешь переехать?

— Дед, ты чего? — удивился Сытин.

— А что? — ответил прадед. — Хороший банник — это специалист. Его беречь нужно. А у нас и вовсе никакого нет. Самому баню топить приходится.

— Да вы что? — задохнулся от счастья банник. — Вы это серьёзно? Вам банник нужен? И чтобы париться по-настоящему?

— Нужен! — подтвердил прадед. — И ты, Васька, не спорь!

— Да я и не спорю, — пожал плечами Сытин.

— Спасибо, князь! — банник вскочил со стула и поклонился.

Я тоже подскочил.

— Ну-ка, перестань! Что ты здесь цирк устроил? При чём тут я вообще? Деду Мише спасибо скажи.

— Спасибо, дед Миша! А где у вас баня? Покажешь?

Банник аж приплясывал от нетерпения. Сухие берёзовые ветки веника радостно топорщились в разные стороны.

— Пойдём, покажу, — сказал ему дед Миша.

— А я сразу и истоплю! К обеду будет готова!

— Да там дрова не колоты.

— Я наколю! Ты мне только топор дай и сам не мешайся! Князь! Я квас холодный приготовлю! А если не один надумаешь пойти, а с девкой — так только свистни! Я можжевельничка запарю. Такой аромат в бане будет, такой пар целебный! Ух, он и силу придаёт! Девка довольна будет!

Глашка покраснела, а Сытин снова загоготал.

И чего ржать? Хорошее же дело!

Прадед и банник свалили во двор.

Ну, слава богам! Хоть одного осчастливили. Да и нам польза.

Я потянулся, предвкушая жаркую вечернюю баню. С можжевельником, само собой!

— Ну, вот и мне от твоего княжения польза, — улыбнулся Сытин. — Теперь о баньке можно не беспокоиться! Что, Немой? Тяжелы государственные дела?

Не то слово, бля!

Я вытер вспотевший лоб.

— Всё на свете делается к лучшему, — неожиданно сказал Мыш. — А если кажется, что это не так — надо просто изменить свой взгляд. Немой? А мне можно в баню с можжевельником?

— Мыш, и ты туда же? Ну, какого хера ты меня спрашиваешь? Хочешь в баню — иди в баню! Ты свободная нечисть.

— Мой тебе совет, Немой — не заигрывайся в демократию, — сказал Сытин. — Взялся княжить — на тебе и ответственность.

Во как!

Я поймал умоляющий взгляд болотника и кивнул ему.

— Всё в порядке. Давай, рассказывай — в чём проблема?

Болотник тоже шумно вздохнул.

— Так я и говорю. Клюквенное болотце у меня. Небольшое — так вот пять километров, а так вот — семь.

Ни хрена себе — небольшое!

— Ягода хорошо родится. В прошлом году телегами возили. И мёд есть на островках. Но я туда людей не пускаю, тропинки запутываю. Если тебе, княже, вкусного мёду надо — я привезу!

— Клюква и мёд — это хорошо, — мягко сказал я. — А жалуешься на что?

— Так ручей перекрыли!

— Какой ручей? Объясни по порядку.

— Из моего болота ручей течёт. Прямо в речку Лопухинку впадает. А оттуда — дальше, в Тяготу и так до самого Волхва. А они ручей перекрыли. Мельницу строят.

— Кто «они»?

— Так лопухинцы! Жители деревенские!

— Ага. И что?

— Как что, — развёл руками болотник. — В болоте вода копится!

— А это разве плохо? — удивился я. — Что за болото без воды?

— А чего же хорошего? Трясина появляется. Весной лося засосало — не успел вытащить. Скоро вместо болота озеро будет. Лес вокруг затопило. А лешие мне выговаривают — болото-то моё.

— Так!

Я шумно выдохнул.

— Но ведь мельница людям тоже для дела нужна. Не просто так они её строят.

— Так и болото тоже нужно. Где же мне жить? Да и не только во мне дело. Знаешь, сколько у меня зверей кормится? Прорва! А птиц! Тетерева всю зиму клюкву клюют! Затопи болото — и чем им питаться?

— А в другом месте нельзя мельницу построить?

— Можно! — сказал болотник. — я уже старосте говорил, а он и слушать не хочет. Помалкивай, говорит, нечисть, пока на вилы не посадили!

Хера себе, порядки!

— Похоже, придётся съездить в Лопухинку, — задумчиво сказал я.

— Поедем! — обрадовался болотник. — Скажи ты им, что так не делается!

— Погоди, Немой! — вдруг остановил меня Сытин. — Это дело серьёзное. Люди в Лопухинке не тебе подчиняются, а князю Всеволоду. Надо тебе сперва с ним поговорить.

А ведь прав Сытин.

— Ну, так схожу и поговорю, — сказал я. — В чём проблема-то? Только штаны переодену.

И тут в ворота снова постучали. Я со вздохом поднялся со стула.

— Михалыч, а у меня неприёмные часы могут быть? Чтобы нормальной жизнью пожить, а не княжеской?

Сытин засмеялся:

— Так возьми и назначь.

— И назначу! — пригрозил я неизвестно кому и пошёл к воротам.

За воротами нетерпеливо топтался молодой светловолосый паренёк в красном кафтане княжеского дружинника. Глаза у него были необычные — почти чёрные, цвета переспелой вишни.

— Чего тебе? — спросил я его.

— Приглашение от князя Всеволода князю Добрыне Немому, — браво ответил паренёк.

— Ну?

— Что «ну»? — удивился дружинник. — Князя позови! Или впусти меня к нему!

— Я — князь.

Паренёк недоверчиво оглядел мою помятую рубаху и штаны с дыркой на колене.

— Ты точно князь?

Я хотел было ругнуться, но махнул рукой.

— Иди за мной! Только с тропинки не сходи.

Я провёл дружинника в столовую и попросил Сытина:

— Михалыч, подтверди ему, что я князь. А то он мне на слово не верит.

— Я верю! — дружинник покраснел. — Служба такая.

— Ну, так что там у тебя?

— Князь Всеволод приглашает князя Добрыню Немого к себе в терем на заседание боярской думы.

— Когда? — спросил