«Необыкновенные похождения Аркадия из России». Том 2 - Аркадий Глазырин-Уральский

запомнить этот запах осени, и Свободы.

Завтра ему предстояло дать весьма непростой ответ.

Дело в том, что Татьяна, потеряв какой-бы то ни было стыд, раз за разом, уже без тени смущения задавала ему один и тот же вопрос: — Когда ты на мне женишься?

Поначалу Евгений под разными предлогами уклонялся от ответа, что, мол “Никогда, моя дорогая, по крайней мере не в этой жизни”, потом застенчиво “тупил”, стараясь делать вид, что он не понимает намёков, но когда вопрос стал ставиться конкретно, требуя в качестве ответа не "Может быть" и даже не "Да" или "Нет", а "Когда?", то понял, что пропал.

Хотя… А что такого плохого в женитьбе?

Пасутся же вон те две сороки на тропинке.

Она, задрав хвост как Татьяна, клюёт, а Он с интересом смотрит налево.

Быть может, за тем деревом, что справа, спрятано нечто волнующее, завораживающее, занимающее весь ум Сорокина (так Евгений окрестил птицу на заднем плане), полностью, на все 100 % и не оставляющее Ему пространства для фантазий в отношении занятой набиванием утробы Подруги.

"Женщины однотипны", — пришла на ум Евгению расхожая версия о самках, оберегающих свой дом, а чужой готовых разорить немедля, лишь бы в этом был Финансовый смысл и Муж.

И он продолжил показавшуюся ему интересной версию самообгладывания: "Стоит мне завтра сказать Согласен и надеть кольцо на палец, как прекрасная дюймовочка немедля превратиться в тыкву. А дальше снова будет детский плач, Нутрилон, памперсы Либеро, которые, обладая схожим звучанием, тем не менее не имели ничего общего со свободой. Конечно, средненькая посмотрит за малышом, всё-таки брат (или сестра?), но старшему точно не до неё.

Если он уже сейчас заливает за воротник два пака светленького по 0,5 за вечер (— Ах! Когда же я смогу так нажраться?), то что будет спустя 5 лет? Скорее всего его обзаведут пупсиком и он приволокёт его мне, деду (— Жуть!!! Я — дед?!) на поиграться, покуда сам он пойдёт с женой в аквапарк, с горок которого будет падать на голову хлорированно-конденсированная влага".

Евгений поймал себя на мысли о каплях и понял, что они не выдумка, а реальность. Начал моросить слабый дождик. Первый за осень, прошедшую в дымах торфяных пожаров, которыми было наполнено и уходившее лето.

На крупных листьях то ли кустарника, то ли остатков деревьев, капли останавливали своё движение, превращаясь в прозрачную сыпь, которая иногда вылезала на руках Евгения после мойвы холодного копчения с пивом и натощак. Схожий эффект возникал и от дешёвого индийского кофе в коричневых жестяных баночках размером со сгущёношную. На руках появлялись мелкие красные пузырики, которые страшно зудели, особенно, если их помыть горячей водой.

— А может ну его к чОрту этот Троицк? На самолёт прыг — и в Хургаду. Там, в районе под кодовым названием "Мубарек-5", проживала женщина с Украины, которая была неравнодушна к Евгению и умела готовить превосходный БОРЩ. Квартиры сдать, машину продать по доверенности и слинять отсюда. Пожить там до весны и посмотреть что будет…

Слева вверху что-то “хрястнуло”. Это намокшая и потяжелевшая ветвь покинула ствол и, кувыркаясь, грохнулась на основание дерева, переломившись при этом на несколько частей. Прикормленные людьми птицы ленно посмотрели вверх и продолжили своё "ничегонеделанье".

— Промокнут ведь, глупышки… А ты? Ах, да… Пора домой… — он тяжело вздохнул, после чего шумно фыркнул, дёрнулся одновременно всем телом, произнеся при этом " — Асса!" и собрался было пройтись ещё чуток, как вдруг в правом внутреннем кармане заиграла мелодия "Маны-маны", извещающая о поступлении средств на какой-то из расчётных счетов: — Гы! Осень!!! Бабло повалило! — оживился Евгений, моментально забыв о Татьяне, после чего уверенной, пружинистой походкой направился к выходу из лесочка по извилистой дорожке, покрытой растрескавшимся асфальтом времён ещё живого Ильича, идущей вдоль заброшенной, давно необитаемой теплотрассы.

Мысли Евгения кардинально изменились. Теперь он считал дни до окончания третьего квартала, прикидывал куда девать НДС и откуда его потом вынимать, вычисляя расстояние между городами, переводя километры в дни. Одним словом, теперь его ум был ЗАНЯТ. Полностью, всецело, на все 100 %.

Именно в такие моменты, уважаемые женщины, надо брать мужика за грудь и тащить его в ЗАГС. Мужчина совершенно беззащитен в ситуации, когда до окончания квартала осталась неделя-две, подвалил большой НДС к уплате, нет ни шиша к возмещению, да ещё и ИФНС заблокировала расчётный счёт…

Сочинение на тему «Тоска Евгения Онегина»

Написанное папой-шутником, другу сына и отправленноеему по E-Mail поздно вечером

Написанное папой-шутником, другу сына и отправленноеему по E-Mail поздно вечером

Написанное папой-шутником, другу сына и отправленноеему по E-Mail поздно вечером

Произведение наполнено противоречиями и взглядами с разных сторон. С одной стороны наш Евгений вроде бы как любит Татьяну, отказавшуюся от него…

Показная тоска в глазах…

А меж тем в его душе весна, восторг и радость, предвкушение любви:

«Вот мой Онегин на свободе;Острижен по последней моде;Как dandy лондонский одет — Опять тоска, опять любовь»

«Вот мой Онегин на свободе;Острижен по последней моде;Как dandy лондонский одет — Опять тоска, опять любовь»

«Вот мой Онегин на свободе;Острижен по последней моде;Как dandy лондонский одет — Опять тоска, опять любовь»

«Вот мой Онегин на свободе;Острижен по последней моде;Как dandy лондонский одет — Опять тоска, опять любовь»

Да, где-то там есть Татьяна, которая не согласилась ездить на троллейбусе в 97-ом ради развития Яндекса и получения миллионов потом и предпочла подогреваемое сиденье прямо сейчас богатого мужа.

Ну так и шут с ней, с Татьяной!

В обилии есть дворовые ленинградские крепостные девки, согласные с барином хоть куда. И Онегин прекрасно осознаёт все “ЗА” и “ПРОТИВ” своего нынешнего положения.

События, описанные в романе (в особенности смерть друга на дуэли близ дачи коменданта, где секундантом хладнокровного убийцы был виконт д’Аширак) превратили владевшую Онегиным “скуку”, “хандру” в нечто более глубокое, в показательно-мучительную “тоску”. Обоснованную и реалистичную, от которой тот научился получать прям-таки мазохистское удовольствие, старательно оберегая, культивируя и лелея её.

Используя эту псевдо-тоску, демонстративно мучающую героя, он оставляет ограниченное светское общество и уезжает к дяде в Кисловодск, но не застаёт его, поскольку тот, не желая переезжать в холодную столицу общаться с племянником, принимает яд и переселяется в мир иной ещё до его приезда.

Об этом мы узнаём из главы «Отрывки из путешествия Онегина», которая, по наблюдению В.Г. Одинокова, “дает возможность Пушкину еще раз обратиться к оценке своего «спутника» (Онегина — В.К.), а заодно осмыслить и